— Кхан долго не простоит, — Каен говорил до ужаса спокойно. Мне казалось, что демон даже не запыхался, — быстрее. План отличный!

На вкус кровь родного дяди оказалась до омерзения отвратительной. Смесь горечи, соли и чего-то гнилого заставили скривиться. Пришлось бороться с желанием выплюнуть эту дрянь, а так же сдержать подоспевшую тошноту.

— Ты как? — Каен смотрел с интересом ученого, готового порвать меня на кусочки и распределить по баночкам.

— Не понима…. ОГО….

Внутри все резко изменилось…

Воздух стал чище, а зрение более четким и ярким. Все краски мира стали более контрастными, головная боль прошла почти мгновенно, как и раны на запястьях. Все же горелым пахла моя кожа — я не чувствовала боли из-за холода и страха.

Движения Зарльцхейна казались совершенно обычными, я двигалась так же в своей привычной жизни…

Шаг… Всего лишь движение, но с какой скоростью…

Зарльцхейн конечно же это заметил, но до конца не понял истинного желания…

Я видела, как его рука летит в мою сторону, как касается одежды, разрывая ее на части. Когти вошли глубоко, а вместе с ними и первые фаланги пальцев…

Он улыбался… Улыбался, глядя мне в глаза… Чувствовал победу, ощущал радость от нашего проигрыша, но… Кое в чем ошибся.

Я видела глаза Кхана, наполненные ужасом. Он что-то кричал, но я не слышала ни единого звука — все смешалось.

Перед тем, как броситься в сторону врага, я взяла у Каена клинок и в тот самый момент, когда когти пронзили мое тело, вспорола запястье.

Кровь хлынула из открытой раны, вспоротые сосуды под действием адреналина словно выплевывали ее из моего тела.

Капли попадали на Зарльцхейна, они прожигали кожу, мужчина хотел вырваться, но я не дала. С силой засунув руку ему в раскрытый от крика рот, я окончательно его обездвижила.

Последнее, что я помнила перед тем, как потерять сознание, это отблеск клинка Кхана.

Демон отсек голову правителю и кажется, на ее месте новая так и не выросла.

Тяжело. Очень.

И жарко.

Внутренняя темнота постепенно расступалась, но я так и не могла расслышать ни единого звука. Словно вакуум, из которого нет пути.

Последнее, что я помнила — это боль. Боль в области живота, а так же много крови и странное решение, принятое мною скорее от безысходности, и уж точно без взвешивания и рассмотрения каких-либо вариантов.

Зарльцхейн мертв. Зарльцхейн мертв? Теперь... теперь все? Война закончилась?

Осознание того, что кровопролитию между государствами возможно пришел конец, я открыла глаза, мгновенно сделав резкий вдох.

Все так же тяжело дышать и очень жарко...

В горле пересохло... Почему так тяжело?

Привыкнув к темноте, я все же осознала, что нахожусь в большой и знакомой мне комнате, что лежу на кровати под огромным теплым одеялом, а рядом со мной, держа мою руку и уткнувшись носом в плечо, тихо спит Кхан. Хватка крепкая, лицо хмурое и брови слегка сдвинуты — плохой сон?

Стоило мне пошевелиться, как демон мгновенно открыл глаза и тут же замер.

— Анна, — выдохнул он, глядя мне прямо в глаза.

— Мы победили? — даже шептать было тяжело, горло сильно саднило и тело при этом плохо слушалось. Я хотела немного поменять положение, но не получалось — сил почти не осталось.

— Да, мы уничтожили врага...

Наступила тишина... Я видела в его глазах невероятный океан беспокойствия, видела, как дрогнули губы, как мужчина искал подходящие слова, потом просто не выдержал.

Мягкие поцелуи в губы, при этом нежное прикосновение и страх сделать больно — в этом весь Кхан.

— Не удержался, живот сильно болит?

— Немного, я очень хочу пить...

— Знаю, но нельзя. Из-за сильной раны приходится давать жидкости совсем немного и по определенному времени. Я скоро дам тебе воды, немного осталось.

Сильной раны? Но я же вроде как с силой регенерации была или... О Боже мой...

Стянув кусок одеяла, я попыталась встать, но ничего не вышло. Боль была настолько колоссальной, что ничего кроме тихого стона из меня так и не вырвалось.

— Сила твоего дяди позволила залечить смертельные раны, но не до конца. Все же ты не подготовленная ведьма, да и не совсем еще ведьма, — тихо пояснил Кхан, аккуратно возвращая меня на место. По щекам тут же потекли слезы, — не плачь. Ты скоро поправишься. К тому моя кровь тебе заметно помогает. Да и кровь Свэна... И Морока. Мы все обладаем куда большей силой, чем простой человек.

— Долго я была без сознания?

— Семь дней.

— За это время мир не рухнул?

— Мог, но устоял, — рассмеялся муж, осторожно прикасаясь к моей голове. Он гладил меня кончиками пальцев, стараясь успокоить. Нежно целовал в щеки и губы, боясь сделать больно, — ты знаешь, что ты сумасшедшая? Я думал, что ты умрешь... Когда его рука проткнула твое тело насквозь, я верил в то, что больше тебя не увижу.

— Насквозь? Она же... Она же только до фаланг вошла в живот, разве нет?

— Лишь вначале, а как только ты кровь отравленную влила, Зарльцхейн протолкнул руку. Ты жива лишь благодаря его крови, никто из нас не способен вытянуть с того света, жена моя. И вот угораздило же...

— И не говори, — улыбнулась я, — глупая, неразумная, быстро стареющая, да еще и без рогов! Полный антидемонический комплект!

— Я люблю тебя.

И вновь тишина. Холод пронзил все тело, меня словно ледяной водой окатило.

— Я люблю тебя, — спокойно повторил Кхан, еле заметно улыбаясь, — а рога и приклеить можно. Тебе козлиные нравятся?

— КХАН! — ну вот что с ним делать, а? Как мы вообще друг с другом жить будем? — не смей говорить, что ты пошутил!

— И не подумаю, ты же с меня тогда рога и снимешь, потом к себе приклеишь. Такой расклад вообще не в мою пользу. Только... все это странно.

Вновь молчание, на этот раз более мягкое.

Он не требовал скорого ответа, да и сказать что-либо я не могла. Прошло так мало времени и в тоже время произошло так много событий!

— Ты мне нравишься... — буркнув, я тут же спрятала лицо под одеялом, но не тут то было.

— Это ты так стесняешься? — демон подцепил кончиком когтя одеяло и осторожно убрал его с моего лица, — красная, как помидорка. Ладно, такое нравишься меня пока устроит. Но ты ведь понимаешь, что я на этом не остановлюсь?

— Понимаю, и мне от этого еще хуже.

Ох как я покраснела! Мне казалось, что алыми стали даже пятки!

Кхан мило рассмеялся, затем аккуратно встал с кровати и подошел к своему столу, на котором стоял графин с водой, а так же несколько небольших склянок с жидкостями, блюдец с травами и какие-то порошки в мешочках. Он стал смешивать известные лишь одному ему пропорции, быстро все влил в стакан с водой и преподнёс его к моим губам.

Осторожно попробовав, я удивилась тому, что вкуса у этого зелья не было никакого — вода как вода.

— Каен готов дать ответы, — муж затронул больную тему, — думаю утром мы снимем повязки и ты сможешь поговорить, но он сразу предупредил, что этот разговор не будет с глазу на глаз. Я должен присутствовать.

— Думаю, тебя это тоже отчасти касается... — с таким решением я была согласна лишь частично. Все же мои воспоминания — это мои воспоминания. Откуда я знаю, захочу ли вообще с кем-то ими делиться?

— Тут немного другое... Я пока сам не понял, что именно.

Больше этой ночью мы не разговаривали. Приняв лекарство, я тут же уснула, ощущая мягкие прикосновения на своих ладонях. Муж гладил руки, нежно прикасаясь к пальчикам — это успокаивало, хотя думаю, сонные травы он в зелье подмешал.

На утро, как Кхан и обещал, с меня сняли повязки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ого, — шрам от раны был ярким, шел через весь живот и выглядел мягко говоря не красиво. От этого стало очень грустно, но все же если взвешивать наличие дефекта тела и наличие жизни — выбор очевиден.

— У меня тоже шрамы есть, — хмыкнул Морок, присаживаясь на кровать и отталкивая от себя Жору. Лис принял кошачий облик, видимо надеялся на снисхождение, но я попросила стать собой. Все же нужно привыкать к его новому “я” и к тому, что все это время я была лишь временным хозяином, — смотри какие!