Несколько криков перекрывали металлический лязг клинков и сплошной звон оружия, бьющегося о щиты. Фигул отвернулся от подвод и заметил нескольких бриттов, несущихся к ним. Они заметили, что происходит с их находящимися в опасности товарищами, и теперь перекрикивались друг с другом на своем гортанном родном языке, тыча копьями и мечами в римлян.

- Развернитесь к ним лицом!  - хрипло крикнул Фигул своим товарищам. - Что бы они ни делали, не позволяйте им добраться до зерна!

Мужчины одновременно повернулись к наступающим бриттам и твердо встали  в трясине, пока воины бросались на них в отчаянной попытке спасти зерно, вонзая свои длинные мечи в щиты римлян.  Краем глаза Фигул увидел, как Блез, спотыкаясь, отступил назад, когда огромный британец вырвал и отбросил его щит. С угрожающим рычанием  британец замахнулся острием своего копья в шею Блеза. Легионер среагировал мгновенно, отразив удар резким движением меча. Британец  сделал ложный выпад и всадил свое  оружие в живот противника. Блез заметил атаку слишком поздно, чтобы среагировать. Копье вонзилось ему в пах, и он застонал от боли, согнувшись в пояснице.  Затем британец с диким криком вырвал свое оружие. Фигул в ужасе увидел, как Блез рухнул на землю.

- Сюда! -  закричал Фигул на британца.  -  Давай, иди сюда,ублюдок!

Воин отвернулся от умирающего легионера. Фигул, охваченный навязчивым желанием отомстить за павшего товарища, бросился на туземца. Британец стоял на месте, сжимая тяжелое копье двумя руками. Это был самый крупный воин, которого когда-либо видел Фигул, с накачанными бицепсами и ногами, широкими, как стволы деревьев. Его оружие выглядело крошечным в его огромной  руке, а его лицо застыло в диком оскале, когда он размахивал острием своего оружия. Фигул в последний момент поднял щит. Он сильно содрогнулся, когда наконечник копья стукнул по металлической окантовке.  Британец отпрыгнул на расстояние более чем длинна меча от своего противника, поэтому Фигул вместо этого нацелился на древко копья, намереваясь перерубить  его. Молниеносным движением воин отдернул оружие, затем обухом копья ударил  Фигула в грудь. Удар был жестоким. Фигул почувствовал, как дикая боль ворвалась к нему во внутрь. Он споткнулся и, потеряв равновесие в мягкой грязи,  приземлился на спину,  его меч и щит выпали из его рук.

Тряхнув ясной головой, Фигул лихорадочно  стал искать свое оружие. Меч лежал рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки. Он потянулся к нему, но в поле зрения появился ботинок и отбросил его меч, а затем на оптиона  упала длинная тень. Он поднял взгляд и увидел возвышающегося над ним крепко сложенного бритта, обеими руками сжимающего копье над головой. Воин ухмыльнулся, обнажив искривленные зубы, и опустил свое оружие вниз, направляя острие к горлу Фигула.  Оптион инстинктивно повернулся влево, и британец выругался, вонзив острие копья в слякоть. Фигул посмотрел вверх, когда воин снова поднял свое оружие, его плечи сгорбились, а наконечник копья в форме листа отразил свет солнца. Он ничего не может сделать, с горечью подумал Фигул. Оптион  лежал на спине среди окровавленной грязи и снега, наблюдая, как британец  приготовился вонзить в него свое оружие. Фигул молча выругался, что пережил столько жестоких сражений только для того, чтобы погибнуть в этой мрачной стычке в жалких британских болотах. И это должно было стать его предсмертной мыслью. Ему почти захотелось засмеяться.

Но в этот момент Фигул увидел стальную вспышку позади британца. Раздался тошнотворный хруст, когда острие клинка вышло из груди туземца. Огромный дуротриг содрогнулся, издав горловой хриплый звук. Фигура позади британца застонала, когда он выдергивала клинок, и на мгновение воин пошатнулся на месте, широко раскрыв глаза, словно не в силах осознать очевидный факт, что он умирает. Он постоял некоторое время, обнажив  окровавленные зубы на Фигула, затем тяжело упал и мягко приземлился на снег недалеко от ошеломленного оптионна. Фигул оторвал взгляд от умирающего соплеменника и увидел стоящего над ним Рулла, с острия опущенного меча которого капала кровь.

 - Это последний, господин,  - кряхтя, сказал ветеран. - Вам помочь?

Фигул кивнул. Он принял руку Рулла и неуверенно поднялся на ноги, затем поднял свое оружие и посмотрел в сторону поляны. Бритты были отброшены к болоту, преследуемые солдатами, которые яростно рубили всех воинов, которые еще дышали. Некоторые из оставшихся в живых туземцев бросились в болото в слепой панике, предпочитая попытать счастья в замерзающих болотах, чем терпеть унижение пленения или смерти от рук своих римских врагов. Те солдаты, которые были вооружены дротиками, бросали их в отступающих бриттов, и раздавались мучительные крики, когда дротики поражали цели, пронзая туземцев прежде, чем те успевали убежать. Их безжизненные тела медленно погружались в трясину.

Бой был окончен. Обе стороны понесли сокрушительные потери. От поляны до морозного неба доносились болезненные крики раненых, умирающих на снегу. Фигул заметил несколько своих людей, сгорбившихся на земле, белые хлопья мягко опускались на их неподвижные тела. Из-под них текла кровь, окрашивая снег в темно-красный цвет.

Фигул поспешил к Блезу. Тот лежал на спине, ужасно корчившись, его тело сотрясалось от шока после тяжелой потери крови. Фигул осмотрел его раны. Кровь беспрерывно  хлестала из его раны, скользя по тунике и растекаясь по маслянистой коричневой жиже вокруг него. С большим усилием Блез поднял глаза на Фигула и с трудом сглотнул.

 - Мы победили, господин?  - спросил он едва слышным карканьем.

Фигул положил руку ему на плечо и кивнул:  - Мы победили,  - затем мягко добавил.  - Мы не могли не победить!

Блез улыбнулся:   - Это был хороший бой, господин. Потом он скривился от боли и задрожал. - Мои зубы… мне так холодно ...

 - Полегче, парень,  - сказал Фигул. - Береги свою энергию. Мы доставим тебя в госпиталь, как только сможем.

Но глаза его уже меркли, как пламя угасающего костра.  Для него ничего нельзя было уже сделать. Фигул беспомощно наблюдал, как его близкий товарищ в последний раз закрыл глаза.

 - Да, господин,  -  прошептал Блез. -  Это был хороший бой…

Потом он перестал дрожать. Дыхание больше не затуманивало  его приоткрытые губы. Все его тело напряглось. Фигул какое-то время смотрел на него и шепотом попрощался со своим товарищем. Он дал себе молчаливое обещание написать письмо с соболезнованиями семье погибшего легионера. На мгновение он потерялся в своих мыслях. Затем к нему подошел один из легионеров.

 - Некоторые из них убегают  в ту сторону, господин!  - задыхаясь, объявил Ватья, указав на гребень. Несколько затененных фигур поднимались по склону. Фигул встал и неопределенно кивнул.

 - Ступай за ними. Возьми с собой нескольких парней. Но будь осторожен. Никакого героизма. Он оглянулся на Блеза и тяжело сглотнул.  -  Мы потеряли достаточно хороших парней для одного дня.

Ватья кивнул и направился к торфяному гребню с горсткой легионеров. Через некоторое время они настигли убегающих бриттов.  Как только последний из них был убит, Фигул отдал приказ, чтобы повозки протащили через трясину, и распределил измученных людей в команды по восемь человек, чтобы те приступили к трудной задаче по загрузке амфор с зерном, в свои фургоны. Погибших туземцев оставили там, где они лежали, присыпав свежевыпавшим снегом. Фигул организовал пару ауксилариев  с носилками, и те грузили мертвых и раненых римлян на последнюю телегу. Среди них был и Блез. Рулл стоял рядом с оптионом, молча наблюдая, как тело их товарища загружают в телегу.

 - Бедный ублюдок, - сказал, наконец, Рулл, опустив голову.  -  Храбрый был вояка, господин. Если бы у нас во  Втором  легионе  была бы сотня таких, как он, эта война уже бы закончилась.

Фигул опустил глаза. Его рука дрожала. Он сжал ее в крепкий кулак. Это была цена, которую ему пришлось заплатить,  подумал он,  за то, что он был офицером римской армии. Иногда ему приходилось посылать своих товарищей на смерть. Он отвернулся, внезапно почувствовав сильную усталость.