Я сузил глаза.
— Что ты задумала, родная?
— Узнаешь.
По её странно-флиртующему взгляду, смущению и румянцу, можно было понять, что это что-то из разряда «для взрослых».
Через некоторое время, после речи и девичьих соплей, включили медляк. Многие смотрели по сторонам, не зная, кого пригласить. Кто-то из парней — я видел по глазам — смотрели на девушек, но так боялись подойти, боялись быть отвергнутыми.
Но стоило медленной мелодии попасть в наши с Лаурой уши, мы сразу развернулись в сторону друг друга.
Кажется, Лаура ждала этого момента. Хоть и улыбка была скрыта, но глаза засияли.
— Чего ты такая радостная? — подвинув её к себе за талию, спросил я.
— С чего взял?
— Вижу по глазам. Я всегда знаю, когда ты сияешь, когда грустишь.
— Я очень хотела станцевать медляк много лет!
— Значит, сегодня сбылась ещё одна твоя мечта. Со мной.
— Только почему на выпускном медляк? Разве это бал?
— Вообще… должны были танцевать, как полагается, вальс. Однако из нашего класса все отказались от этой традиции, даже девочки. Решили устроить медляк.
— Впервые о таком слышу, — прислоняясь к моей груди головой, отвечает Лаура.
И, стоит ей коснуться меня, сердце сбивается с привычного ритма. Думаю, моя девочка слышит его стук.
Медляк — это не просто танец, а соединение тел — причём в прямом смысле, ведь тела прилипают к друг другу. Это медленные покачивания, которые ложатся на душу бальзамом, во время которых ты можешь насладиться партнёром. Это слияние. Ты слушаешь ритм сердца партнёра, чувствуешь его запах и руки на своём теле, от которого электрический ток проходит от макушки и до пят.
Лаура будто засыпает в этом танце. Или просто чувствует умиротворение.
Сейчас она полностью может выдохнуть. Я рядом. Ничего плохого больше нет, и я сделаю так, чтобы и не было.
— Знаешь… — резко, поддавшись моменту, начинает она. — Я и не думала, что в отношениях может быть вот так.
— Как — так? — улыбнулся я.
— Настолько спокойно и хорошо. Прозвучит банально, но у меня будто бы крылья выросли за спиной. Ты… окрыляешь меня.
— Что за муза к тебе пришла?
Лаура насуплено толкает меня в плечо — и я сбился со счёта, в который раз она это сделала за этот вечер.
— Я тут такие любовные вещи говорю, а ты издеваешься!
— Нет, родная, я не издеваюсь, — одна рука с талии переползает на её затылок. — Благодаря тебе, Лаура, я нашёл смысл жизни.
— Интересно, что было бы, если бы мы не встретились?
— Не думай о таком, — одёргиваю её. — Я бы всё равно тебя нашёл, я уверен в этом.
Когда медленный танец закончился, организатор стал устраивать ещё какие-то бредни по типу «фотографии выпускников с первого класса». Я бы сам предложил Лауре сбежать, как кто-то делал во время медленного танца, но она перехватила мою инициативу:
— Не хочешь выйти?
— Подышать свежим воздухом?
— А? Да… воздухом.
Лаура сильно сжала мою руку и вела на выход из актового зала в сторону лестниц. Она привела меня под ту самую лестницу, под которой мы когда-то разговаривали. Я словил себя на мысли, что очень забавно вспоминать наши прошлые отношения; вспоминать попытки Лауры игнорировать меня, и мои тщетные попытки завести с ней хотя бы какой-то диалог.
Прижав меня к стене, Лаура откинула волосы назад и стала опускаться.
Только тогда я понял, зачем она меня привела в такое место.
— Лаура, встань, — я взял её за плечи, стараясь не рассмеяться. Не знаю, что ей ударило в голову, если она решила сделать минет прямо под лестницей, где кто-то нас может увидеть.
— Нет… я хочу…
— Лаура, ты… точно хочешь меня убить.
Её пальцы уже ловчее расстегнули ширинку чёрных классических брюк, чем в прошлый раз. И настолько же ловко она достала член из штанов. Лаура смочила губы прежде, чем облизнула головку.
По телу моментально прошла дрожь, будто мне стало холодно или, наоборот, жарко, может, и вовсе лихорадка.
Её рот был скользким, горячим, а язык очень интенсивным. Лаура втягивала щёки, чтобы брать член лучше. Каждый раз, когда она отстранялась, чтобы провести рукой по всей длине, с её губ стекала слюна, которую я убирал пальцем и растирал вокруг губ.
Помада, которая была на её губах, стёрлась почти сразу. Даже осталась на члене.
Мне хотелось большего — особенно, когда пик накатывал медленной и приятной волной. Но я не хотел применять к ней грубость. Я был готов терпеть и ждать, чтобы Лаура всё сделала сама.
Но, когда она взяла в рот почти до основания и застыла, а после подняла на меня свои зелёные глаза, будто давая разрешение на грубость, я обхватил её голову. Намотав волосы на кулак, я стал раскачивать бёдра.
Лаура только сжимала мои бёдра руками, но не отталкивала, — поэтому я продолжал толкаться в её рот до тех пор, пока не почувствовал мурашки по коже. Замерев, я излился прямо в её рот. Лаура не отстранялась сразу, подождала какое-то время и только потом встала с колен, отряхивая их.
— Иногда на тебя что-то находит, и ты становишься неуправляемой, — шепчу на ухо, стараясь привести дыхание в норму.
— Но тебе это нравится, — совершенно уверенно ответила Лаура.
— Не могу не согласиться.
Когда мы вернулись в актовый зал, почти все стали расходиться. Кто куда: кто-то собирался с друзьями в клуб, праздновать последний день, когда они ещё школьники. Завтра у каждого из нас должна была начаться новая, взрослая жизнь.
Жизнь, полна ответственности.
Жизнь, в которой ты можешь надеяться только на себя.
Жизнь, в которой придётся чем-то жертвовать.
— Куда ты хочешь? — спросил я её, не заводя уже внутрь. Мы стояли у дверей, снаружи, наблюдая за отдаляющимися подростками.
— В парк. Встретить там рассвет.
— Не замёрзнешь всю ночь провести на улице?
— Нет. Буду об тебя греться.
— Нормальный у тебя план.
И мы правда гуляли до утра. Сидели на траве и болтали сначала о дальнейшем, строили грандиозные планы, которые совершим вместе. Несколько часов даже поспали, прислонившись друг к другу и облокачиваясь о ствол дерева.
Мы встретили вместе этот рассвет. И встретим ещё сотню, тысячи. Будем встречать вместе каждый рассвет до конца жизни.
С ней мне не страшен конец жизни. Особенно, если в этом конце она и я будем вместе.
С ней я обрёл счастье.
И с ней мои сердце и душа обрекли покой.
Конец.
