У меня трясется голова, и чувство вины подступает к горлу.

— Ты действительно мне ничего не должен, Каллан, — пожалуйста, не говори мне больше, потому что тогда я почувствую, что мне нужно сделать то же самое.

— Нет, я должен тебе сказать. Я обещал ей, что сделаю это.

— Ей?

Его красивое лицо щиплется.

— Ага. Ей.

Просто так это имеет смысл. Все невысказанные сегодня вечером слова появляются и становятся на свои места. Недостающие части его потребности быть в Нью-Йорке заполняют все пробелы, и я внезапно чувствую, что вижу полную картину. И я наконец-то чувствую, что вижу и понимаю Каллана Бэйнса.

— Как ее зовут? — моя улыбка искренняя, когда я спрашиваю. Я хочу знать о девушке, которая так сильно завладела его сердцем, что он все забирает и переезжает через всю страну.

Его на секунду сбивает с толку отсутствие у меня гнева; я могу сказать по тому, как за короткий промежуток времени в его глазах отразился широкий спектр эмоций. Каллан колеблется, словно обеспокоен тем, что за моим любопытством скрывается скрытый мотив. Он как будто думает, что я веду себя хладнокровно и нападаю на него только после того, как получу всю информацию.

— Я имела в виду то, что сказала, Каллан. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и если именно она делает тебя счастливым, как я могу на тебя за это злиться? — я пытаюсь его уверить.

Он глубоко выдыхает.

— Я не мог любить тебя так, как ты заслуживаешь, потому что я был влюблен в Офелию с пятнадцати лет. Между нами большая история, и с моей стороны было допущено много ошибок, но я не буду сейчас вдаваться в подробности. Все сводится к этому; я попытался двигаться дальше и на долю секунды позволил себе поверить, что смогу сделать это с тобой. Как бы я ни старался, я не смог, и еще раз прошу прощения за это.

— Перестань извиняться передо мной, — это не просьба, это требование. Как я могу принять от него извинения, если не могу сказать ему правду о своих поступках? — Ты знал, что она была в Нью-Йорке, когда ты решил работать со своим дядей?

— Я знал, что она учится в Нью-Йоркском университете, но еще не планировал ее искать, но она как раз была там. Я был на ужине с Эмериком и коллегой, и она только что появилась. Офелия была так же потрясена, как и я. Как я уже сказал, здесь богатая история, но во время моих визитов мы проводили там некоторое время, — его голубые глаза метнулись ко мне. — Я спал с ней, Инди.

— Я так и думала, что ты это сделал, — я дарю ему мягкую улыбку и пожимаю плечами. — Для меня все это похоже на судьбу. Я не знаю, почему мы вообще пытаемся с этим бороться. Наблюдение за смертью моего отца, когда он не прожил и половины жизни, заставило меня взглянуть на ситуацию в перспективе. Борись за то, чего ты хочешь, и отпусти то, что больше не служит тебе.

Я протягиваю руку и хватаю его за предплечье.

— Ты можешь отпустить, Каллан, зная, что между нами нет никакой вражды, и я сделаю то же самое.

Он все еще выглядит неуверенным.

— Действительно? Ты не злишься на меня за измену?

Я не могу не смеяться над этим.

— Нет, я не сержусь на тебя. Неужели это считается изменой, когда мы месяцами не прикасались друг к другу и больше не разговаривали? Мы давно расстались, просто еще устно не признали этого.

— Думаю, это правда, — долгая пауза, прежде чем он задает вопрос, от которого у меня замирает сердце. — Ты спала с кем-нибудь еще?

Мой первый инстинкт — солгать, но вместо этого я спрашиваю:

— Ты бы разозлился, если бы я это сделала?

Его реакция немедленная.

— Даже не немного. Я хочу того же для тебя, Инди. Я хочу, чтобы ты двигалась дальше и была счастлива.

Моя вина уменьшается, но не исчезает полностью. Нет, это никуда не денется, пока вся правда не окажется на столе.

— Ты, Каллан? Ты счастлив?

На его лице промелькнуло выражение, которое я не могу понять. Я думаю, это может быть сомнение. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы он испытывал такие эмоции. Он всегда казался таким уверенным в себе. Почему-то тот факт, что Офелия может заставить его чувствовать себя неуверенно, меня радует. Каллану нужен такой человек — кто-то, кто будет держать его в напряжении и бросить ему вызов.

— Мне еще многое нужно исправить между нами, и я чувствую, что это будет тяжелая битва для меня, но я также знаю, что все это того стоит, если все получится.

Шагнув вперед, я обхватываю его за талию в легких объятиях.

— Отправляйся в Нью-Йорк и борись за свое счастье. Я буду здесь все время болеть за тебя.

Каллан обнимает меня в ответ.

— Я не заслужил тебя, но ты найдешь того, кто заслужил, и они увидят, насколько ты замечательна. Ты действительно единственная в своем роде, Инди, и я благодарен за время, которое мы провели.

Я не знаю, что это говорит обо мне — а я зарабатываю не на хорошие вещи — но я молча благодарю его за то, что Астор появился в моей жизни. Без Каллана я бы понятия не имела, каково это, когда Астор поджигает части меня, о существовании которых я даже не подозревала, а затем заставляю его тушить пламя языком.

15

Астор

В моей груди нарастает странное, почти примитивное чувство, когда я осознаю, что нити, связывавшие ее с другим мужчиной, в настоящее время рвутся. После сегодняшнего вечера она действительно будет полностью и исключительно моей. Никто, кроме меня, не будет иметь к ней претензий. Это заставляет мою эгоистичную и собственническую сторону мурлыкать от удовлетворения.

В прошлом у меня были общие женщины, но не Инди. Никогда не Инди.

Она вся моя.

Шаги, приближающиеся к берлоге, заставили мои глаза оторваться от янтарной жидкости в стакане. Каллан прислоняется к дверному косяку, небрежно скрестив ноги в лодыжках. Он смотрит на меня так, будто не знает, что хочет сказать, поэтому я говорю первым.

— Это всегда была она, не так ли? — я отпиваю виски и наслаждаюсь жжением.

Он должен знать, что я следил за местонахождением Офелии на протяжении многих лет. Когда он сегодня вечером впервые упомянул Нью-Йорк, я понял, что именно она была его настоящей причиной переезда туда.

Его голова кивает без колебаний.

— Да.

Очень немногие люди знают историю отношений Каллана и молодой девушки, которая жила по соседству, но я знаю все детали. Это я должен был расплатиться с судьей и полицейским управлением, когда дела у них пошли плохо. Лучшее, что когда-либо случалось, это когда семья Офелии уехала. И все же, спустя все эти годы, привязанность моего сына к ней никогда не ослабевала.

— Полагаю, мне следует похвалить тебя за твою непоколебимую преданность ей. Однако я не могу не беспокоиться, — мои глаза сужаются и смотрят пристально. — Тщательно подумай о своих следующих шагах, Каллан. Как я сказал твоей матери, ты теперь мужчина и можешь принимать собственные решения. Это также означает, что ты должен быть способны навести порядок самостоятельно. Я больше не буду этого делать. Это касается и твоих отношений с Офелией и Эмериком.

В моей груди возникает чувство гордости, когда он поднимается выше и его лицо становится суровым. Решительность и уверенность, которые он проявляет, — это то, что ему понадобится, если он собирается работать на моего брата — в семейном бизнесе.

— Я знаю, что делаю, и я готов.

— Ты говоришь это сейчас, но ты действительно понятия не имеешь, во что ввязываешься. Я защищал тебя и держал в неведении во многих операциях, в которых участвует моя семья. Эмерик не будет тебя защищать. Он бросит тебя в пропасть, имея при себе только ржавый перочинный нож, и будет смеяться при этом.

Людям нравится говорить, что мы с моим младшим братом очень разные. Чего они не знают, так это того, что в наших душах мы очень похожи. Какие ужасные вещи он способен сделать? Я тот, кто научил его, как их выполнять. Просто в моей жизни наступил момент, когда мне не понравился мужчина, которым я становился. Я отступил от этого мира и стал учёным, в то время как Эмерик принял тьму, как старый любовник.