Ненасытный пожар поглощал терновый лес. Пламя бушевало от горизонта до горизонта.
– Красиво… – сказал Нагл. – Море огня. Мы здесь ни за что бы не прошли. Шипы изодрали бы паутину, и душа Коросты покинула бы мертвое тело. Попробуй ее потом поймать. Ты, Мизгирь… голова. Жаль, что говорить не умеешь. Хотя… Может оно и к лучшему. Да… Карага, Карага… Просил я ее однажды превратить меня в человека. Она глянула на меня темными, лисьими глазами, усмехнулась и спросила: «А зачем тебе?». А я ей ответил, что хочу, мол, еще лучше и усерднее служить моей госпоже. У человека силы больше, пальцы ловчее, и одежду можно носить нарядную, каждый день новую. Знаешь, что она мне ответила? Куда, говорит, шестом не достанешь, туда носом не тянись. Зараза такая.
Под высоким потолком сверкнула молния, ударил гром и снова сверкнула молния. Над пылающим лесом повисли мрачные тучи. Крупные редкие капли упали рядом с Наглом, оставляя лужицы размером с блюдце.
– Я плавать не умею, – со страхом пробормотал Нагл, пригибаясь от оглушительного грома.
Капли падающие все чаще и чаще слились в сплошной поток. Огонь и вода сцепились в драке не на жизнь, а на смерть. Вода оборачивалась непроглядным паром, шипение углей заглушило гром. Вода быстро поднималась. Сильный ветр разгонял высокие волны, оседланные грязной пеной. Серый пепел и черные угли покрыли воду. Мизгирь плыл, гребя лапами, как восьмивесельная лодка, на его спине лежало тело Коросты, Нагл вцепился в шерсть, покрывавшую тело Мизгиря. Ветвистая молния ударила в воду, и в том месте образовался водоворот, втягивавший в себя все, что плавало на поверхности. Мизгирь попытался отгрести от водоворота как можно дальше, но воронка быстро расширялась и настигла его. Мизгирь взмахнул передними лапами в воздухе и заскользил вниз по поверхности воронки, увлекая за собой Нагла, в ужасе раскрывшего рот и зажмурившего глаза, предчувствовавшего неотвратимую гибель. Они бешено завертелись, поглощаемые ненасытным чревом водоворота. Стены воронки сужались, Мизгирь вытянул лапу и коснулся противоположного края. “Будь, ты, проклята, Карага!”, – выдохнул Нагл и крепче вцепился в Мизгиря. Кот открыл глаза и посмотрел вниз. Пасть воронки зияла чернотой, еще мгновение, и она проглотит их. Нагл отпустил Мизгиря и закрыл лапами морду. Проскочив узкое кольцо основания водоворота, Мизгирь приземлился на сухой деревянный пол, сверху на него свалился Нагл, рядом упало тело Коросты. Нагл открыл глаза, потоп и сгоревший терновый лес растаяли как мираж. Вода ручьем стекала с Нагла, Мизгирь тряс лапами, пытаясь просушить их, под Коростой образовалась большая лужа. С отвращением двигая мокрыми лапами, Нагл прошелся по полу. Водоворот выбросил их в небольшую комнату без окон и дверей, потолок Нагл не разглядел.
– Флягу потерял, а там еще на одну треть оставалось… – сказал Нагл и принялся себя вылизывать.
Мизгирь полез по стене вверх, но вскоре вернулся и лег рядом с Наглом.
– Потолок не вижу… – сказал Нагл и сплюнул шерсть. – Он там есть?
Мизгирь согласно моргнул.
– Если эта комнатушка начнет наполняться водой или вспыхнет как лучина, то нам крышка… от гроба, – сказал Нагл. Закончив сушить шерсть, он лег на бок и подпер голову лапой. – Эх, сейчас бы кружку топленого молока с корочкой хлеба! В животе урчит… Вот почему, в трудную минуту, самые простые вещи нравятся больше, чем вещи сложные, можно сказать, изысканные? Как думаешь, Мизгирь? А я тебе отвечу! Когда очень голоден, то корочки хлеба вполне достаточно, а когда слегка проголодался, то подавай колбасу из шести видов мяса и фаршированных перепелов. Когда трудно, только простота является надежной опорой. Вот ты, мой друг, бесхитростен и уже не раз спасал мне жизнь. Ты, как пеньковая веревка, скрученная втрое. Прост и надежен. Разве висящему над пропастью на одной руке нужен хрустальный мост? Нет! Веревки вполне достаточно! Опять в животе урчит… и выпить нечего. Тоска… Как думаешь, Мизгирь, зачем Кащей приезжает? Может быть ищет похищенный у него Ал-Атар? Окаменевший сгусток крови с удивительными свойствами. Однако, поговаривают, что это не простая кровь… – Нагл округлил глаза. – Камень Ал-Атар – это окаменевшая кровь Сына невидимого Бога! Так я слышал. А еще ходят слухи, что камень Ал-Атар – это проводник между миром живых и миром мертвых. Только с помощью крови Сына невидимого Бога можно безопасно совершить этот переход. Кащей расстроился, узнав, что камень у него того… Еще бы! Он один стоит дороже, чем все груды золота и драгоценных камней, хранящихся в его сундуках. А знаешь, кто умыкнул камень Ал-Атар?
Толстый слой изморози, ощетинившийся ледяными кристаллами, медленно пополз вниз по стене. Холодный воздух быстро заполнил комнату.
– Зима пришла, – сказал Нагл, – а у меня шерстка все еще влажная.
Мизгирь поднялся по стене на высоту пяти локтей от пола и быстро пополз вдоль нее, протягивая за собой толстую паутинную нить. Перескакивая со стены на стену, Мизгирь ткал прочное паутинное полотно.
– Поторопись! – крикнул Нагл. – Лед уже близко! Накатит, скует и останемся здесь навечно, как три статуи: лежачая, восьминогая и обаятельная.
Мизгирь стал ткать быстрее, и вскоре над ними вырос покров из плотной паутины. Волна изморози набежала на паутину и остановилась. Нагл настороженно шевелил острыми ушами.
– Кажись, сработало… – сказал Нагл и коснулся паутины мягкой лапой. – Паучьей природе, Мизгирь, можно позавидовать. В недрах твоего организма скрыта поразительная сила, по видимости простая, но, по сути – это настоящее, истинное волшебство.
Мизгирь спустился со стены, лег на пол и закрыл глаза.
– Неплохая идея – вздремнуть, – сказал Нагл, свернулся калачиком и спрятал нос в пушистый хвост. – Вдруг мы проснемся, и этот бред навеянный Карагой исчезнет, и окажется, что я сижу за столом, а ты спишь на печи. Вот было бы здорово. Чего молчишь? Ааа… ну спи, спи.
Нагл закрыл глаза и вскоре его дыхание стало ровным и глубоким. Он увидел себя, идущим по высокой траве покрытой предутренней росой, его черная шерсть быстро промокла. В небе висела большая мутная желтая луна. Пел соловей, призывая самочку. Нагл вышел к озеру с темной водой. В центре озера росла гигантская раскидистая береза. Она стояла на мощных узловатых корнях, возвышавшихся над водой. На ветвях березы сидели совы, тараща круглые глупые глаза. Летучие мыши совершали замысловатые зигзаги между ветвями, преследуя ночных насекомых. В озере плескались крупные рыбины, хлопая по поверхности воды хвостами. Нагл встал на колени у кромки озера и молитвенно сложил передние лапы, преданно глядя на дерево. Он поклонился, коснулся лбом влажной земли, встал и пошел к березе. Его лапы касались воды и в сторону разбегались круги. Подойдя к дереву, Нагл простерся ниц. Подул ветер, и листья призывно затрепетали. Нагл встал и по корням вскарабкался на ствол березы. Его острые когти с легкостью прокалывали мягкую кору. Нагл добрался до продолговатого дупла, влез в него и пополз по длинному проходу. Ребристые стенки дупла покрывал прозрачный налет. Вскоре проход разделился надвое: одна его часть поворачивала направо, а другая – налево. Нагл выбрал левую и спустя короткое время уперся в пузырь из плотной слизи, надавил на него головой и ввалился внутрь. Пузырь сдулся, слизь обволокла Нагла. Он начал быстро уменьшаться. Исчезла черная шерсть, усы, когти, клыки и хвост. Глаза перестали видеть. Слизь обволакивала существо размером с фасолину. Красная жидкость наполнила дупло, сочась из древесины, смыла слизь и снова впиталась в дерево. Существо сделало вдох и открыло глаза.
– Приснится же гадость такая… – Нагл проснулся и схватился за сердце. – Колотится как…
Он снова лег, но глаза не закрывал.
– Пора на покой уходить, – прошептал Нагл, – но разве она отпустит!? Слышь, Короста, – Нагл подполз к мертвому телу. – Не спишь? Ааа… ну, да. Какой там сон. Души не спят. Слышь, что я спросить хотел… Души могут заглядывать по ту сторону Мутного Зеркала? Или вам для этого тоже нужен камень Ал-Атар? Наверное, нет… Скорее всего Мутное Зеркало и для вас непроницаемо. Жизнь бы отдал за такую возможность. У меня их все равно – девять. Сердце колотится… Воздуха не хватает. Мизгирь, – Нагл толкнул паука в бок, – пора уходить. Мы здесь задохнемся.