- Сколько?

- Несколько дней. Сумма, сами понимаете, внушительная. Потребуется согласие всех трёх совладельцев банка. Моё и еще двух господ. Мсье Флорена и Мсье Тамаза.

Я нахмурилась, но вспомнить данных мужчин не смогла.

Бель эти имена тоже ни о чем не говорили. Не вхожая в высшую аристократию королевства, девушка редко выходила в свет и совершенно не интересовалась политикой и финансами.

- Заверяю, проблем не возникнет, - успокоил Хок, видя, как мрачнеет моё лицо, а губы раздраженно поджимаются. – Господа Флорен и Тамаз прекрасно осведомлены – кто ваш муж. И каким влиянием наделён. Считайте, деньги уже у вас в кармане… О, простите, имел в виду в дамской сумочке, - улыбнулся мне Хок.

Сохранив самообладание, вежливо кивнула. Не затевать же с ним спор, в самом деле.

Раян вернулся минут через пять со стопкой бумаг.

- Выписка по всем вашим счетам, герцогиня, - протянул с поклоном.

Поблагодарив секретаря, бегло просмотрела бумаги и чуть не выругалась. За четыре года брака Веймаер фактически опустошил счета Бель! Снял все её деньги, потратил все сбережения! Жалкие крохи – вот что осталось на балансе будущей разведенной госпожи Мирабель. Это совсем не то на что я рассчитывала, учитывая какие грандиозные планы поставила перед собой.

Мысленно обругав изменщика-муженька, скрипнула зубами, спрятала бумаги в сумочку и под пристальным взором Хока поднялась.

- Когда вы говорите, договор о заёме будет составлен?

- Через три дня.

- Значит, - прикинув даты в голове, уточнила, - могу приехать в банк в четверг?

- Да. С нетерпением буду ждать.

- И я, мсье Хок.

Мы мило распрощались, после чего я покинула кабинет и в тяжелых думах вышла на широкое каменное крыльцо, запрокинув лицо в ясное небо. Солнце стояло в зените. Было душно. Прохладный ветерок окончательно стих, предвещая скорую летнюю грозу.

Йен подло воровал деньги Бель, снимая их со счетов на протяжении всех этих лет, и даже не ставил супругу в известность. Чего-то подобного я и ждала. Стараясь отрешиться от горьких мыслей, подавляя болезненный озноб, спустилась с широких ступеней и, ориентируясь по памяти герцогини, решила пройтись по тихому парку.

Примыкая к банковской площади, среди серо-желтых каменных зданий – яркая изумрудная зелень приковывала восхищенные взгляды и невольно манила. В парке царили прохлада и свежесть. Высокие клены и лиственницы сплетались кронами, создавая над дорожками подобие зеленых арок. Я неторопливо шагала вдоль скамеечек, стальных ножек фонарей и вдыхала сладковатые ароматы цветов. Мимо сновали продавцы газет и леденцов на палочке. Мороженщики катили тележки, призывно сообщая о себе громким басом. Засмотревшись на очередного юркого парня, не заметила впереди невысокую, хорошо одетую даму.

Мы чуть не столкнулись; к счастью я вовремя подалась немного правее.

- Прощу прощения, - произнесла, по-прежнему погруженная в безрадостные мысли.

- Бель, это ты? - Знакомый женский голос выдернул из дум и заполнил собой пустующий парк.

Присмотрелась и тихо фыркнула. Передо мной возвышалась матушка Йена.

- Госпожа Веймаер?

Свекровь решительно шагнула навстречу, вцепилась мне в локоть и, щуря злые серые глаза, процедила:

- Бель, милая, как ты могла?

Глава 6

От звучания ее низкого властного голоса пробрал морозный озноб.

В воспоминаниях тотчас взметнулся целый ряд ярких образов, где госпожа Тара Веймаер отчитывает Мирабель за любое по её мнению неподобающее поведение в отношении мужа. Насмехается и учит жизни, считая ее безвольной глупышкой.

То же самое привыкшая повелевать дамочка задумала проделать сейчас.

- Бель, почему ты молчишь? Я требую немедленных объяснений.

- Каких именно объяснений вы ждёте, мама? – Холодно смерила свекровь сверху вниз, благо высокий рост Бель позволял.

- Объяснений по поводу твоей выходки, разумеется. Йен мне всё рассказал, - в глазах матушки Йена бесилось пламя негодования. – О, Бель, милая. Я потрясена. Как ты могла подать на развод? После всего, что мы сделали для тебя и твоей семьи.

«Сделали»… для моей семьи?

Злость вскипела в крови, обдавая щеки жаром. Стиснув челюсть, помня о необходимости хранить репутацию Мирабель кристально чистой, выдержала паузу и прошипела:

- Ваш сын изменяет мне с первых дней брака, мадам Веймаер. Ворует мои деньги и ни во что меня не ставит. Искренне сожалею, что не развелась с Йеном раньше.

От дерзости в моем голосе пожилая дама ахнула и отшатнулась.

- Я тебя не узнаю.

Естественно. Всех устраивало фактически полуживое состояние несчастной, всеми забытой молодой герцогини. Родители использовали, дабы улучшить престиж семьи. Муж-изменник распоряжался деньгами. Свекрови тоже, судя по всему, перепадало. И вдруг стервятники вокруг выясняют, что у Бель тоже имеются зубки.

- Это не мои проблемы, - сообщила и рывком высвободила локоть из цепких пальцев свекрови. – Простите, у меня куча дел. Не могу сказать, что была рада повидаться.

Оправив рукав жакета, вздернула подбородок и уверенной походкой направилась по выложенной серой плиткой пешеходной дорожке.

- Бель, я не закончила. – Раздраженная моим неповиновением, мать Йена кинулась следом. – И запрещаю тебе поворачиваться к себе спиной. Прояви уважение. Я намного старше!

Уважение? К ней? Еще не хватало.

- Остановись хоть на секунду. Не смей меня игнорировать. Я настаиваю, слышишь, настаиваю – немедленно отзови бумаги о разводе у нотариуса и помирись с моим сыном.

- Поздно. Я больше не собираюсь жить с Йеном под одной крышей.

- Ну что за детская выходка. Без мужа – ты пропадешь. Поверь, я знаю, о чем говорю!

- Не пропаду. Но за беспокойство – спасибо, - фыркнула, не сбавляя быстрого шага.

- Бель… прекрати. Подулась и хватит. Вернись к моему сыну!

- Нет.

- А что если… ты… ты беременна? Да! – Воспользовалась последним доводом свекровь, не думавшая отставать. – Но еще не знаешь об этом? Всё равно разрушишь семью?

- Не волнуйтесь, госпожа Тара, я не беременна, - холодно чеканила каждое слово, поскольку парк заканчивался, близилась проезжая дорога и уличный шум нарастал. – Ваш сын весь последний год и пальцем меня не касался. Для этого занятия у него, как оказалось, предостаточно шлюх и любовниц.

- О боги, Мирабель! – Свекровь вконец опешила от дерзости молоденькой невестки и встала как вкопанная посреди дорожки, затененной переплетенными ветвями кленов и лиственниц.

- Всего наилучшего, мадам, - прошипела, не оборачиваясь. И все такая же гордая и независимая направилась к запруженной конными повозками проезжей части.

Словесная перепалка с неприятной во всех смыслах женщиной ощутимо меня вымотала. Чувствуя упадок сил и легкое головокружение, завернула на соседнюю дорожку, ведущую к выходной парковой арке и, наблюдая за мельтешением карет на дороге, решила выпить кофе и немного перекусить.

Но прежде следует заглянуть в редакцию газеты и дать объявление о найме сотрудников.

Ближайшее отделение разыскалось на соседней улице, спустя десять минут терпеливых поисков. Ориентируясь по памяти Бель, пересекла площадь с фонтанами, свернула в тихий проулок и набрела на серое двухэтажное здание с облупленными стенами и огромными темными окнами, которое навело на ассоциации со старинными ткацкими фабриками века этак девятнадцатого.

Со стороны оно выглядело заброшенным, но внутри кипела жизнь. В темном коридоре я столкнулась с пожилой четой, спускавшейся с лестницы. Они бурно обсуждали продажу старого имения и сетовали, что дают уже пятое объявление подряд, а никто из покупателей так и не объявился.

Второй этаж занимали столы, между ними сновали суетливые журналисты: они бегали туда-сюда с блокнотами, что-то обсуждали и исчезали в соседнем зале. Дальше виднелись механизмы для верстки газет, а в самом начале огромного зала стоял овальный стол. За ним сидела молоденькая секретарша. При виде меня, она оторвалась от заполнения бумаг и улыбнулась.