— Что делаешь? — спросила я, подходя к шкафу.

— Пытаюсь составить список всего использованного, как мы и договаривались, — отозвался Лавьер.

Мне стало неудобно, даже желание прогонять его с запретной территории пропало. Сама я как-то выбросила это из головы. Каждый день происходило столько нового, что, казалось, уже не имеет значения, что мы там решали вчера или позавчера.

— Чувствую себя бесполезной. В памяти о том дне почти пусто, — призналась я.

— Аналогично, — отозвался он.

Будь хоть пузырьки на месте, может, визуально я бы вспомнила, что брала. Но часть из них разбилась и пропала навсегда. Рецепт-то я запишу, но на столе у нас в тот день побывало гораздо больше веществ, чем требовалось по нему.

— Спасибо, что принес мне кота, — вздохнула я.

— Это было несложно. Ночью сейчас почти нет работы. Скучно. Вот я и попросил, — пожал плечами он. Говорил так легко, будто каждый мог взять и попросить элитную ночную смену охраны об одолжении.

— Ты. Попросил. — Я перекатила эти слова на языке, словно они были материальны. Все же я недооценила количество желающих пресмыкаться перед Империей…

Не мне было жаловаться, ведь старался он ради моего кота. Почему-то даже в мыслях до сих пор с трудом признавала — для меня.

И тут стало не до его отношений с ночной охраной.

— Скучно? — повторила я, а голос тут же принялся предательски дрожать, одной нехорошей идеи хватило. — Они охранять должны, а они расслабляются и скучают?

— Спокойно, спокойно! — Генри тут же оказался рядом и обнял меня. — Я не это хотел сказать. От любого нападения нас защитят. Просто сейчас очень мало порождений вокруг. Тихие ночи.

— С чего ты взял, что меня волнует именно это?

— Ты рассказывала.

— Да не могла я такого рассказать!

Существовало очень мало людей, которых я готова была пустить в свою душу и поделиться проблемами и страхами. И я уж точно не могла забыть, что добавила в этот список кого-то еще.

Я ждала ответа, нетерпеливо постукивая туфелькой по полу, а Генри будто и не замечал. Он прошел к столу, посмотрел на лист, где начал составлять список, и придвинул его к краю, предлагая мне взглянуть:

— Дополнишь?

Я недовольно поджала губы, дождалась, пока он это увидит, и только затем взяла в руки лист. Пусть знает, что я заметила — он просто тему перевел, избавившись от необходимости отвечать на мой вопрос.

Память у него была лучше моей. Мне удалось вписать лишь пару названий, остальное он уже перечислил.

Генри минут десять наблюдал за моими мучениями, пока я нервно ерзала на стуле, пытаясь вспомнить что-то еще, а потом не выдержал первым.

— Так не пойдет, — театрально покачал головой он. — От тебя никакой пользы! Как всегда!

Я чуть воздухом не подавилась! Вскочила и скрестила руки на груди, гневно глядя на него, а сама еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Сейчас он был похож на себя — такого, каким я привыкла видеть его все эти годы.

— Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу, — протянул он мне руку.

Я уставилась на нее. Заманчивое предложение, особенно если учесть все те волны детского восторга от замечательной пакости, которые я сейчас ощущала внутри. Что бы Генри ни задумал, одному из нас оно уже очень нравилось!

Дожидаться, пока я решусь сама, он не стал:

— Не волнуйся, тут недалеко!

— Не-не-не, не надо! — вопила я, пока он тащил меня из лаборатории по коридору к ближайшему окну и открывал его.

— Ты мне доверяешь?

— Ни капельки!

— Вот и отлично!

С еще более позорным визгом я вцепилась в него, обвивая руками и ногами, но Лавьеру это ничуточки не помешало вышвырнуть меня с третьего этажа вместе с собой. Проклятые огромные окна во всю стену!

Глава 45

Мы сидели на крыше, в том, казалось, единственном месте, где между двумя башнями она была чуть менее покатой, и смотрели на черно-синее небо. В Чистых Землях с него светили звезды: мириады крошечных точек, которые я безуспешно пыталась пересчитать. У нас их не существовало, но темнота все равно не была полной. Вокруг ярко освещенного замка — особенно. Помогали не только окна, но и защитные заклинания вокруг, создававшие едва заметное мерцание, чтобы каждый мог легко определить, где заканчивается безопасная территория.

Тишина этой ночью тоже казалась полной, словно искусственной. Я бы поверила, скажи Несса, что она и впрямь нашла и проверила на мне фильтрующее заклинание.

— Раньше порождения создавали так много звуков, — то ли пожаловалась, то ли поделилась наблюдением я.

Давно я не бывала на крыше, хотя в детстве отец поднимал меня сюда, чтобы посмотреть на мир. Маленькие владения, в которых я родилась папиной принцессой.

Твари вокруг никогда не давали забыть об опасности, а с наступлением ночи все приходило в движение. Стоял рев, хруст веток и вой. Звуки погони и драк. Визг, с которым порождения бросались к нашим стенам, проверяя заклинания и камни на прочность. Намекали, что жизнь существовала тут до нас, а чужаками стали мы, когда вторглись на их территорию. В Империи считали, что порождения нападают, потому что такова их натура, Мрак пропитал их тьмой и злостью. Но, живя здесь, начинаешь задаваться вопросом, не охраняют ли они свой дом? Кто сказал, что они заслужили его меньше, чем мы?

— И сейчас создают, — задумчиво ответил Генри. — Только чтобы услышать, нужно отойти гораздо дальше от стен.

— Так отец мне и говорил. Они уходят, бросая свои норы.

— Известна причина? — заинтересовался он.

— Нет, — смутилась я, раздумывая, не выдала ли чего секретного. Вряд ли: Генри сам это сказал, а я лишь подтвердила его слова.

— Клубку очень повезло. Некому было цапнуть его, когда он так обессилел.

Я поежилась.

Коту я приказала отправляться спать. Через окно он без проблем попадет в мою комнату, а судя по виду — кровать ему точно не повредит. Он послушался, в очередной раз доказав, что прекрасно понимает слова. И все же мне жутко не хватало его в голове. Наверное, так ощущают себя люди, которым оторвали конечность. Вроде можно приспособиться и жить, но не выходит, потому что ничего не становится прежним. Приходится заново учиться даже самым простым действиям.

— Иногда они кого-то забывают, — рассказывал мне Генри. — Недавно к востоку отсюда нашли старую лису. Потерялась или отбилась от стаи, но она была совсем не агрессивной — напуганной.

— Та, изображение которой показывала Злюка? — вспомнила я.

Генри усмехнулся и кивнул.

— Да. Свежее, как раз ребята привезли.

— Что с ней стало? — зачем-то спросила я, хотя догадывалась, что ответ будет неприятным. Убили? Могли.

— Не знаю, — честно ответил он, а я почувствовала легкую грусть. Ему тоже было жалко охваченную страхом тварь. Лисой она, конечно, была чисто формально, просто названия присвоили не всем порождениям. Они довольно часто менялись, умудряясь скрещиваться между собой, а эволюция во Мраке работала в ускоренном режиме. Мы каждый год натыкались на новые виды. Не говоря уже о тех, что жили на западных рубежах, куда поселенцы продвинулись совсем недавно. Север и вовсе только предстояло открыть.

— Стае ее точно не вернули, — заключила я.

— Почему нет? — ехидно удивился Генри. — Только представь, как отважные старшекурсники с правом свободного перемещения, засунув ошалевшую от такого подарка судьбы лису за пазуху, преодолевают сотни километров, сражаясь с самыми опасными тварями, чтобы воссоединить хвостато-крылатый комок рыжей шерсти с ее семьей.

Я смеялась, уткнувшись носом в его плечо, пока мои подрагивали. Воспользовавшись моментом, когда я не могла ни сопротивляться, ни возмущаться, Генри притянул меня к себе и обнял.

— Не обращай на меня внимания, — любезно сообщил мне он. — Можешь смеяться дальше. Если грудь жестковата, то предлагаю шею.

— Дурак, — заклеймила его я.

— Джентльмен, — поправил он.

— Дурак, хоть и джентльмен. Ты сегодня слишком милый. И вообще, не пойму, как у тебя это получается?!