Чтобы проверить свои догадки, Парнамский нашел фолиант «Летопись знатнейших родов прошлого». Отыскав там изображение только что увиденного герба, убедился, что последний его представитель, шестнадцатилетний граф Лисент Громовский, был убит на дуэли пятьдесят восемь лет назад. К моменту гибели графа некогда могущественный и богатый род захирел, а от былого величия остались лишь воспоминания.

«Алтону, насколько я знаю, еще нет и двадцати пяти. Короче, ерунда получается. Честно говоря, о подобных результатах докладывать нельзя. Зеонский может подумать, что его дурачат, а испытывать на себе гнев маркиза никак не хочется».

Со вторым родом картина складывалась еще невероятнее относительно возможной принадлежности к нему Алтона. Представителей этого семейства неоднократно, как при прежнем правителе, так и при нынешнем, с особой тщательностью специально искали по всей Миригии. Никого найти так и не удалось. Последним здравствующим на сегодняшний день человеком из этого рода оставалась единственная женщина, которая стопроцентно не могла никого родить, несмотря на усилия самых искусных целителей.

«Может при возникновении портала с кровью парня что-то произошло? Артефакт с этими изменениями справиться не смог и выдал ошибочный результат… – придумал себе хоть какое-то объяснение виконт. – Безусловно потребуется повторный анализ. А теперь, что касается портала…»

Парнамский принялся за новые поиски. Ни у Громовских, ни у Золотетских о кровавых порталах не упоминалось. Заклинание, как оказалось, создавали Граневские, точнее, лишь один из них – герцог Юлгин Граневский, проживавший в Миригии три века назад. Этот маг тогда входил в десятку сильнейших волшебников королевства. В книге особо отмечалась любвеобильность герцога, менявшего жен, как перчатки, и имевшего от них множество дочерей. Остепенился вельможа только после сорока пяти, остановившись на избраннице, которая в течение пяти лет родила ему троих сыновей. Герб Граневских был самым незамысловатым: пентаграмма, а внутри – квадрат, содержащий треугольник.

О дочерях герцога вообще не упоминалось. Кем они стали, за кого вышли замуж… Виконту, правда, удалось найти сведения о пересечении этих фамилий. Граневские и Громовские одно время дружили. Вполне могли и породниться.

«Граневские давно потеряли могущество, но несколько представителей до сих пор живы. Если не ошибаюсь, на каком-то балу пересекался с бароном Граневским, но имени не запомнил».

День близился к полудню, и виконту пришлось прервать поиски из-за намеченных встреч с информаторами. Покинув библиотеку, Парнамский направился к карете, которую использовал именно для подобных встреч.

– Виконт, только не надо делать глупостей. У меня к тебе деловой разговор, – раздался мягкий мужской голос. В салоне уже находился незнакомец. И он явно был не из информаторов.

– Деловой разговор? В моей карете? – Парнамский догадывался, кто это, но все равно спросил: – С кем имею честь?

– Граф Шумский. Надеюсь, не стоит объяснять, чьи интересы я представляю?

– Мне важнее знать, что тебе от меня нужно, граф?

– Для начала – распорядись, куда ехать, а то кучер еще тревогу поднимет. Оно нам надо?

Виконт открыл окошко за своей спиной и приказал направляться домой.

– Я тебя слушаю, граф. Чем обязан столь внезапному визиту?

– Прежде, чем я начну отвечать, закрой окошко и установи полог молчания. Наша беседа не предназначена для чужих ушей.

Парнамский возражать не стал. Выполнив пожелание непрошеного гостя, произнес:

– Можешь говорить, граф.

– Нам известно, что на озере Рахна ты стал свидетелем весьма некрасивого поступка двоих молодых людей, которые, вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом, решили внезапно покинуть курорт, чем нанесли оскорбление одному уважаемому человеку.

– Какая интересная версия побега! – произнес Парнамский, но развивать тему не стал, зная, насколько опасен собеседник.

– У тебя имеется другая? – спросил граф.

– У меня нет необходимости их придумывать. Одно знаю точно: без веских причин с лучшего курорта не сбегают.

– Их, молодых, разве поймешь? Может повздорили, может сервис не понравился… Вариантов много. Но цель нашей встречи не в этом. Мне доложили, что ты прихватил кое-что с места появления кровавого портала, через который неблагодарные покинули гостеприимный курорт.

– Допустим, – не стал отрицать виконт. – Уверен: ты к этой вещи не имеешь никакого отношения.

– Я – да. Но владелец курорта не любит, когда на территории его владений обижают клиентов.

Парнамскому очень хотелось съязвить по поводу обиды. Он сам видел «безобидных» головорезов, преследовавших молодых людей. Наверное, как раз для того, чтобы парень с девушкой не обиделись. Однако вслух он произнес:

– Напомню, что на территории курорта чары не действуют, граф. Или ты считаешь портал результатом целительской магии? Хотя, если он помог кому-то выжить…

– Клиенты могли случайно выйти за территорию курорта, но это – не повод подбирать чужие оставленные вещи! – с нажимом в голосе произнес гость.

– Граф, ты сейчас пытаешься обвинить меня в воровстве? Может еще и в суд на меня подашь?

– Если потребуется, я сам стану и судьей, и палачом, – жестко заявил Шумский.

– Вот уже и угрозы пошли… И это вместо того, чтобы прямо спросить. Еще раз повторяю: что от меня нужно?

– Хорошо, уговорил, – нахмурился гость. – Что показал библиотечный анализатор?

– Чушь он показал, – раздраженно ответил Парнамский. – Даже не знаю, с чем идти к своему начальству.

– Можно конкретнее?

– Да, пожалуйста. Граневские и Громовские. Иллюзия – не скажу, чтобы четкая, но и крови у меня было пару капель.

– А почему сразу – чушь? – решил уточнить Шумский.

– Если с первыми, хоть с огромной натяжкой, еще куда ни шло, то вторые… Прошло более полувека, когда последний из рода погиб на дуэли.

Виконт с самого начала разговора ждал именно этого вопроса и напряженно решал, что и как сказать Шумскому. Выбрал две фамилии, показанную анализатором поставил в конце, как и пояснения по ней. Если граф каким-то образом умел отличать правду от вранья, то такое построение ответа не вызовет сомнений.

– И ты так это запросто рассказываешь? – Шумский посчитал слова собеседника правдой.

– Граф, мне известна твоя репутация. Ссориться нет никакого желания, особенно – по пустякам. Ты выполняешь приказы своего начальства, я – своего. К тому же, информация однозначно требует проверки из-за своей невероятности. И библиотечному артефакту я бы ее в следующий раз не доверил.

– Может, ты и прав, – через минуту произнес Шумский. – Перепроверка действительно необходима. Осталось отыскать мальчишку. Не помнишь, что там полагается за найденного отпрыска старого рода?

– Смотря, кому его представить. Если королевским чинушам, то одно. Если вельможе, в чьем временном владении сейчас земли ушедшего рода, то сумма вознаграждения будет в разы больше. Никто ведь не хочет терять земли, которые давно считает своими.

Принадлежавшие ранее могущественным родам владения в Миригии передавались в аренду. Чаще всего – вельможам, что жили по соседству с угасшим семейством. Если вдруг обнаруживался счастливчик с выявленным родством, по указу короля ему могли вернуть собственность предков.

Однако далеко не каждому, в ком находили следы могучих родов древности, возвращали титул и земли рода. Многое зависело от чистоты крови. Точнее – от содержания в ней древнего наследия, которое определялось полнотой иллюзии гербов над анализатором, пусть даже библиотечным. В случае с Алтоном оба изображения являлись полными.

– Есть еще вариант: взять парня в вассалы и отжать себе владения старого рода, если оно того стоит, – озвучил идею Шумский.

– Это уже не нам решать, граф.

– Согласен, виконт. Тогда пора прощаться. Беседа получилась довольно познавательной.

Шумский выглянул в окно салона и исчез, появившись в проулке справа от дороги. Еще и рукой помахал, улыбаясь.