Хват прожевал и махнул рукой.

— Плевать! Нас всё равно в сарай не пустят!

Яр округлил глаза.

— Вас кулачные бои смотреть не пускают?

Все за столом поглядели на приблудыша откровенно недобро, даже Лука поморщился.

— Завтра от Гнилого дома трёх человек запустят. Пойдём…

— Я пойду! — перебила его Рыжуля.

— Неча тебе там делать! — отрезал Лука. — И не спорь! — Он даже легонько стукнул кулаком по столу. — Пойдём я, Серый и Яр.

— Чего это⁈ — разом взвились Хват, Сивый и Гнёт. — А мы?

— Яр на Серого поставит.

Хват надулся.

— А мы безрукие, получается?

Сивый и Гнёт раздражённо засопели, Лука поглядел на них и тяжко вздохнул.

— Ставить много будем, Бажен точно в долю войти захочет, а то и просто всё заберёт. Не нужно ему про эти деньги знать. Да и Лех может попытаться выигрыш зажать. Обвинит в сговоре, и что тогда делать? А Яра там никто не знает! Не знают, что он с нами!

— И ты ему деньги доверишь? — возмутился Сивый. — А если сдёрнет?

— Мы тоже пойдём! Снаружи покараулим! — поддержал приятеля Гнёт.

Я зевнул и, прежде чем меня успели втянуть в свару, сказал:

— Спать пойду! — Но сразу остановился. — Да! Тут дурачок один по болоту бродит, дверь запереть не забудьте.

— Рассказали уже, — кивнул Лука. — Хват, Гнёт, Сивый — сегодня вы караулите. С очерёдностью сами определитесь. Яр — ты первый, поужинаешь и давай на карниз.

— А Серый⁈ — возмутился Гнёт.

— У меня бой завтра, — усмехнулся я.

— Да чё смеяться! Ты Жучка одной левой!

Но я и слушать ничего не стал, поднялся на чердак и забрался в гамак.

Уснул моментально.

Утром надолго замер на крыльце Гнилого дома. К привычным запахам стоялой воды и утренней свежести так и продолжала примешиваться неприятная стылость, и никак не удавалось определить, усилилась она по сравнению со вчерашним днём или это просто кажется. В итоге пришёл к выводу, что не усилилась, просто ощущается чуть пронзительней и резче.

Быть может, дело во мне?

Или в погоде? На небе ни облачка, день ожидался жарким.

На карнизе заворочался Хват. Он зевнул и окликнул меня:

— Серый, куда в такую рань?

— Да всё туда же! — неопределённо ответил я и спросил: — Как ночь прошла?

— Сивый брехал, кто-то на помощь звал, только ему верить — себя не уважать.

— Брешет как сивый мерин! — рассмеялся я и махнул рукой. — Бывай!

Выбравшись с болота, я обтёр ноги, обулся и двинулся прямиком к Чёрному мосту, решив сегодня по Заречной стороне кругов не нарезать. Ноги, чай, не казённые!

Зря-зря! Окликнули меня сразу, как только перешёл на тот берег.

— Юноша! — раздался окрик, и волосы на затылке зашевелились из-за предчувствия скорых неприятностей.

Обратно на Заречную сторону не удрать — окликнули-то со спины. И нет, звал не давешний охотник на воров. Голос был совсем другой. Незнакомый.

Мужской, молодой. Не злой и ничуть не раздражённый, но и без притворного дружелюбия. Деловой.

Прикидываться глухим я не стал, обернулся и обнаружил, что ко мне направляется молодой человек, лет двадцати пяти, с щегольскими усиками и колючими синими глазами. Больше ничего выдающегося в его внешности не было. Росту среднего, сложения обычного, одёжка — добротная, неброских расцветок. Коричневые ботинки и перчатки, тёмно-серые брюки, сюртук и котелок, в тон глазам шейный платок. Выражение лица скучающее. Будто я ему нисколечко не интересен, будто сейчас дорогу спросит и дальше потопает.

Но нет, не потопает. Я знал это наперёд.

Случайной встречей тут и не пахло. При всей своей обычности незнакомец на добропорядочного обывателя нисколько не походил. И нет, точно не ухарь и не жулик. Если из наших, то мошенник или шулер. Да только таким до босяков никакого дела нет.

Или есть? Или это подельник парочки ухарей⁈

От этой мысли прошиб холодный пот.

— Чего? — нехотя выдавил я из себя, готовясь броситься наутёк.

— Мне бы обувь почистить! — объявил молодчик, но ровно с тем же успехом мог со всего маху зарядить мне кулаком.

Хлоп! И все мысли из головы вышибло. Только два слова чехарду затеяли, всего только два: «огнедрево» и «звездочёт». Хотя конечно же не «и», а «или».

Огнедрево или звездочёт? Звездочёт или огнедрево?

Что мне аукнулось? Вот что, а?

Но виду я вроде бы не подал и решительно отрезал:

— С этим не ко мне!

— Да неужели? — вроде как удивился непонятный тип. — А помнится, в прошлый раз отлично ботинки надраил!

— Ничего не знаю!

Я изобразил намерение уйти, и молодчик враз посуровел.

— Сюда смотри! — прошипел он и приподнял левую руку.

На раскрытой ладони обнаружилась чуть тронутая зеленоватой патиной бляха с гербом вольного города Черноводск и выбитыми сверху буквами «Г. У. ». Снизу значилось «О. н. В. », имелся и номер.

Городская управа. Охотник на воров.

Жестом молодчик предложил отойти с проезжей части, дабы пропустить катившую по набережной телегу, а когда я на негнущихся ногах последовал за ним, спросил:

— Ну как, не припоминаешь?

— Нет! — отрезал я.

Огнедрево или звездочёт? Звездочёт или огнедрево?..

Черти драные! Даже не знаю, что хуже!

Да всё хуже! Всё!

— Скверик в Голубином квартале, — сказал охотник на воров. — Теперь припомнил?

— Нет! — повторил я.

Молодчик вновь оскалился.

— Тебе с квартальным надзирателем очную ставку устроить?

Отпираться и дальше смысла не оставалось, я передёрнул плечами и признал:

— Обувь там чистил, было дело. Тебя в первый раз вижу.

Охотник на воров не удержался от улыбки.

— Умный мальчик! Уважаю!

«Перо б тебе в бок загнать, сука такая!» — подумал я в бессильной злобе, но именно что — в бессильной. И ножа с собой нет, и дворник на том конце дома мостовую метёт.

Да так и так не рискнул бы. Ещё пожить охота.

— Значит, чистил обувь в Голубином квартале?

— И что с того?

— А чего чужим именем представился?

— Преступление нешто?

— Мзду квартальному совать — преступление.

Но я не испугался.

— Ничего не знаю! И вообще — опаздываю!

Как ни странно, охотник на воров не вспылил и не попытался меня удержать. Правда, и не отстал, а пристроился сбоку.

— Тебя кто в Голубиный квартал послал?

— Никто не посылал. Если уж ты меня нашёл, то знать должен, что я без малого год чисткой обуви зарабатываю!

— Да в Голубином квартале дрянь, а не место! Ты в убыток себе работал!

Я презрительно фыркнул.

— Без патента попробуй — хорошее место сыщи!

— А что с прежним местом?

— Погнали.

— Сейчас чего обувь не чистишь?

— Ногу зашиб, в монастыре лечение отрабатываю.

Охотник на воров улыбнулся уголком рта.

— Складно врёшь! Так и вывернулся бы, если б не пожадничал и налётчиков не обчистил!

В голове явственно прозвучало «взял чужое — жди беды!», но виду я не подал и огрызнулся:

— Напраслину возводите!

Расслабился, забыл, с кем имею дело, за это и поплатился. Молодчик вдруг втолкнул меня в глухую подворотню, ухватил за шею и прижал к стене. И при этом остался стоять на прежнем месте.

Черти драные! Горло незримые пальцы стиснули!

Колдовство!

Я попытался высвободиться, но не сумел ослабить хватку, даже не понял, что именно удерживает прижатым к стене. Ощутил странную прохладцу и запах чуть спрыснутой дождём брусчатки, но и только. Вскинул руки к шее и ничего не нащупал.

Да ничего там быть и не могло! Он же вон где стоит…

Перед глазами замелькали серые точки, а сознание помутилось, подступило забытьё. Желай охотник на воров меня удавить, ему бы точно не составило никакого труда смять гортань, а то и оторвать голову, но мертвецы не говорят, поэтому вскоре хватка самую малость ослабла. Удалось втянуть в себя воздух, следом чуть прояснилось в голове.

— Рассказывай! — потребовал оказавшийся тайнознатцем молодчик и неспешно приблизился.