Родиона по спине лизнул холодок.

– Самолёт? – хрипло уточнил он, не узнавая собственный голос.

– Ага, – Пашка заблокировал телефон. – Именно поэтому, когда мне нужно будет перебираться в Москву, я скорее поеду на упряжке ездовых собак, нежели добровольно шагну в эту машину смерти. Ещё повезло, что он не задел деревню, когда падал.

– Да, повезло, – едва слышно произнес Родион, рассматривая красный тлеющий кончик сигареты. Цвет, который все эти люди видели перед своей смертью.

– Ты чего, бледный, как поганка, весь? – тронул его за плечо Паша.

Родион мотнул головой и выбросил недокуренную сигарету в урну.

– Ничего, – он вяло улыбнулся. – Просто… задумался о том, что человек внезапно смертен.

Паша скривил губы в подобии улыбки и кивнул.

Не говорить же в самом деле, что Родиону приснилась эта авиакатастрофа. И, в конце концов, не признаваться же даже самому себе в знании, что именно это крушение ему и снилось.

"Нил" сегодня не приходил. И Родион до конца не понимал, рад он этому или нет. С одной стороны, ему хотелось вернуть деньги, что карман не грели, а скорее норовили откусить руку. С другой стороны, он не был уверен, что для его эмоционального равновесия было бы полезно увидеть своего "ожившего" персонажа воочию.

С третьей стороны, Родион хотел подойти и спросить, какого черта тут происходит, если хватит смелости в моменте.

Как много сторон, из которых он не в силах выбрать что-то одно.

***

Завтра выходной, и Родион мог себе позволить безпоследственно засидеться за работой, пока не уснет лицом в планшет. Этим надо было пользоваться.

Он отрисовывал сцену погони монстра за одним из сотрудников лаборатории, когда поймал себя на том, что временами косится в сторону наброска с Нилом. Тот так и остался на столе, и Родион не мог себе объяснить, почему не убрал его.

Создавалось совершенно безумнейшее ощущение, что Нил напрашивался в историю. Родион отложил перо в сторону и помассировал виски. Ну что за чертовщина лезла в голову? Не мог нарисованный персонаж – им самим! – чего-то там хотеть.

Не.

Мог.

Это все живое воображение и впечатлительность.

Нужно просто отвлечься и заняться чем-то вне стен квартиры и работы, а то так и с ума сойти можно.

Первый контакт, на который он обратил внимание, тоже не внушал перспектив на лучшее. Две ночи плохого сна, и он уже бежит к Диане? Нелестная характеристика даже в собственных глазах.

Он надеялся, что она не ответит.

Хотя возможно они друг друга стоили, потому что Диана ответила меньше, чем через две минуты.

«Привет)

Не сплю, не ожидала, что напишешь»

Родион тоже от себя не ожидал. Когда он там заверял Алену, что Диана тут ни при чем? Ах да. Сегодня.

«Понимаю, что поздно, и ты можешь быть занята…

Но вдруг ты будешь не против прогуляться?»

Диана что-то печатала около минуты, чтобы, в конце концов, выдать:

«Давай прогуляемся»

Родион хмыкнул, раздумывая, стоит ли уже сейчас написать Алене, чтобы та готовилась распрощаться с остатками грузинского вина, или пока повременить.

Родион ждал Диану возле подъезда. Атмосфера отсылала память куда-то лет на пять назад по реке времени, и на минуту Родион ощутил себя снова двадцатилетним – и его единственной проблемой было то, что Диану могли не отпустить так поздно гулять с ним. Да, даже если ей уже исполнилось восемнадцать.

Она всё-таки вышла бы через полчаса и начала бы возмущаться этому факту ещё минут пятнадцать, а потом забыла об этом и предложила пойти в кинотеатр под ночным небом – который организовали её одногруппники. И желательно успеть до тех пор, пока их не разогнала бы полиция.

Сейчас Диана жила уже одна и не придумывала тысячу и одно доказательство в пользу того, почему она может уйти в двенадцать ночи гулять. И все равно опаздывала.

Он взглянул на часы и достал пачку сигарет. Дурная привычка, появившаяся полгода назад, временами его натурально выбешивала, но Родион не мог придумать, как ещё справиться с неврозом, что преследовал его по пятам неотделимой тенью.

В ночной тиши противно скрипнула подъездная дверь, и в свете фонаря Родион разглядел силуэт Дианы.

– Поделишься? – она протянула руку к зажатой губами сигарете Родиона. Тот от удивления безмолвно подчинился просьбе.

– С каких пор ты куришь? – спросил он, смотря на скривившееся от дыма лицо Дианы.

– С этих самых, вероятно, – она вернула сигарету сразу и сморщила нос. – Отвратительно.

Родион невесело рассмеялся.

– Ты все ещё гадаешь?

Диана вскинула бровь.

– Ты про то, что называл шизотеризмом?

Родион выкинул окурок в урну и покачал головой.

– Забудь. Не знаю, зачем об этом спросил.

– Что случилось? – Диана невесомо положила руку ему на плечо – будто сомневалась, что имеет на это право.

– Ничего… такого, – Родион вздохнул. Он был вообще без понятия, как можно было рассказать все, что его действительно беспокоило, и при этом остаться в чужих глазах психически здоровым человеком. – Просто… творческий кризис? – он беспомощно посмотрел в чёрные глаза Дианы и опустил взгляд на асфальт. На не до конца стершиеся классики.

– И именно творческий кризис не даёт тебе уснуть? – иногда у Дианы включался тон бывалого психолога, как сейчас. Родиона это всегда раздражало.

– А ты почему не можешь уснуть? – как всегда, он переходил в нападение.

Диана знакомо закатила глаза.

– Так ты хочешь, чтобы я погадала тебе на Таро? – она пожала плечами. – Так и скажи.

– Это… плохая идея.

Но сегодня это знание Родиона не останавливало от их осуществления.

В темноте кухне, сидящим за столом в свете толстых свечей напротив Дианы, Родион отчетливо ощущал весь сюрреализм ситуации.

Какой же это бред!

«Ни капельки не меньший, чем уверенность в преследовании собственным персонажем. Или в вещих снах», – ехидно нашептывал внутренний голос.

Лучшее, что мог сделать сейчас Родион – это смириться с творящимся вокруг абсурдом и плыть по течению. Куда-то он точно приплывет.

«Хорошо бы не в психушку», – думал он, глядя, как сосредоточенно перетасовывала карты Диана. – «Было бы славно».

– Что ты хочешь узнать у карт?

Родион со скепсисом покосился на мелькавшие между длинными пальцами картонки.

Ладно, если позориться – то до конца.

– М-м, ладно, – преодолевая внутреннее сопротивление творящемуся абсурду, начал Родион. Абсурду, творившемуся на полном серьезе, если быть точнее. – Есть ли у меня какой-то… экстрасенсорный талант?

Диана на секунду сбилась, и пара карт выпала на стол. Родион посмотрел сначала на них. Потом на приоткрывшую рот Диану. И выгнул бровь.

Диана медленно перевернула карты и испуганно посмотрела на парня. Родион же прищурился.