Паво быстро отбросил эту мысль. Он был слишком близок к тому, чтобы сдаться  и отказаться от своей задачи.  Жизнь его сына зависела от того, сразит ли он Императора.

Звук открывающихся ворот прервал его оцепенение.  Паво перевел взгляд в сторону восточных ворот и медленно осмотрел сцену перед собой.  Картина бойни предстала перед молодым гладиатором.  Комок плетений  отрубленных конечностей и искромсанных  туловищ.   Лучи солнечного света пронзали серые тучи, согревая холодный песок, мерцая над трупами и окровавленными лезвиями  мечей. Очерченная мелом линия была едва видна среди  последствий битвы.  Запах крови душил воздух, смешиваясь с потом, мочой и  дерьмом  опорожняемых кишок.   Паво остановился, потрясенный тем, сколько крови было пролито во имя Императора Клавдия.

- Полное безумие,  -  пробормотал он про себя.

Он горько покачал головой. В очередной раз он почувствовал отвращение к толпе.  Они упивались этим групповым боем.  Несомненно, их аплодисменты приведут ко многим подобным зрелищам в предстоящих Играх.  Он подумал, чем все это может закончиться.

Нерва вышел из ворот и поплелся к Паво.  Он выглядел расстроенным, когда пробирался через массу мертвых гладиаторов.  Служащие и охранники последовали за ним из коридора. Слуги начали изымать мечи и щиты из рук окоченевших трупов, в то время как охранники проверяли наличие признаков жизни среди тел, тыкая в них кончиками своих мечей.  Они быстро переходили от одного упавшего гладиатора к другому. Позади них оба германских варвара были уложены друг на друга на деревянную тележку.

- Посмотрите на этот бардак, - проворчал Нерва.  Он в смятении отбросил отрубленную  руку. - У нас  уйдет полжизни, чтобы  разобрать и очистить эту кучу.

- Где их похоронят?  -  тихо спросил Паво.

- Эти никчемные подонки?   Большинство из них будут брошены в могилу. Хирург попытается сохранить как можно больше крови от этих трупов.  На продажу, конечно.  Какая тебе разница?

Паво указал на Амадокуса.  Под фракийцем образовалась большая лужа крови.  -  Я хочу, чтобы мой выигрыш пошёл на похороны этого человека.  По крайней мере, он заслужил  подходящего памятника.

Нерва выгнул бровь, глядя на Паво,  и вздохнул.  -  Ну, и гладиаторы пошли!  Вы не перестаете меня удивлять. В какой-то  момент режете,  друг друга на куски, а в следующий,  покупаете друг другу надгробия. Я никогда этого не пойму.

- Это потому, что тебе никогда не приходилось сталкиваться с оголенной  сталью перед  воющей толпой,  -  подумал Паво,  сопротивляясь искушению добавить  тело чиновника к разбросанным по Арене трупам. Нерва бросил взгляд на гладиатора и пососал свои  десны.

- Тебе придется разобраться с этим. -  Он указал на рану на груди Паво.

Паво опустил взгляд.  Порез был неглубокий, но кровь из раны струилась по его лицу. Боли не было. В его голове все еще крутились мысли о победе и об опасной задаче, стоящей перед ним.

Нерва кивнул на восточные ворота: -   Пошли в лазарет  и сделаем это побыстрее.  Император ждет.

Странное спокойствие охватило Паво, пока он шел по коридору.  Лазарет был переполнен ранеными, и Нерва провел его в соседнюю комнату, скудно обставленную носилками и койками, для уже перевязанных  раненых.  Сквозь тонкие стены  Паво  слышал мучительные крики раненых гладиаторов,  находившихся под скальпелем хирурга.  Раны на его руке и груди теперь болезненно пульсировали, но его мысли были сосредоточены на  другом.  Он закрыл глаза и старался представить  свое неминуемое покушение на жизнь Императора.  Когда он снова открыл глаза, то увидел худощавую фигуру, стоящую в дверном проеме.  Глубокие черты его лица были освещены мягким мерцанием масляных ламп в коридоре.

- Ах, гладиатор!  Поздравляю с победой!  – торжественно объявил Ланат , приближаясь.  Походка сенатора стала пружинистой, и он с трудом сдерживал ликование.  -  Как приятно видеть, что благородный римлянин выходит победителем в бою с гладиаторами.  Не то, что те аристократические бродяги, которых мы видели вчера,  гоняющихся  за  зайцами и страусами , на потеху публики.

Паво непонимающе посмотрел на сенатора:  -  Где Аппий?

Ланатус нервно оглядел комнату,  глядя на лица других раненых гладиаторов.  Он наклонился вперед и прошептал на ухо Паво:  - Ради бога, парень, говори потише!  Если нас кто-нибудь услышит, нам конец.  Мы не можем позволить себе оступиться.  Только не сейчас.   Судьба Рима зависит от нас с тобой.

- Возможно,  для вас это так.   -  У Паво стало свирепое выражение лица. -  Но меня волнует  только мой сын.  Мы же договорились.

- Все будет в порядке, - прошептал Ланат, собираясь с мыслями. - Ты должен быть благодарен за предоставленную  тебе  возможность,  Паво.  Ты скоро войдешь в историю как человек, положивший конец жизни диктатора и вернувший Риму его истинное величие.  Я тебе даже  завидую, если хочешь знать.

- Тогда пойди и убей Клавдия сам.

Сенатор холодно посмотрел на Паво, плотно сжав губы.

-  Где мой сын,  - сказал Паво.

- Мальчик в безопасности.

- Он по дороге в Остию?

- Пока нет, - холодно ответил Ланат, понизив голос.  –  Только  после того, как ты выполнишь свою часть сделки.  Убей Императора, и тогда я отправлю  Аппия  вместе с твоим другом  Букко в Остию.

Паво уставился на сенатора:  - Я ничего не буду делать, пока Аппий не окажется в безопасности.

- Я не соглашусь ни на что подобное, - прошипел Ланат. - Важно то, что твой сын вырван  из когтей Императора   Он в безопасном месте.  И я сдержу свое слово, Паво,  несмотря на твои измышления об обратном.    Аппий  будет вывезен из Рима, как только ты прольешь кровь Императора.

В комнату вошли двое санитаров с носилками.  Паво  смутно узнал раненого гладиатора из группового боя.   На животе виднелась глубокая рана, блестевшая ярко-красной плотью,  как пара сморщенных губ.  Рана выглядела смертельной.  Гладиатор был в бреду.  Ланат  подождал, пока санитары поставят носилки в углу комнаты и перекатят гладиатора на одну из пустых коек. Как только они вышли, он повернулся к Паво.

- Ты не в том положении, чтобы спорить со мной.  Либо ты убиваешь  Императора и Аппий  остается  жив, либо получаешь свою награду, но мальчик умрет.

Паво поморщился.  Ланат не оставлял  ему выбора.  Он неохотно кивнул.  Сенатор тяжело вздохнул через ноздри.

- Улыбнись, Паво.  Ты скоро станешь спасителем Рима.  - Мерцание масляных ламп освещало его серые глаза, когда он сунул руку под тунику и осторожно вынул маленький кинжал, который крепко зажал в правой руке, скрывая  от чужих глаз. Его осторожность была излишней.  Все мужчины в комнате корчились в агонии от полученных ран.  Никто не обратил на него внимания, когда он сунул оружие Паво.  Гладиатор  взглянул на кинжал, чудовищность того, что он собирался сделать, сжала у него все внутри.  Он поспешно сунул оружие в складки набедренной повязки, убедившись, что его никто не видит. В этот момент в комнату вошли двое охранников. Ланат быстро отступил на шаг от Паво и прочистил горло.