Когда-нибудь я научусь вести себя нормально, как взрослый, уравновешенный человек. А пока мне семнадцать… я могу позволить себе немного быть вредной и импульсивной. Немного не совладать с собой.

— Я очень виновата перед тобой, Элиза…

— Не глупи! Не думай только, что я злюсь или обижаюсь, ладно?! — её волосы упали мне на грудь, когда она резко отстранилась от меня, чтобы посмотреть мне в глаза со всей серьёзностью, что могла обладать.

— Думаю…

— Лаура, пожалуйста! Я прекрасно понимаю тебя и твоё состояние, честно! Я даже не могу представить то, через что прошла ты. Юджин… урод, и я бы его задушила, если бы увидела своими глазами! Да что там задушила, — хмыкает подруга. — Я бы ему глаза выколола своими ногтями, не боясь их сломать!

На несколько секунд мы делимся друг с другом улыбками, а после снова приходит грусть:

— Я понимаю, что тебе нужно было побыть одной, переварить всё случившееся. Просто знай, что я не виню тебя нисколько. Твоё состояние объяснимо, и тебе не следует за это извиняться. Каждому из нас иногда нужно давать себе полное уединение.

И больше не нужно было слов.

Мы простояли в прихожей ещё несколько минут, и ровно столько же минут Элиза не переставала меня обнимать.

Только тогда, когда Элиза наконец-то отстранилась, я смогла заметить пакетик в её руке. Мой заинтересованный взгляд сподвигнул её поднять пакет и продемонстрировать мне всего одним звуком его содержимое. Что-то стеклянное, звенящее.

Я округляю глаза и прикрываю рот, который растянулся в улыбке, ладонью.

— Ты что, притащила ко мне алкоголь?

— Мы чуть-чуть. Там всего одна бутылка шампанского.

— Что за повод для шампанского? — не сдерживаю лёгкий смешок.

— А зачем нам повод? Ну… давай сделаем вид, что мы отмечаем то, что снова общаемся!

Киваю и забираю с её рук пакет, унося всё на кухню.

— А почему звон был-то?

— Там ещё бокалы! — кричит Элиза с прихожей. — Да, возможно, было рискованно с моей стороны нести их к тебе, потому что, зная свои кривые руки, они могли бы быть не целыми… Но мне удалось их не разбить по дороге!

— А ты умеешь открывать? — с опаской спрашиваю я, рассматривая бутылку. Не то чтобы я никогда не пила, но что-то мне не даёт покоя.

Кажется, что этот вечер будет очень весёлым и опасным, когда в наши организмы попадёт хотя бы одна капля этого шампанского.

— Нет, но мы посмотрим туториал в ютубе, если они вообще есть…

Весело будет однозначно. А про опасность станет известнее чуть позже, когда наш мозг будет немного затуманен.

♡⁠♡⁠♡

По комнате каждую минуту проносится наш с Элизой смех: немного весёлый, немного пьяный и по большей части счастливый. Счастливый потому, что сейчас нам обеим хорошо. Мы не спрашиваем друг у друга ничего, что могло бы нас расстроить. Смех вылетает из грудной клетки так часто, потому что выбор фильма на этот общий вечер пал на комедию. И комедия на самом деле смешная до боли в животе.

В голове сейчас пусто и гуляет лёгкий ветерок. Ещё немного кружится голова от двух бокалов шампанского. Кажется, мне стоило остановиться ещё на первом, второй явно был лишним для меня. Я почти никогда не пила. Очень редко на Новый год в кругу небольшой семьи. А вот так… сама… никогда, если не считать того раза с Аароном.

Зато сейчас я чувствую себя свободно и спокойно. Благодаря алкоголю, который полностью расслабил моё тело и разум, избавив меня целиком от тревоги и волнения, я не думаю ни о чём. Ни о Юджине, ни об одноклассниках и в целом всей школы, ни о людях, которые так и не появились.

Когда что-то плохое происходит стабильно — вырабатывается иммунитет. Всё ещё страшно, конечно, но как-то не так, ведь ты привык к вечному несчастью. А когда всё стихает, но ты знаешь, что рано или поздно случится что-то плохое, — тревога настегает тебя каждую секунду.

Но не сейчас.

Я спокойна. Мне хорошо. Элиза рядом.

— Почему у него такое смешное лицо? — во весь голос смеётся подруга, заполняя комнату своим криком. Я даже пугаюсь на секунду, потому что опасаюсь того, что соседи решат постучать нам по батареям или вообще прийти и постучать по голове.

— Вроде бы нормальное… — бормоча, отвечаю ей, наклоняя голову в бок, стараясь получше всмотреться в лицо главного героя комедии.

— Да нет же, кривое!

— Это у тебя глюки, — заключаю я, и мы снова смеёмся.

В какой-то момент веки начинают медленно закрываться — то ли от усталости и того, что уже ночь, то ли от алкоголя, который как раз таки клонит в сон. Элиза же напротив — настроена не спать до утра и веселиться под зажигательные треки Тейлор Свифт. Я, конечно, вынуждена поддержать эту затею.

И становится всё равно на соседей. Или, нет, думаю, если бы я была трезва, мне бы точно не было всё равно на это. Но алкоголь делает меня на процент смелее.

Кровать, которая и без того скрипит каждую минуту, когда я ворочаюсь, гнётся под нашим весом, когда мы скачем под песню «Don't Blame Me» и качаем головой во все стороны так, что на долю секунды её у меня заклинило. Элиза, разумеется, не отказала себе в возможности пустить шутку на этот счёт, назвав меня «раскладушкой».

Через десять минут, поскакав под ещё несколько песен, мы устало откинулись на кровать. Громко дыша и хватая воздух ртом, Элиза обрывает тишину:

— Элай мне изменяет.

И смеха, улыбок больше нет. Повисает снова тишина, однако на этот раз она не с нотками радости. У меня сжалось сердце. Из-за выпитого шампанского я соображала туго и заплетающийся язык не давал мне возможности сказать что-то, что выглядело бы хотя бы поддержкой.

— С чего ты это взяла?

— Я залезла в его телефон, — признаётся подруга, стыдливо закрыв глаза. Она жалеет об этом. — И там… было сообщение от какой-то Донны. Знаешь, что там было написано?

— Что же?

— «Я тебя люблю».

Очередной глубокий вздох, который Элиза пыталась совершить, превратился во всхлип.

— А ещё недавно от него пахло женскими духами. Другими, не моими.

Мне стало очень больно за подругу. Я не то чтобы хорошо знаю Элая, но уверена в том, что так он бы не поступил. Да и Аарон наверняка бы отговорил его от мысли встречаться с Элизой и пудрить ей мозг, а потом идти налево.

— Я понимаю, что сейчас ты думаешь только о плохом, — говорю я, когда сразу вспоминаю себя и ситуацию с Аароном. — Но поговори с ним, не закрывайся. Услышь его. Услышь его вариант истории и сделай выводы. Не повторяй моих ошибок, просто поговори с Элаем, и я уверена, что всё решится. Я более чем уверена, что ты зря себя накрутила и что ты что-то не так поняла.

Русые волосы, собранные в пучок, распустились, когда она кивнула. А потом, кинув взгляд на бутылку шампанского, предложила:

— Там немного осталось, выпьем? Тебе на половинку и мне.

Да простит меня Лили.

— Наливай.

Теперь время текло медленно. Я не знала, сколько сейчас времени и сколько именно мы просидели на кровати с уже опустошённым бокалом за разговором. Мы говорили о Элае, Элиза с тяжестью и тоской рассказывала о своей безграничной любви к этому мальчику, она так и называла его: «Мой мальчик». Говорила, что не переживёт, если её опасения, её догадки окажутся правдой, и это всё на самом деле, а не плод её воображения и какая-то ошибка.

— А знаешь что… — девушка сузила глаза и улыбнулась. — Я прямо сейчас ему позвоню!

О, алкоголь на неё очень-очень плохо влияет. Благо, это до меня дошло.

— Элиза, не надо, — мои попытки отговорить её от этой безумной и неправильной, необдуманной затеи тщетны, ведь, если Элиза настроена — она это сделает. Она упрямее меня и сильнее. Хотела бы я быть хоть на каплю такой, как она.

— Надо! Мне больно, и я хочу, чтобы он узнал об этом!

— Ты пьяна. Мы обе пьяны, Элиза… Звонить ему в таком состоянии — самая отвратительная идея. Ты, вероятно, наговоришь чего-то лишнего.

— Нет! — выкрикнула она, расправив плечи. — Я себя контролирую, видишь? Всё будет хорошо.