Единственное, что могло огорчить Кхана — температура. Так как демон холод не выносит, он был единственным среди всех собравшихся, кто прихватил с собой в поход огромный шерстяной шарф, укутал в него лицо по самые уши, щурил при этом глаза, а на руках его красовались теплые пушистые перчаточки. Белые, кстати, я бы и сама такие надела. Самое интересное в том, что когти его при этом торчали из перчаток — этакое пушистое зло с рогами, честное слово!
Мучения наши закончились, когда пройдя ущелье, мы вышли к осеннему лесу, что скрывал в своих густых кронах путь к Левкар.
— Да ладно, — шепнула я, не веря своим глазам. Сейчас, когда эмоции от всего происходящего немного утихли, я могла в полной мере насладиться видами окружающей нас природы.
Грозные пески врывались в густую лесную чащу, покрывая границу своей массой. Поэтому сквозь толстый песчаный слой можно было разглядеть торчащие кусты, травинки, части толстых корней и вроде как даже чьи-то обглоданные кости — та-ак обнадеживает!
— Не бойся, — спокойствие в голосе Кхана меня удивляло, по ощущениям мы все будто за грибами пошли, — хищники везде водятся, а меня звери боятся.
— Тебя все боятся, — прошептал Соэр, отплевывая песок, — даже крыс в темницах нет — сбежали, бедные…
— Да нет, — заметил Свэн, — их я съел. Чего так смотрите? Не пропадать же мясу даром, а так ведь сбежит же…
— Хор-роший котик, — шепнула я, глядя на черного кота, — умничка! Вот бы и Жорик свои кошачьи обязанности выполнял…
— А он и выполняет, радость тебе приносит, в тапки гадит, шерсть свою на одежде оставляет, дерет углы в доме! По-моему, этого с лихвой достаточно. Не хватало еще, чтобы ты каждое утро просыпалась в компании дохлых обглоданных тушек с отгрызенными хвостами! А ведь мы, коты, так можем.
— Верю, что можете, — кивнула я, вспоминая сцены из прошлого, — он по молодости все это и делал. И даже в тапки гадил, когда я на него злилась. Пару раз притащил несколько мышек-полевок, но тем повезло, они выжили. Я их выходила, потом выпустила во двор от греха подальше и больше не встречала. Это ведь сейчас Жорик уже старый, ему очень-очень много лет, но я все время об этом забываю.
— Да, ведет он себя довольно живенько для такого старикашки, — Морок остановился возле небольшой поляны, слез с коня и на время скрылся в лесной части. Нимфа при этом хмыкнула, что-то себе под нос пробурчала, но преследовать крылатого не стала.
Вскоре линия горизонта окрасилась в яркие алые оттенки. Вначале черное небо будто дрогнуло, пробуждаясь ото сна. Легка розовая дымка замерцала где-то вдалеке, за густыми кронами высоких старых деревьев, затем, спустя пару мгновений, кто-то пролил всю палитру красного… От нежно розового до яркого алого, с примесью золота и нежного голубого цвета — все это буйство играло в свете восходящего солнца, наливалось яркостью, становилось более осязаемым и реальным.
Лес оживал, алые и оранжевые листья мягко раскачивались из стороны в сторону при каждом порыве ветра… Такой знакомый и… такой холодный…
Я смотрела, как высоко в небе играли стаи белых птиц, слышала шум ручья где-то вдалеке…
Осенний лес… осенний лес…
Кровавый осенний лес…
От возникшей ассоциации стало не по себе. В голове невольно возникли голоса, что раньше преследовали при жизни в Питере. Рианна и еще один незнакомец — они сильно изменили мою жизнь, перевернули ее вверх ногами, скрутили, выкрутили, затем встряхнули и только после этого позволили вновь встать на ноги.
Мы медленно ехали вперед, я следила за Соэром, которому будто было плевать на то, что происходило. Он словно знал что-то, что могло погубить всех нас вместе взятых. Изредка я ловила его мимолетные взгляды. Вначале мне казалось, что они случайны, в них не было видно интереса, даже намека на любопытство, но что-то подсказывало, что демон наблюдает. Он смотрит и ждет чего-то. Но чего?
А если он специально дал себя поймать? Что, если Зарльцхейн не просто готов к моему прибытию, он знает, что в его замок проникнет и Кхан с остатками отряда?
Или все это может оказаться моей паранойей.
Отогнав от себя отвратительные мысли, я решила посоветоваться с Кханом или хотя бы Мороком, но сделать это тогда, когда Соэр не будет нас видеть и слышать. Кстати о слухе — он у него такой же прекрасный, как и у моего мужа?
А ведь я ничего не знаю о брате Кхана…
От осознания этого факта стало дурно. Как так получилось, что у меня даже мысли не возникло узнать о враге хоть что-то?
— Он не слышит, как Кхан, — заметил Волк, мысленно отвечая на мой вопрос, — и намного слабее его. Соэр привык бить со спины, он обладает ловкостью, скоростью и почти никогда не промахивается. Проблема сейчас в другом — раз в Левкар создают неизвестные всем приспособления, то где гарантия, что наш пленный не таит в себе куда большую опасность, чем мы думаем? Держись от него подальше. Когда мы останемся с ним втроем, я буду рядом. Не переживай из-за этого, Анна. Все прекрасно понимают, что ты не имеешь ни малейшего понятия, в какой мир попала и что тебя ждет. Как только эти события закончатся, я думаю Кхан лично познакомит тебя с обычаями и с самим городом уже в более спокойной обстановке.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как послушать Волка, печально выдохнуть, стараться привести себя в чувство и перестать волноваться.
В любом случае мы все находимся в опасности и в отличие от других я хотя бы не лезу в гущу сражений, не рублю головы и не противостою врагам с мечами. Хотя… не уверена, что это мне это хоть как-то поможет выжить.
Спустя некоторое время Кхан снял с себя шарф. Вздрогнув, демон тут же чертыхнулся, стоило кончику шарфа запутаться в цепких ветвях неизвестного мне кустарника. Несколько плодов круглой формы прицепились к ткани, что вызвало в демоне тихую ярость.
— Придется выбросить, — тихо заметил Морок, — если иголочка останется, еще до главной битвы с отравлением сляжешь.
— Знаю… Мне холодно… — рыкнул Кхан, выбрасывая шарф и поджигая его при этом прямо в воздухе. Маленький пульсар с легкостью воспламенил шерстяные нити, не оставив от них почти что ни единого волоска.
— Я вот все думаю, — слышать голос Соэра было непривычно. Большую часть времени он либо молчал, либо вставлял колкости, на которые никто не обращал внимания, — а твоя человеческая жена знает, какой ты был сволочью в детстве?
— Не знает, — голос Кхана даже не дрогнул, а вот мне стало дико любопытно, — но скоро сама все поймет.
— За твой характер Каен тебя и подвесил к потолку, — хмыкнул демон, явно стараясь разозлить Кхана. Что за детский сад? Такая провокация разве способна подействовать? — а потом долго и упорно драл твой зад, пока ты плакал и просил родителей тебя спасти.
— Вот только на тот момент они погибли, защищая твою гребанную жизнь, брат, — в голосе демона чувствовался холод, но при этом не было ни единой нотки ненависти или злости — спокойствие и равнодушие, граничащее с желанием свернуть шею, — или ты забыл, как моя мама успела выхватить тебя из плена, а отец со смертельной раной все же дотащил тебя до Аларда, когда тот прохлаждался, стоя в стороне? Каен подвесил меня к потолку только из-за того, что я хотел найти тебя и залить твое лицо собственной кровью. Он поймал меня на выходе из замка, потом довольно жестоким способом объяснил, что так поступать не разумно и уже в самом конце стоял со мной в обнимку и тоже плакал. Лишь его слезы и дикая ненависть в глазах заставили меня изменить свое решение. Радуйся, что твой враг спас тогда твою никчемную жизнь.
— Ты всего лишь побочная ветвь, Кхан, — хмыкнул демон, испытывая ненависть, — ты никогда не будешь править. Демоны не примут такого правителя. Да и твой брат был еще той скотиной. Вся его сила — пустой звук, раз он не мог предвидеть смерть близких!
— Вот еще, делать мне больше нечего, как отвечать за весь этот сброд. Знаешь, Свэн предложил замечательную идею — уехать отсюда ко всем чертям, поселиться где-нибудь на берегу моря и жить в свое удовольствие. Так что власть пусть твоей родне остается, интриги, убийства, случайные отравления… меня в это не втягивайте, моя семья и так пострадала из-за ваших дерьмовых законов и правил. И думаю мне не стоит упоминать о том, что отдавать свою жизнь за основную ветвь я не согласен? И да, Каен знал, что они умрут в тот день. Он предупредил родителей, но они все равно пошли за тобой. Будь благодарен — ты жив лишь благодаря никчемной побочной ветви, отдавшей за тебя жизнь.
