Придя в бешенство, Девлин хотел силой разогнать докучливых заимодавцев, однако Бен, заметив стоявшего в отдалении журналиста одной из бульварных газетенок, вовремя остановил его. Репортер явно ждал нового скандала, чтобы описать подробности в светской хронике.

— Сэр, не стоит выходить к ним, — сказал Бен. — Лучше я сам все улажу.

Быстро распахнув дверцу экипажа, Бен встал на металлическую подножку так, чтобы его все видели.

— Тихо! — крикнул он.

Как ни странно, его окрик подействовал, и присутствующие тут же замолчали.

Бен одернул жилет и приосанился.

— Немедленно расходитесь, — потребовал он, — иначе я позову констебля! Как вы смете разыгрывать этот спектакль на глазах у всей улицы и нарушать покой лорда Стратмора? Вы что, не знаете, что виконт все еще в трауре и глубоко переживает смерть любимой тетушки?

Некоторые кредиторы с усмешкой пытались что-то возразить, но Бен даже не стал их слушать.

— Послушайте, господа, все ваши счета будут оплачены в срок, как это всегда было в прошлом. А сейчас вам лучше разойтись, иначе лорд Стратмор больше никогда не переступит порог ваших магазинов и заведений и откажется от ваших услуг, а вы лишитесь выгодного клиента!

Речь Бена произвела на Девлина глубокое впечатление, и он бросил восхищенный взгляд на своего ловкого слугу, в то время как Бен подал знак рукой своему господину, словно прося его не беспокоиться, и спрыгнул с подножки кареты на землю. Протиснувшись сквозь толпу, чернокожий слуга взял под уздцы коренного упряжки, и карета медленно двинулась к воротам особняка.

Неожиданно у Девлина разболелась голова — он прекрасно понимал, что это только начало. Ему нетрудно было представить, какой ад его ожидает, если он не получит деньги из наследства тетушки. Соседи будут неделю обсуждать скандал, который они могли наблюдать из окон своих домов, да и в светском обществе лорду Стратмору начнут перемывать косточки. Единственный порок, который не прощает свет, — это бедность, и теперь благополучие Девлина во многом зависело от милости Лиззи Карлайл.

«Я не стану вашей женой, даже если вы будете умолять меня об этом, стоя на коленях…» — сказала она, и Девлин верил ей: Лиззи была не из тех женщин, которые бросают слова на ветер. Теперь виконту оставалось только сожалеть о том, что он обвинил ее в подлости и нечестности. Эта девушка всегда гордилась именно своей прямотой и правдивостью. Уж лучше бы он подверг сомнению ее красоту или ум.

Как только карета остановилась у крыльца особняка, Девлин быстро вышел из нее и взбежал по ступеням. Впервые в жизни он чувствовал растерянность и неуверенность в собственных силах. Ему никогда в голову не приходило, что тетушка может сыграть с ним такую злую шутку; он давно уже научился обходиться без многого, привык жить без семьи, без родных и близких, без удобств цивилизации среди первозданной природы, но, тем не менее, все его экспедиции щедро финансировались, и он никогда ни в чем не испытывал недостатка. Вот почему ему никогда даже в голову не приходило задумываться о том, как бы он жил, если бы у него не было ни титула, ни состояния.

А ведь именно так жила Лиззи Карлайл. Погрузившись в свои невеселые мысли, виконт прошел в кабинет, расположенный в глубине дома; ему хотелось побыть одному, чтобы лучше оценить сложившуюся ситуацию. Однако, переступив порог просторного помещения, заставленного книжными шкафами, он чуть не выругался, увидев гордо восседающего на его письменном столе Падишаха: кот только что перевернул чернильницу, и по бумагам Девлина растеклось большое темное пятно, каплями стекая на дорогой пушистый ковер, устилавший пол.

— Падишах, что ты наделал?! — взбешенно воскликнул виконт, и кот, моментально спрыгнув со стола, юркнул под кресло, оставив на ковре фиолетовые следы от лап. — Черт подери!

Девлин с досадой осмотрел залитый чернилами стол. Вся его корреспонденция была испорчена. Кроме того, Падишах успел исследовать стоявшую на столе табакерку и рассыпать табак по всему столу.

— Ну все, с меня довольно! — с угрозой заявил Девлин. Мало того, что кот постоянно напоминал ему о постигшей его утрате, это шкодливое существо к тому же вело себя самым неподобающим образом: Падишах бродил по дому, повсюду совал свой нос, бил вазы и чашки, спал в гардеробной Девлина, оставляя шерсть на его одежде, прыгал на обеденный стол, когда хозяин ел, и Девлину все это порядком надоело. Подойдя к креслу, он наклонился и ухватил кота за шкирку. В ответ Падишах грозно зашипел.

— Нечего возмущаться, — мрачно сказал Девлин, — я дал тебе шанс, но ты им не воспользовался. — Он повернулся и позвал Бена. — Вели кучеру не распрягать лошадей, мы сейчас же едем по делам.

— Куда именно? — спросил Бен, с удивлением глядя на дергающегося в руке Девлина кота, больше похожего на большой комок ожившего пуха.

— В дом Найтов. Мне в голову пришла отличная мысль, — довольно сообщил виконт.

— В дом Найтов?

— Да. Полагаю, именно там мы сможем найти нашу строптивую мисс Карлайл.

— Вообще-то, сэр, сейчас она работает в учебном заведении для девочек в Ислингтоне. Я на всякий случай взял ее адрес у клерка в конторе мистера Бичема…

Девлин усмехнулся.

— Посади этого зверя в клетку, Бен, — распорядился он.

Вскоре клетка с котом была помещена в деревянный ящик.

— Этот маленький безобразник послужит прекрасной искупительной жертвой, — заявил Девлин, закрывая крышку ящика. — Женщины обожают кошек.

Наблюдая за действиями своего господина, Бен только качал головой. Вскоре они погрузили ящик с Падишахом в карету и отправились в путь.

— Что это вы задумали? — наконец спросил Бен.

— Скоро увидишь. Лиззи — умная женщина. Думаю, у меня все получится.

— Так вы хотите подкупить ее? Девлин рассмеялся.

— Все на свете продается и покупается: просто надо правильно определить цену, — насмешливо заявил он.

«Ну что за невозможный человек!» — с досадой думала Лиззи, вспоминая выходки лорда Стратмора; вернувшись в пансион благородных девиц и приступив к своим обязанностям, она еще долго не могла успокоиться. Ей было жаль, что она впустую потратила время, съездив в Лондон. Девлин в очередной раз незаслуженно обидел ее. Теперь девушка со злорадством представляла, как этого грубияна бросят в долговую тюрьму. Так ему и надо — Дьявол Стратмор заслужил это!

К полудню апрельское солнце разогнало утреннюю морось, и ученицам разрешили выйти на прогулку в парк. И сразу же двор вместе с прилегавшей к нему территорией наполнился звонкими девичьими голосами и смехом. Между деревьями мелькали яркие платья, пестрые ленты шляп развевались на весеннем ветерке. Несколько девочек сразу же отправились к пруду, чтобы покормить уток, другие предпочли подвижные игры и собрались в аллее.

Сидя на скамейке, Лиззи, сняв шляпку и не обращая внимания на то, что может испортить безупречный цвет лица, наслаждалась ласковым весенним солнцем и наблюдала за ученицами. Ей не раз говорили о том, что внешность является главным ее достоинством при общении с противоположным полом, однако Лиззи была готова пренебречь красотой; она решила, что уже не встретит мужчину, ради которого ей хотелось бы хорошо выглядеть.

Тем не менее все вокруг напоминало ей о Девлине. Ей казалось, что искрящиеся на солнце голубовато-зеленоватые воды пруда похожи на его глаза цвета морской волны. Лиззи тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения. «Пусть этот негодяй сгниет в долговой тюрьме», — сказала она себе. Правда, она, возможно, сжалится над ним и принесет ему в камеру какую-нибудь книгу, чтобы он не скучал, — скорее всего это будет проповедь о добродетельной жизни! Должен же Дьявол Стратмор в конце концов хоть чему-то научиться.

В этот момент Лиззи услышала шум приближающегося экипажа и взглянула на подъездную дорожку, которая вела к школе. Игравшие в аллее девочки остановились и тоже загляделись на элегантную карету, в которую была впряжена четверка вороных породистых лошадей.