- Если бы этот дурак Бритомарис  ранил Паво  и сумел отравить его!  - сказал Мурена, догнав Макрона.  Он в отчаянии воздел руки к небу.  -  Но он потерпел неудачу.  Паво  выжил. Теперь, к сожалению, ты должен остаться здесь и помочь мне исправить эту досадную проблему.

- Попроси еще кого-нибудь проделать вашу грязную работу.  Она не по мне.

Мурена приподнял кустистую бровь: -  А как насчет повышения до центуриона?

Макрон пожал плечами:  -  Я лучше буду  оптионом на Рейне, чем центурионом в Риме.

- Императоры приходят и уходят, - сказал вольноотпущенник. - Солдаты тоже. Даже такие люди, как Паллас и я, должны уйти когда-нибудь. Но Рим вечен. Он здесь навсегда.

- О, забери вас всех химеры … - устало прорычал  Макрон.  -  Избавь  меня от патриотизма.  Ты на своей должности  ради власти и денег.  Даже не пытайся притворяться.

Мурена выпятил свою худую грудь. - Что бы ты ни думал, долг каждого человека - служить Риму как можно лучше. Ты можешь не согласиться, но каждое решение, которое мы с Палласом принимаем, направлено на общее благо.

- А как же, Паво?

- Что насчет него?

- Вряд ли он виноват, что отца осудили как предателя.

- Тит совершил непростительное нарушение веры, когда попытался ввергнуть Рим к ужасным дням республики.  Паво  должен заплатить за преступления своего отца. Быть снисходительным к нему, значит, побудить  других бросить вызов авторитету Императора. Мы с Палласом сделали все возможное, чтобы новый Император не повторил тех же ошибок, что и его несчастный племянник Калигула. Это включает в себя искоренение врагов императорского дворца и их наказание.  Каждый лишний день, когда бьется сердце Паво, оскорбляет Императора и вселяет надежду в тех, кто стремится свергнуть Клавдия.

- Но ты опозорил Тита и втоптал его имя в грязь, - сердито ответил Макрон. - Так или иначе, вы приговорили его сына к смерти. Будь я заговорщиком, я бы дважды подумал, прежде чем набрасываться на Клавдия.

- Это не так просто. Прежде чем стать предателем, Тит был героем легионов.  Его сын служил трибуном в Шестом Легионе и пользовался большим уважением среди легионеров. Отец и сын воспитывались в гордых военных традициях.  Клавдий, напротив, ни разу в жизни не держал в руках меч. Многим он покажется слабым по сравнению с ними.

Макрон ничего не сказал, но его мрачное выражение лица и сжатые челюсти говорили о многом

- Как я понимаю, тебе,  скажем так, немного жаль  этого Паво,  -  продолжал Мурена. -  Но я могу заверить тебя, что он будет должным образом вознагражден за свою победу над Бритомарисом.

- Как так?

- Его сын будет пощажен.

- О! Боги! Что бы вы сделали, если бы Паво проиграл?

- Естественно, сбросили бы  Аппия с Тарпейской скалы.

Макро вздрогнул.  Быть сброшенным с Тарпейской скалы было наказанием, которое традиционно применяли к  предателям.  Но стереть с лица земли всю семью -  это уже чересчур, подумал Макрон,  даже по жестоким стандартам Рима.   Он попытался скрыть свое беспокойство, но Мурена сразу это   заметил, и бросила на него пронзительный взгляд.  -  «Помощник имперского секретаря мало что упускает из виду, -  кисло подметил Макрон.  Его прищуренные глаза всегда были настороже, а уши улавливали самую незначительную деталь.

- Так что же теперь будет с Аппием?  - спросил Макрон.  -  Вы его освободите, я полагаю?

- Конечно, нет! - насмешливо сказала Мурена. -  Мальчика зовут  Валерий. Он останется во дворце и станет послушным слугой Императора.  Таким же, как должны были быть его отец и дед.  - Мурена на мгновение заколебался, затем продолжил  более обыденным тоном. - Послушай, Макрон,  Император хочет возвестить новый Золотой Век, как при Августе.  Но сначала мы должны искоренить наших врагов в Риме.

- При условии, что они еще остались,  -  сухо ответил Макрон.  -  Можно подумать, что ты их еще не всех извел.

Выражение боли скользнуло по лицу помощника:  -  Враги будут всегда.  Император - самый могущественный человек в мире, и множество людей жаждут пурпурной тоги и славы Рима. Людей,  движимых жадностью и богатством,  а не благополучием Империи.

- В отличие от тебя, я полагаю,  -  ответил Макрон

- Ты намекаешь, что мы с Палласом не заботимся всем сердцем  об интересах Императора.  Если это то, что ты подразумеваешь под тонкой иронией ,  оптион, я содрогаюсь при мысли о том, что ты считаешь грубостью.  Но ты ошибаешься.  Я, как и императорский секретарь, вольноотпущенник. Мы были рабами и теперь просто рады, что сбросили оковы рабства.  Не следует недооценивать нашу благодарность  Его Императорскому Величеству.   Настоящая угроза Риму  -  это молодой  Марк Паво.

- Паво?   -  Макронс  брызнул от смеха.  -  Какую, во имя Богов, он представляет угрозу?  Его же приговорили к  лудусу!

- Для толпы он герой, - нетерпеливо возразил Мурена. - Если ты не в курсе, режим Императора падет, если он не заручится поддержкой толпы. Не секрет, что любой прохожий на улице находит Клавдия холодным и отчужденным.  Теперь у них есть Паво,   и они будут  болеть за него. Его растущая популярность… опасна

- Сказки какие-то!   -  Макрон нахмурился.

Вольноотпущенник закатил глаза: -  Совсем не сказки. -  Встретившись с пустым взглядом оптиона,  Мурена попытался еще раз. -  Я имею в виду угрозы.  - Он вздохнул. - Я хочу сказать, что у толпы еще остались теплые воспоминания о Тиберии, а Тит был хорошо известен как правая рука Тиберия. Теперь у нас есть молодой  Паво, напоминающий людям имя Валериев.  Его популярность  -  это оскорбление и, что еще хуже, угроза Императору.

- Насколько я помню, это ты хотел, чтобы Паво сразился с Бритомарисом.  Вы, должно быть, знали, что толпа будет  прославлять его, в случае его победы.

- Результат, который мы хотели пресечь в зародыше, - ответил Мурена, сверкнув взглядом. - Наша ошибка заключалась в том, что мы доверились этому легкомысленному  придурку  Бритомарису,  чтобы тот,  хотя бы ранил  Паво.  Мы не собираемся повторять одну и ту же ошибку дважды.

- Я всего лишь солдат,  -  запротестовал Макрон.  -  Я убиваю врагов Рима, чтобы заработать на жизнь, а не его граждан.  Хотите, чтобы кто-нибудь избавился от Паво в темном переулке, лучше тогда поговорите с этими идиотами.  -  Он указал на преторианцев, которые качали головами и о чем-то прешептывались,  прогуливаясь по извилистым коридорам Арены.  Затем один из них толкнул своего товарища в грудь, и они быстро попытались сделать вид, что заняты, подбирая осколки кувшинов и другой мусор и вынося их с  Арены. Мурена снова повернулся к Макрону.

- Удар по голове, должно быть, повлиял на твою память, -  сказал он. -  Позволь мне напомнить тебе  о нашем недавнем разговоре в подвалах этой Арены.  Тебе предстоит тренировать следующего противника Паво.  И ты сделаешь так, чтобы молодой человек был унижен, избит до полусмерти и выпотрошен.  -  Он сверкнул  на Макрона  щелками своих глаз.  - Если ты откажешься, то по пути отсюда  взгляни на великолепный вид  Тарпейской скалы...