– А ты ничуть не изменилась.

– Ага. – Рита цокнула языком. – Думаю вот волосы покрасить. Хочу каких-то перемен, понимаешь? А то достало уже все! Слушай, мне жаль, что так вышло. И мне жаль, что тебе придется ловить тварь, сотворившую это.

Есте грустно улыбнулся. Он знал, что комментировать слова про смену имиджа не обязательно. Он знал, что Рита с собой ничего не сделает.

Каждый год, иногда каждый месяц она твердила, что покрасится, брови сбреет и т.п. И не менялась ни на чуть-чуть.

– Можешь показать фотографии Яспери?

Рита кивнула.

– Слушай… Мне стыдно об этом просить, но Белла спрашивала о тебе, и…

– Да-да, все будет. Честно.

Жилой комплекс «Ведьмина улыбка» на Синей улице спроектировал и построил Сайлас Беррод. Правда, что там с ведьмой мало кто понял, поэтому в народе закрепилось название «Улыбка».

Семь домов в форме зубов – «клык» с башенкой, четыре одинаковых четырехэтажных «резца», расширяющихся к крыше (крайне непрактичная постройка), снова «клык» и еще один «клык».

Шесть домов Беррод продал после Первой мировой. Себе оставил только третий «клык» – тот, что был справа, подальше от остальных, загадочный третий «клык». При жизни он со своей прекрасной супругой занимал верхний этаж.

Задумка интересная, правда, даже Рита одобрила, а ей сложно угодить.

Только вот незадача – дома поизносились, а после смерти Беррода заниматься реконструкцией никто не захотел. Городская администрация снесла шесть домов и сменила их новостройками.

Остался гнить посреди бетона и стекла один лишь «третий клык», почерневший, с готическими рамами на окнах.

В этом доме и жили ведьмы. В пятикомнатных апартаментах вдовы Беррода.

Дом давно нуждался в ремонте. Лестницы скрипели невыносимо. Стены облупились. Отопление умерло два года назад. Канализация тоже успела устареть, хотя Рита выпросила у Яспери разрешение вызвать мастеров и обновить трубы. Только это было тридцать лет назад.

И было бы круто, если бы был лифт.

Рите осточертело подниматься на пятый этаж по древней лестнице, которая рано или поздно обвалится.

Разумеется, паршивый день не собирался становиться лучше. На третьем этаже из квартиры выскочила Агнес Дус.

– А, это ты Рита? – Старушка щурилась в подъезд.

Нет, нет, это не она. Это не Рита. Риты здесь нет. Это другая уставшая женщина поднимается к себе домой.

Вздохнув, Рита откликнулась:

– Да, здравствуйте! Как ваши дела?

Старушка, распалившись и мелко засеменив к Рите, чтобы слюни из ее рта точно долетали до Ритиной любимой куртки и ее любимого лица.

Агнес Дус пылала и возмущалась: эта лестница скоро сведет ее с ума. Вчера она, возвращаясь с прогулки, заработала заносу! Заносу! Повезло, она не стала уточнять, в каком месте, и показывать.

Пусть Рита поговорит с хозяйкой дома! Пусть Рита уговорит ее обновить подъезд!

Рита пообещала, что со всем разберется. Честное слово. Честное-пречестное.

Повезло, что старушка подслеповатая. Повезло, что она чуточку не в своем уме, а то она могла бы сообразить: как-то странно, что Агнес успела вырасти и состариться, а Рита не изменилась – она все такая же маленькая худенькая женщина с бледной сероватой кожей и ярко-рыжими волосами, подстриженными под мальчика. Рита даже куртку не меняла последние шестьдесят лет. Правду говорят: раньше умели шить.

Чудом избавившись от старушки, Рита припустила по лестнице наверх. Быстрее-быстрее!

Рита запыхалась. Рита устала. Пакет с продуктами перевешивал ее маленькое тельце.

На лестнице, прямо у их квартиры сидел ссутулившийся парень в желтой форменной куртке.

– Вы – Яс-пе-ри Беррод? – уточнил он, поднимая глаза на Риту.

Рита заметила рядом с ним картонную коробку.

– Я ее соседка.

Курьер на минуту задумался. Кивнул своим мыслям. И вдруг зачитал Рите долгую и нудную лекцию о том, что нельзя же так поступать – он тут уже два часа сидит! Он стучал и стучал в дверь, а ему никто не открыл. Он уж думал, что ошибся адресом, а его просто оставили у пустой квартиры! Непорядочно!

Яспери часто так делала. Увидев в «магазине на диване» что-нибудь эдакое, она, не задумываясь, хваталась за трубку проводного телефона, которым согласилась научиться пользоваться исключительно ради шопинга, и заказывала доставку на дом.

Правда, дверь она почти никогда не открывала. Квартира их была защищена магическим куполом. И часто Яспери отключала звук – то есть она не слышала ничего, что происходило за пределами квартиры. Как ни кричи, как ни бейся в дверь, она не услышит и не откроет.

– Да-да, кошмар полный, – поддакивала Рита, ставя подпись в накладной.

Ее подпись – это бездумные почеркушки. По нынешним поддельным документам ее зовут Марта Штиллер. Только в подписи она всегда писала «РИТА» с двумя завитушками. Это было бы странно. Поэтому Рита просто бездумно черкалась. Кому какая разница?

– Можно хотя бы вашим туалетом воспользоваться?

– Нет.

Рита выхватила коробку с посылкой, пристроила под локоть руки, нагруженной продуктами.

Ругнувшись, нащупала в кармане ключи.

Дверь квартиры покрывали выгравированные иероглифы на староливергульском, который Рита так и не выучила. На двери две таблички.

Первая, стандартная для таких построек: «Яспери Беррод, поселилась в 1900».

И вторая, напечатанная Ритой на цветном принтере: «Магические услуги и ритуалы: исцеление и снятие порчи». Рита морщилась каждый раз, когда видела этот ужас.

В какой-то момент Яспери загорелась идеей открыть небольшой магический бизнес на дому. Она придумала это от скуки и, вероятнее всего, уже забыла о табличке и тех десяти объявлениях, которые Рита расклеила по городу. У нее не было ни одного клиента.

Тяжело вздохнув, Рита нырнула в квартиру, хлопнув дверью перед лицом курьера.

Рита надеялась застать Яспери за ее любимым занятием – за просмотром мыльных опер по кабельному.

Но нет же.

День по-настоящему паршивый.

– Вы же это исправите? – проворковала Яспери, мило улыбаясь.

– Конечно-конечно-конечно! – поспешно-заискивающе заверил ее мужчина в сером костюме, в носке с дыркой на большом пальце, в очках в металлической оправе, с залысиной и дрожащим подбородком.

В гостиной Яспери эффектно полулежала на диване. В изысканном викторианском чайном платье. Винтаж, разумеется. При гостях Яспери надевала свою самую «современную» одежду – ту, что носила в последние годы жизни своего мужа Сайласа (кстати, он под старости лет сделался консервативным, поэтому она даже век назад одевалась не то чтобы модно).

– И какой будет сумма выплаты по итогу?

– Сто восемь тысяч.

Яспери нахмурилась, вытянула губки. Подумала. Подумала еще. Спросила:

– Это много?

Мужчина замешкался. Заквакал что-то. Он нервно ерзал на низеньком пуфе. Его задранные к небу коленки подрагивали.

Рита успела переобуться в тапочки, занести продукты на кухню. Коробку она пока оставила в прихожей.

– Рити, можешь подойти, пожалуйста, – позвала Яспери.

Она сладко улыбалась. Риту раздражала эта улыбка. Хотя умом Рита понимала: повезло, что ей Яспери говорит «пожалуйста», а не вводит в транс и приказывает.

Как это было с бедненьким лысеющим мужичком в костюме. Скорее всего, это сотрудник банка. Или вроде того. Они иногда появлялись в ведьминой квартире. И всех их Яспери с порога взламывала и подчиняла себе.

– Рити, подскажи, сто тысяч это много по нынешним меркам?

– Смотря для чего.

– Ну, просто. – Яспери с наивным лицом развела руками. – Для жизни, там, для покупок каких-то.

«Покупок». Забавно. Яспери так и не вникла, что из этих циферок на экране цена, а что вес упаковки. Она смотрела на картинку.

– Нормально, да. Более чем. Если это постоянный доход, а не единоразовая выплата, то очень круто.

– Поясни, – приказала Яспери гостю. Ее желтые глаза засверкали искрами.