Хирург приподнял бровь: - Я предполагаю, что когда-то ты был солдатом.

Макрон уже собирался напомнить ему, что он служит оптионом во Втором Легионе, когда вспомнил, что все еще в роли  Хиларуса.  Он прикусил язык и кивнул.

- Я видел много бывших солдат, украшавших мой лазарет на протяжении многих лет. Некоторые попадали сюда за долги.  Другие, ища заработка, когда   были уволены из легионов.

- Как давно ты работаешь  на Арене?

Хирург на мгновение задумался: -  Двадцать лет, плюс-минус.

Макрон скривился: - Интересно, спокойно ли  спят такие люди, как ты.

- На самом деле вполне обоснованный вопрос.  Ко всем трупам и отрубленным конечностям привыкаешь через некоторое время.  К бесконечным крикам тоже.  Единственная проблема -  где хранить всю кровь.

Макрон хмуро посмотрел на хирурга, а тот весело продолжил: - О да, гладиаторская кровь в наши дни пользуется большим спросом. Свадьбы, целебные снадобья, мази. Лично я думаю, что это все из за Паво.  После того, как он победил этого варварского  кельта,  Бритомариса,   дети начали играть в гладиаторов на каждой улице.  И женщины.  Хирург ухмыльнулся солдату. -   Они практически дерутся из-за того, как бы с ним перетрахаться.

- За время моего отсутствия Рим сильно изменился, - заметил Макрон, уныло покачав головой. Он задумался на мгновение, прежде чем продолжить. - У тебя, должно быть, напряженный день из-за всех  этих звериных  боев.

- Наоборот, спокойный. По моему опыту, звери быстро расправляются с бойцами. Считай, что тебе повезло, что ты выжил.  Это крайне редкое явление.  После того, как ретиарии  закончатся, все, что останется, - это комедийные интерлюдии, за которыми последует несколько относительно незначительных схваток сегодня днем.   Однако завтра мы ожидаем, что работы у нас прибавится.

- Завтра?  А, что будет завтра?

- Завтра день группового боя.

Макрон недоуменно посмотрел на хирурга. Он слышал об относительно новом представлении, в котором отряды обреченных  на смерть гладиаторов сражаются друг с другом до тех пор, пока в живых  не останется только один человек. Но он никогда не видел такой схватки  своими глазами.

- О да, - продолжал хирург. - Групповые бои сейчас очень популярны, особенно в связи с ростом стоимости Игр. Мужчины, которые в них участвуют, естественно, обходятся очень дешево, поскольку они не профессиональные гладиаторы, а военнопленные, убийцы и воры. Обычно устроителю приходилось платить несколько тысяч сестерциев в качестве компенсации за гладиатора, убитого во время Игр. С групповыми бойцами это проще, так как, такие люди не обучены должным образом и не имеют соответствующего навыка обращения с мечом. Ты бы видел, как эти идиоты слепо рубятся  друг с другом.  Раны на их телах ужасны. Отрубленные  конечности, изуродованные гениталии и все такое.

Санитар снял с Макрона шлем, накладки и поножи. Он смотрел вперед, пока хирург обрабатывал его рану, счищая кровь и песок влажной тряпкой, прежде чем зашить рану иглой и бечевкой. Он накладывал последние штрихи на швы, когда в дверях появился Мурена.

- Наконец-то!  - воскликнул Макрон. - Я выполнил свою часть сделки. А теперь забери меня отсюда и отправь меня в мой легион.

Помощник проигнорировал  слова Макрона и махнул  хирургу.

- Оставь нас, - приказал он.

Завязав концы швов узлом, хирург поднялся со скамьи и поспешил из комнаты, вытирая окровавленные руки о тунику. Мурена подождал, пока он уйдет, затем повернулась к Макрону лицом. Он выглядел взволнованным.

- Как  твоя рана?  -  спросил он.

Макрон хмыкнул:- У меня были раны и похуже. Как обойтись без ран, служа на Рейне?  Кстати говоря, когда я смогу покинуть  Рим?  С меня этого места уже достаточно. На мой взгляд, слишком много хитрожопых  греков.

- Я полагаю, ты слегка завуалированно  намекаешь на меня, - ответил Мурена. -  Скрытность - не твоя сильная сторона,  Макрон.  Чтобы правильно сформулировать мысль, требуется определенная степень остроумия.

- Хорошо!  Сформулирую по простому.  Ты скрюченное дерьмо, и то же самое касается и этого змея Палласа.  Теперь отдай мне мое разрешение на поездку.   Мне лучше поскорее уехать. Если я задержусь здесь надолго,  то, в конце концов, врежу тебе в морду.

Мурена сжал губы:  -  Ты не можешь уехать. Твои  услуги по-прежнему требуются здесь, в Риме.

Что-то сломалось внутри Макрона. Он вскочил на ноги и подошел к помощнику, на время забыв о тупой боли в бедре, его черты потемнели от ярости: -  А, как же наш договор?.  Один бой, и я буду свободен. Тебе, химеры тебя забери, лучше его выполнить.  Иначе, мне наплевать, насколько ты близок к Императору.

- Успокойся, оптион.  Наш логовор остается в силе, как только ты выполнишь последнюю задачу - одну из самых важных для Империи.

На лице Мурены отразилось беспокойство, и Макрон на мгновение заинтриговался, задаваясь вопросом, почему он и Паллас так стремятся оставить его на службе.  Потом он опомнился, вспомнив свое позорное участие в Играх, и покачал головой.

- Забудь про  меня. Мне это не интересно. Втяни в свои интриги  какого-нибудь  другого несчастного ублюдка.

Мурена сделал два шага вперед, чтобы преградить путь Макрону, когда тот  направился к двери. В глазах помощника читалась угроза, а уголки его губ скривились: -  Боюсь, ты не сможешь вернуться на Рейн, пока не выполнишь это задание. Только после этого ты сможешь  уехать.  Даю слово.

- Твое слово  -  полная чепуха. Я доверяю тебе меньше, чем  шлюхе в Субуре.

Мурена смотрел  на Макрона, его глаза дергались, а ноздри раздувались. Он отошел в сторону от двери. -  Тогда будь по-твоему,  оптион.   Ты можешь  уехать  когда хочешь и вернуться в легион, но почему ты находишь эту ледяную пустыню на Рейне такой соблазнительной, я совершенно не понимаю.

- Там может быть, и холодно,  но, по крайней мере,  ясно, кто твои враги.  Ты же или такие же подонки, как и ты. продолжаете  избавляться от всех, кто злит Клавдия.  Я все сказал.  Я ухожу.

- Последнее предупреждение, - крикнул Мурена. - Если ты не поддержишь меня, я прослежу, чтобы твой драгоценный  Второй Легион узнал о твоем участии в Играх на Арене.

Макрон медленно повернулся. Ощущение холодка пробежало от головы до кончиков пальцев его ног:  - Если ты мужчина, ты не посмеешь.

- Ты так думаешь?  Тогда ты недооцениваешь меня, оптион.  Излишне говорить, что как только Веспасиан узнает об этом, твоя  служба в армии быстро закончится.  Рим презирает  людей, позорящихся на Арене. Если тебе повезет, какой-нибудь главарь шайки в Субуре  сможет предложить тебе место в своей банде головорезов.

Макрон  остановился.  Он отчаянно хотел повернуться спиной к Мурене, но осознание того, что это означало бы конец его карьеры во Втором Легионе и потерю с трудом завоеванного уважения товарищей, ужаснуло его.