По радио прозвучал сигнал выпуска новостей.

– Добрый день, дорогие слушатели, – встревожено начал Володя Тетерин. – В эфире экстренный выпуск. Сегодня ночью в сопках в километре от озера Трифонаярви пропал подросток. Михаил Петухов. Рано утром я выезжал на место происшествия, разговаривал с военными, которые прочесывают местность. Недалеко от поляны, где пропавший рубил дрова, найдена обувь, белые кроссовки «Rebook». От можжевельника, который он заготавливал, ведут глубокие следы. А дальше ничего. Впечатление, будто Петухов испарился прямо из кроссовок. Вот все, что известно на этот час. Мы снова выйдем в эфир через тридцать минут. Теперь, к другим новостям…

– Мам, а где папа? – вдруг спросила Настя. – Это же он возглавил поиски?

– Наверное, – согласилась Лариса Георгиевна. – Я пришла с дежурства около восьми, и его не было дома. Вернется со службы, спросим. Настюш, может тебе в школу пока не ходить?

– Неа, – мотнула головой Настя. – По понедельникам этнографический кружок, его Наташа ведет. Я доклад все лето готовила.

– Ну дело твое.

– Ладно, мам, – Настя взяла свою тарелку и поставила в раковину. – Пойду к себе. Если Светка притащится, скажи, у меня голова болит.

– Вы что поссорились?

– Мам! – отрезала Настя. – Я устала, хочу отдохнуть.

Лариса Георгиевна медленно убрала со стола, медленно помыла посуду. Руки вытирала полотенцем минут десять. Глянула на холодильник. Надо бы обед готовить, да сил нет. Что Настя натворила в походе? Она точно все рассказала?

Деревянные часы с маятником, висевшие на стене в большой комнате, прохрипели десять раз. Лариса Георгиевна взглянула на телефон, алевший на тумбочке. Хотела позвонить в часть, узнать, там ли муж, но передумала. Села в кресло у окна. Из корзинки вытащила клубок серой пряжи, длинные вязальные спицы. Захватила рабочую нить и протащила через петлю. Указательным сняла провязанное. Вздохнула. Глубокую тишину нарушало лишь мерное тиканье часов, да постукивание стальных спиц. Телефон молчал. Казалось – муж позвонит, успокоит, скажет:

– Петухова нашли.

– Настя не виновата?

– Не виновата…

А если его не найдут?

Лариса Георгиевна отложила вязанье в сторону. Прислушалась. Дочь спит? Плачет? Готовит уроки?

В этот момент с улицы донесся быстро приближающийся стрекот вертолета. Накатил, накрыл пятиэтажку – березки во дворе пригнулись, хрусталь в буфете жалобно заныл. Лариса Георгиевна отмотала из клубка немного нити, но петелька вдруг выскользнула из-под спицы и побежала вниз, распуская связанное.

За окном уже сгущались сумерки, когда Лариса Георгиевна постучала в комнату дочери. Не дождавшись ответа, заглянула. Настя скрючилась, отвернувшись к стене и, похоже, крепко спала. Лариса Георгиевна поправила подушку, укрыла дочь мягким шерстяным пледом. Из комнаты выходила на цыпочках. Снова занялась вязанием. Спицы ловко сновали у нее в руках, пальцы, на которые была наброшена нить, делали быстрые круги.

Может попросить Володю Тетерина поговорить с Настей? Человек он хороший, профессиональный журналист, вдруг Настя сможет ему довериться?..

Вообще Володе не стоило бы мотаться по тундре с поисковыми группами. Два года назад бандиты, друзья его партнера по бизнесу, стукнули Тетерина по голове. Едва оправившись от травмы, Володя после выписки переехал на север. В Мурманске поработал корреспондентом на местном телеканале, а спустя год перевелся сюда.

Вдруг не просто так? В закрытом городке Тетерин скрывается от бандитов?

Часы с маятником засипели, готовясь бить. Послышался звук открываемой двери. В прихожей загорелся свет. Лариса Георгиевна положила пряжу в корзинку, поспешно бросилась на кухню, к плите, вспомнив, что не приготовила ужин. Зажгла газ, поставила на конфорку глубокий сотейник с сардельками, в небольшую эмалированную кастрюльку налила воду для макарон.

– Привет, жена!

– Привет. Ты руки вымыл?

Юра продемонстрировал чистые ладони. Как всегда нежно поцеловал в щеку и сел за стол. Лариса Георгиевна бросила макароны в кипящую воду, перемешала.

– Настя дома? – спросил муж.

– Да. Из похода вернулась рано утром, поела, потом ушла к себе, уснула и пока не выходила.

– Двенадцать часов проспала?..

– Ну где-то так. Петухов пропал, разволновалась, говорит, последняя его видела.

– Да знаю я, – Юра вытащил из хлебницы корочку зачерствевшего бородинского, стал жевать.

– И ты всухомятку! – Лариса Георгиевна посмотрела на кастрюлю с макаронами. – Прости, замешкалась, переволновалась, не успела ужин приготовить. Еще минут пять. Достань, пожалуйста, приправы, кетчуп.

Юра распахнул угловой шкаф. Все нужное гордо выставил на стол.

– Директор дал показания в милиции. В протоколе про Настю ни слова. Я поговорил со следователем, Протасов обещал…

– Юра, зачем ты вмешался? – Лариса Георгиевна сняла сотейник с плиты и чуть не обожгла руки кипятком.

– Моя дочь не станет объектом пересудов, – отрезал муж.

В прихожей послышались шаги. В кухню протиснулась заспанная Настя.

– Папа, ну что?

– Было бы что сказать – сказал бы. Я выезжал на место происшествия. Вообще ничего – ни следов борьбы, ни следов крови. За день прочесали всю местность, подняли вертолеты. Поиски продолжим завтра. Люди устали, промокли. Странные глюки пошли. Одному солдатику показалось, что кто-то лезет из-под земли на оползне, говорит буквально грязные пальцы видел. Другому померещились мелкие зверьки, вроде крыс, утверждает их было видимо-невидимо. А вертолетчик вообще учудил. Уверяет, что мимо него медленно пролетел камень величиной с хорошую крупную собаку. Просто проплыл в воздухе. Горизонтально.

Лариса Георгиевна накрыла на стол, уместилась между мужем и дочерью. Юра обильно полил сардельку кетчупом, поперчил и сразу набросился на еду. Настя вилкой передвигала макароны с одного края тарелки на другой.

– А что с Александром Евгеньевичем? – спросила она.

Юра прожевал сардельку и ответил.

– Вроде пока дело не возбуждают. Но судя по всему не работать ему здесь. Даже если выяснится, что состава преступления нет, он все равно несет ответственность за исчезновение подростка. В Управлении образования уже обсуждается кандидатура на его место. Завуч школы номер три, в прошлом учитель химии. Очень серьезная, солидная женщина. Уж она точно не потащит детей в сомнительные походы.

– Мы сами согласились пойти, а вы нас отпустили, – вступилась за директора Настя. – Александр Евгеньевич ищет в сопках летающий сейд. Он считает, сейд существует. И я ему верю.

На минуту на кухне повисла пауза. У Юры между густых бровей прорезалась морщина. Даже Ларису Георгиевну удивило дерзкое заявление дочери.

– Глупости это, – муж снова склонился над тарелкой.

– А ты что-то слышал про затопленные пещеры? Про стенающие льды?

– Настя, – Юра бросил вилку, и этот звон отозвался у Ларисы Георгиевны в ушах. – Все это чушь, байки. И поменьше болтай, что видела Петухова последней.

– Да все в Катином классе знают… И Светка…

– Ты можешь сделать так, как я прошу?

По лицу Насти было заметно, что она не станет обещать. Лариса Георгиевна хотела бы поддержать дочь, да вмешаться не решилась. Юра устал, не выспался. Утром он переменит решение, сходит с Настей в милицию…

– Все, я в душ и на боковую, – сказал муж, выбираясь из-за стола. – Поиски возобновятся уже через шесть часов.

Рано утром в понедельник Лариса Георгиевна спешила в поликлинику. До рассвета минут тридцать-сорок, городок крепко спит. Ни людей, ни машин. Только на улице Ленинского Комсомола тускло горят фонари. Идти на работу в поликлинику в такой час совсем не страшно. Да, в субботу ограбили видеосалон, но алкашей, которые там порезвились, уже нашли. А медицинские карты, скопившиеся за неделю, сами не заполнятся. Их следовало отнести в регистратуру еще в пятницу вечером.