Она решила не беспокоить Сэйди и спуститься вниз сама. Но с больной ногой это оказалось не так-то просто. Тогда Ева села на верхнюю ступеньку и сползла потихоньку, что называется, на «пятой точке».

Услышав шаги Евы в холле, Сэйди выглянула из кухни.

– Вот это да! – удивленно воскликнула она. – А ты, оказывается, смелая девушка!

– Просто голодная, – усмехнулась Ева.

– Тогда садись здесь, я сейчас.

Сэйди все делала очень быстро. Ева только диву давалась, как ловко у той все получается: вот она в мгновение ока взбила яйца, минута – и готов пышный омлет, из теплой духовки достала тосты и жареный бекон, поставила блюда на стол.

Тем временем Ева огляделась вокруг. Ни в доме, ни во дворе не было слышно мужских голосов. Похоже, Карла и Адама нет. На столе только один прибор.

– Это мне? – спросила Ева, кивнув на еду. – А где же все остальные?

– Адам оставил записку, что ему пришлось на рассвете уехать к Иенсенам. У них там только что корова отелилась, что-то с ней неладно. А Карл отправился на поля, посмотреть, что там и как. Скоро приедет. Если Адам не вернется вовремя, мы и без него справимся.

Ева решила не обращать внимания на то, как екнуло ее сердце при одном упоминании об Адаме. И расстроиться из-за того, что его нет дома, она себе не разрешила. Он же ветеринар, у него, как и у врача, могут быть неожиданные вызовы. Ева придвинула табуретку под больную ногу и уселась поудобнее. Значит, Адам поехал к больной корове. Она представила себе животное с добрыми, грустными глазами, и ей стало жаль эту корову.

– А что, корова может умереть? – спросила она Сэйди.

– Нет, конечно, раз Адам рядом.

Ева решила воспользоваться случаем и поговорить об Адаме.

– А его часто вызывают по ночам?

– Ну, он в этот раз не ночью уехал, а на рассвете, но по весне Адама частенько беспокоят.

Ева тем временем набросилась на еду, так как не на шутку проголодалась. Сэйди наблюдала, как гостья поглощает завтрак, потом улыбнулась и сказала:

– Я рада, что у тебя появился аппетит. По мне – ты такая слабенькая и худенькая. Вот поживи у нас тут еще несколько дней, я тебя подкормлю, и ты хоть немного поправишься.

Ева исподлобья глянула на дородную Сэйди – по сравнению с ней она действительно тощая. Но весит Ева столько, сколько и должна в ее возрасте. Ей недавно исполнилось тридцать, и она старается сохранять фигуру. Но если она будет питаться так, как здесь принято, то не успеет и глазом моргнуть, как потолстеет. Правда, почему-то эта мысль теперь ее не испугала, а даже развеселила. Она представила себя эдакой кубышкой и прыснула.

Сэйди возилась у плиты, и Ева решила поговорить с ней о ярмарке и о тех людях, с которыми ей предстоит встретиться.

– Ну вот, слушай, – с готовностью начала Сэйди и присела к столу. – Сперва ты познакомишься с Элис Расмусен. Ей примерно столько же лет, сколько и тебе. Она хорошая, добрая девушка, и такая шустрая к тому же. Не успела открыть свой художественный магазин, как забеременела. Ничего, родила дочку и продолжает трудиться – и магазин, и уроки. Все это практически с ребенком на руках. Вот теперь порезала руку, так ее это на время выбьет из колеи, даже несмотря на то, что Глэдис ей помогает.

– А кто это – Глэдис?

– Глэдис Копфман. Она замещает Элис в магазине днем и заодно присматривает за ребенком, пока мамаша преподает в школе до трех часов. А теперь о ярмарке, в которой принимает участие весь город. Тут все друг друга знают с рождения, все дружат. Ты увидишь Конни Хаммель, дизайнера по интерьерам, и ее мужа Джима, у которого тут страховое агентство. Кларел Крапан – бухгалтер, а муж ее служит в фирме в Милуоки. Отто Нихофф – владелец супермаркета, а его жена Фрида хоть и не работает, зато возглавляет всякие местные комитеты; так же как и Каролайн, жена Эмери Хартвига. Они даже соперничают между собой, эти дамочки.

Ева с улыбкой слушала Сэйди, которая с увлечением перечисляла фамилии и старалась дать характеристику чуть ли не каждому жителю города. Надо отдать должное экономке: она ни о ком не говорила плохо, наоборот, каждого старалась представить в лучшем свете. Что удивило Еву, так это обилие немецких имен.

– А это потому, что тут раньше селились немцы, ну и янки тоже. Потом в эти края приехали норвежцы и другие выходцы из Европы, так что тут к началу этого века национальности были самые разные. Вот тебе и фамилии. Но браки-то смешанные, так что все – американцы. – И Сэйди улыбнулась, а потом вдруг снова стала серьезной и продолжала: – Тут другая проблема – семейное фермерство увядает. Молодые уезжают, но их нельзя в этом винить. Ведь даже хорошая большая ферма едва ли может обеспечить целую семью. Может статься, скоро тут никого вообще не останется, и все фермы пойдут с молотка, а на этом месте понастроят каких-нибудь заводов.

Ева постаралась подойти к этой проблеме более оптимистично.

– Я понимаю, что такая перспектива вас не радует. Но развитие этих районов привлечет сюда капитал, и город станет более благоустроенным. Землевладельцы могут получить хорошие дивиденды.

– Кому это интересно? Ну, пытаются тут некоторые наладить бизнес. Ну и что? Это сельскохозяйственный район, земля у нас плодородная, а кушать все хотят. Откуда тогда что возьмется? Ладно, не нам решать. Может, все еще изменится.

Они помолчали. Потом Ева спохватилась.

– У меня же столько дел на сегодня! – сказала она. – Можешь мне дать бумагу и карандаш? Надо прикинуть, что я буду рисовать на детских мордашках, я хоть поупражняюсь немного.

Сэйди просияла и принесла все, что просила Ева.

– У нас еще полно времени. Мы же не идем в церковь сегодня. Так что не торопись, работай себе.

– Ой, это ты из-за меня не пошла? Извини.

– Ничего. Пастор меня простит. – И Сэйди стала собирать посуду со стола. – У нас по весне частенько люди не ходят на воскресную службу – дел-то неотложных полно. Да и во время сбора урожая тоже.

Ева успокоилась и принялась за работу.

Адам поставил в гараж машину, буквально выпрыгнул из кабины и поспешил в дом. Давно он так не торопился домой. Но не стоит слишком обольщаться по поводу очаровательной гостьи. Ему будет позволено только переносить ее на руках туда, куда нужно, а ближе Ева вряд ли его подпустит. Но тем не менее предстоящие заботы о ней как-то окрылили его. Правда, Ева будет сегодня занята с детьми, да и у него на ярмарке полно всяких дел, но надо будет все-таки найти время и побыть с ней.

Из гаража он прошел в кухню и застыл в дверях, не сводя глаз с Евы, сидевшей за столом с карандашом в руках. Перед ней – лист бумаги, она увлеченно рисует, на полу у стола лежит Шеба. Сэйди что-то не видать.

Адам очень удивился, когда его колли собралась с ним вместе ехать на вызов рано утром. Думал, что собака вернется в комнату Евы и будет сторожить ее сон, как и всю ночь. Но привычка оказалась сильнее новой привязанности, Шеба в мгновение ока прыгнула в кабину и отправилась с хозяином, как делала с тех пор, как была еще щенком. У Иенсенов на ферме собака терпеливо ждала его. На обратном пути Адам заехал в коттедж деда, посмотреть, что там и как, хотя прекрасно знал, что его ожидает – до боли знакомый пустой дом. Вот тут собака и исчезла. Он открыл дверь и вошел в кухню. Огляделся, представляя себе, как тут поселится Ева, поэтому оценивал интерьер как бы ее глазами. Ну что ж, немного старомодно, но вполне прилично.

Теперь, у себя дома, Адам смотрел на Еву за столом и пытался понять, что она за девушка. Трудно определить с первого взгляда. Она довольно сдержанна, а к нему не испытывает ни малейшего интереса как к мужчине. Хоть и говорила, что рассталась с женихом. Но может, у нее есть кто-то еще? Да непохоже. Ее что-то тревожит, какие-то неурядицы, раз она сбежала на месяц, чтобы в себе разобраться, как она сама ему сказала.

Адам сбросил куртку и обратился к Еве:

– Уже не терпится порисовать с утра?

Она словно не слышала ничего. Адам подошел к столу и встал рядом. Только тогда Ева подняла голову.