В это время Адам наклонил голову, чтобы посмотреть, как лучше усадить Еву в машину. Его губы оказались совсем рядом, даже усы коснулись уголка ее рта. По телу Евы пробежала дрожь, она даже о ноге забыла. Ее удивила эта реакция: получается, любой мужчина способен вызвать в ней желание? А ведь только что она рассталась с Ричардом!

Адам чувствовал прикосновение маленькой ладошки к плечу. Наклонившись вперед, чтобы усадить Еву в машину, он скользнул взглядом по ее полуоткрытым губам. Как они близко… Еще чуть-чуть – и он может поцеловать ее. Странно, но эта женщина, которую он держит на руках, волнует его, будит желание.

«Надо же, – подумал он. – Сегодня одна женщина готова была броситься в мои объятия, но меня это не интересовало. Теперь другая женщина в моих объятиях, так приятно чувствовать ее гибкое тело, вдыхать аромат ее духов, но я ее не интересую!»

Адаму пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от губ Евы.

– Так, теперь не двигайся! – скомандовал он. – Я потихоньку тебя усажу, а ты не помогай мне, понятно?

Ева послушно замерла. Адам медленно опустил ее на сиденье. Но оказалось, что теперь она сидит прямо на его руках! Ничего себе испытание! А ему хоть бы что. Двигает ее как куклу. Неужели на него это не производит никакого впечатления?

Адам наконец уселся за руль и вздохнул с облегчением. Но его руки еще помнили ощущение мягкого податливого тела женщины… Он крепко сжал баранку и включил зажигание. Глянул на Еву.

– Ну, как ты?

– Нормально.

Она даже не подняла на него глаз, а ему-то хотелось увидеть, что сейчас в них…

– Скажи, а когда тебе последний раз делали прививку от столбняка? – спросил он, чтобы отвлечься от этих мыслей.

Ева глянула на него и задумалась. Потом сказала:

– Около года назад. Прошлой весной.

– Хорошо. Если окажется, что надо будет наложить швы на рану, я отвезу тебя в «Скорую помощь» после ужина.

– А ты что, разве сам не можешь это сделать? – удивилась Ева. – Зачем тратить время на поездку куда-то? И я лучше заплачу тебе.

Адам слегка нахмурился. Ему очень хотелось высказаться насчет ее денег, но он передумал.

– Думаю, справился бы с твоей раной, но пусть лучше это сделает специалист.

– Да? А ты на чем специализируешься?

– Лучше сказать – на ком. У меня в основном четвероногие пациенты.

– Так ты ветеринар? – возмущенно воскликнула Ева. Адаму стало смешно.

– А что? – с улыбкой спросил он. – Очень нужная профессия.

– Да, я знаю, но ты же занимался моей ногой и…

– Рана всегда – только рана. Не важно, сколько у тебя при этом ног.

– Да, но… – не могла успокоиться Ева.

Тут он уже не смог сдержаться и расхохотался. Ева закусила губу и отвернулась.

– Но тут есть одна существенная разница, – заметил Адам.

Она глянула на него искоса.

– Какая?

Он старался говорить очень серьезно:

– Понимаешь, внимательно рассмотрев твою ногу, я пришел к выводу, что она гораздо красивее, чем у любой лошади.

Адам давился от смеха. Ева не знала, что и сказать. Помолчав, она проговорила:

– Надо понимать, это комплимент? Но меня никогда еще не сравнивали с лошадью.

Тут уж Адам рассмеялся:

– Ну что ж, все когда-нибудь приходится испытывать впервые.

– Чувствую, что я приобрету большой опыт, находясь рядом с вами, доктор Вагнер! – сказала Ева, у которой тоже улучшилось настроение.

– Адам, – поправил он, не глядя на нее.

– Да, но я вполне могу без этого обойтись.

Ева не имела в виду ничего личного, но сама почувствовала двойной смысл в своих словах. Черт возьми! Получилось, что он не представляет для нее никакого интереса. А она только хотела оградить себя от его подшучивания.

Тем не менее Адам явно помрачнел. Насколько Ева могла заметить – в машине было довольно темно, – выражение лица его стало непроницаемым. Он смотрел вперед, на дорогу, и молчал. Скорее всего ему не понравилось, как она отнеслась к его профессии. Но ведь она просто удивилась!

Ева решила исправить положение, хотя, казалось бы, не все ли ей равно, как Адам к ней относится?

– А каких животных ты лечишь? – спросила она.

– Всяких. Ну, лошадей и скот в основном. Я – единственный ветеринар на всю округу. Приходится с утра разъезжать по фермам, чтобы осмотреть крупных животных, а маленьких приносят ко мне в клинику.

– А собаки, кошки и прочие домашние животные?

– Эти относятся к маленьким.

– Понятно. Работы много, как я вижу. Хотя я не знала, что ветеринары работают до поздней ночи, особенно по субботам, – заметила Ева без всякой задней мысли, но тут же поняла, что совершила бестактность, так как Адам насупился. – Извини, я не сообразила, что у тебя могут быть и личные дела.

– Да, поначалу это был обычный вызов, а потом превратился в нечто другое, – бросил он, при этом как-то странно передернувшись.

Ева не могла не заметить недовольства на его лице – видимо, воспоминание об этом было неприятно.

Адам больше ничего не сказал, Ева не стала расспрашивать. Наступило молчание. Они ехали по городу, и Ева с интересом глядела в окно на освещенные редкими фонарями улицы, на дома за живыми изгородями, магазинчики… На мгновение фары осветили табличку с названием улицы. Ева рассмеялась:

– Ой! Зачем же надо было называть улочку Кровавый переулок? – спросила она.

– Погоди, сейчас вспомню, – ответил Адам и даже почесал затылок. – Можно считать, что такое название появилось после междоусобной перестрелки в 1800 году, но на самом деле Блад (Blood – кровь (англ.).) – это фамилия одной влиятельной семьи, проживавшей здесь.

– В 1800 году? – удивилась Ева. – Господи, неужели этот город такой старый?

– Здесь образовалось поселение почти в то же время, когда появился Чикаго, но город сформировался к 1830 году, – сообщил Адам, потом глянул на нее с усмешкой и добавил: – Если Кровавый переулок кажется тебе диким названием, то что ты скажешь о Лягушачьей аллее?

Ева расхохоталась от всей души.

– А моя долина называется Привидение, – сказал он.

– Серьезно? – удивилась Ева. – А почему «твоя» долина? Значит, ты там живешь?

– Да, живу, но, кроме того, еще являюсь владельцем долины, – объяснил Адам. – А название… Там есть болото. В старину люди видели в нем пляшущие огоньки и думали, что это привидения. Поэтому и назвали так долину.

Теперь-то всем известно, что это болотный газ вызывает подобные явления. Но такое объяснение неинтересно – вся прелесть пропадает.

Ева не могла не согласиться с ним.

– А тебе действительно принадлежит вся долина? – поинтересовалась она.

– Почти вся, в общем большая ее часть. Я вместе с городским банком – основной владелец, и всего несколько участков принадлежат другим хозяевам.

– Кажется, тебе хотелось бы владеть всей землей, да? А почему?

– Иногда я тоже задаю себе этот вопрос, но ответ знаю хорошо. Когда-то хозяевами долины были мои предки. Мой прапрапрадед обосновался тут в 1830 году. Деду пришлось продать кусочек земли в годы Великой депрессии, а отец… он продал часть земли перед смертью. Дед, он умер в прошлом году, позже отца, поставил целью своей жизни вернуть утраченную землю. Ему удалось скупить довольно много участков. – Адам, немного помолчав, добавил: – Меня вырастил дед, он воспитывал меня с десяти лет. Само собой, мне необходимо продолжить его дело.

Еве хотелось спросить его о многом, но она не знала, с чего начать. Адам говорил о своей земле с гордостью, но не без горечи. Чувствовалось, насколько важна для него задача возврата долины, некогда семейной собственности. Конечно, Еве было интересно узнать, много ли успел распродать его отец, но она не решилась касаться этой деликатной темы.

– А твоя долина большая? – спросила она.

– Три мили на две, это где-то около полутора тысяч акров. Мы, кстати, едем по моей земле с тех пор, как свернули с главной дороги.