– Только никакой магии в постели, Филипп! Это унизительно для меня. Что со мной могут спать только по принуждению. Это будет значить, что меня не хотят после измены, что я не завожу тебя больше! Ой…

Элион осеклась, когда поняла, что сказала. Вернее, брякнула, не подумав. Ну, какой секс, если они живут отдельно, в ссоре. А еще она собралась развестись с ним! Но тело млело рядом с Филиппом. Привычно льнуло к нему. Терлось о Филиппа так, будто Элион соблазняла его, а не он просил у нее прощения и утешал. Кажется, разговор свернул со-о-овсем в другое русло. Опасное русло! И ей это не нравилось.

– Забудь! – замахала Элионя руками и попыталась отодвинуться от Филиппа, но не рассчитала и впечаталась в зеркало.

– Я не знаю, как это работает, но… ты можешь приказать мне быть собой в постели. Без приказов, – промурлыкал Филипп, надвигаясь на Элион. – Ты так неосторожна… Осторожно, зеркало!

Филипп притянул Элион к себе за талию. Но не стал целовать в губы. Его пальцы скользнули по ее волосам, отводя выбившиеся из прически темные прядки назад. Так, чтобы обнажить бледную изящную шею. Он прислонился к ней губами, провел вниз, оставил легкие поцелуи, как крыльями бабочки мазнул.

– Пока магии нет, может, докажу тебе, что хочу тебя? Даже после другого мужчины, – шепнул он Элион на ухо. – Заранее… на будущее.

Элион задохнулась от возмущения. Или от желания? Она не стала разбираться и попыталась оттолкнуть Филиппа. Уперлась ладонями ему в грудь, но он ее не отпустил.

– Я не собираюсь с тобой спать! Мы разошлись, – запальчиво выкрикнула Элион, стыдно оглядываясь на свое отражение и отражение Филиппа в зеркалах.

Они были красивой парой и очень хорошо смотрелись вместе. Элион вспомнила, как ей хорошо было с Филиппом в постели. Какой он чуткий и горячий любовник. Какими бы ни были их разногласия, это не менялось. Близость оставалась головокружительно сладкой. И Элион… скучала по Филиппу. Действительно скучала. Ей не хватало его настойчивых губ, не хватало его ласковых и в то же время жестких касаний. Не хватало поцелуев, от которых у нее перехватывало дыхание. Ей не хватало Филиппа.

– Ничего ты не докажешь! Это я… я не хочу тебя больше! – почти испуганно выдохнула Элион.

Испуганно, ведь она соврала Филиппу. А еще из-за того, что чувствовала: еще немного таких поцелуев, и она может поддаться. Что будет дальше, если уже он, а не его отец сумеет соблазнить ее? Элион не знала. Элион знала одно – что после близости с Филиппом, если муж снова станет холоден и оттолкнет ее, это разобьет ее сердце.

– Не хочешь? – Филипп спросил это мягким, медовым, искушающим тоном.

Он не собирался настаивать и давить. О нет… Филипп действовал совсем иначе. Как в танце, он увлек Элион к окну. И подсадил на подоконник, будто чувствовал затаенно, что у нее ослабели ноги от его поцелуев. Филипп провел ладонью по ее плечу, сдвигая вырез платья. Достаточно свободный, он легко обнажил ключицу. К которой Филипп тут же припал губами, выцеловывая легчайшую дорожку. Краем глаза видя, как они отражаются в десятке зеркал. И девушка в них явно не была равнодушна к ласке его губ.

Колени Элион подогнулись от желания. От… странного, завлекательного, но совсем иного Филиппа. Он больше не давил на нее своей властностью. О нет, его сила и уверенность в себе никуда не делась. Но спряталась под сладостное искушение. Филипп в этот момент напоминал ей дьявола. Так сильно манил ее к себе.

– Что ты творишь, Филипп? – ослабевшим голосом спросила Элион, чувствуя, как он не отступает и касается ее кожи легкими поцелуями, будто нарочно.

Под мягкими лапками котика скрывались острые стальные когти. Ведь когда Элион дернулась, чтобы встать с подоконника и уйти, Филипп крепко сжал ее талию. И не отпустил ее.

– Филипп, мы даже не у себя дома! – взмолилась Элион, теряя свое достоинство.

Она готова была отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас, как распутница, на подоконнике?! Нет, она сможет оттолкнуть его, она сможет, она…

– И что же?

– Мы в гостях, здесь могут пройти слуги, или сам хозяин дома! А еще… ну… это неприлично, – Элион покраснела, сама не понимая, как слова слетают с ее губ. – Тут же куча зеркал. Посмотри! Наши отражения…

Ее голос все-таки сорвался от желания. Когда поцелуи Филиппа стали на мгновение жарче. А потом снова стекли каплей меда по ее плечу в неторопливом соблазнении собственной жены.

Филипп провел кончиком языка по нежной коже Элион, будто не в силах насытиться ею. А потом отстранился с тихим вздохом, щекотнув ее своим дыханием. Он взял ладони Элион в свои. Его глаза, несмотря на ее слова, сияли. Ведь она не твердила больше, что не хочет его! Наоборот, все ее тело говорило о другом. Губы были разомкнуты, зрачки расширены. Так и хотелось зацеловать, а потом… Филипп коротко выдохнул, чтобы взять себя в руки.

– Кай не будет против нашего примирения, – Филипп поднес ладони Элион к своим губам, запечатлевая на них легкие поцелуи. – Давай останемся здесь? На одну ночь. Не дома, где все напоминает о наших… проблемах. Не у Агнии, где в любой момент может вломиться этот юнец и все испортить. А тут, где нам никто не помешает. И я покажу тебе, что и правда готов на все, чтобы вернуть тебя.

Тело ее предало. А может, не только тело, но и сердце? Потому что Элион тянулась к Филиппу, совершенно не так, как тогда к Солару. Она широко распахнула глаза.

– Остаться здесь? Но Филипп, как можно… – Элион обернулась и увидела свое отражение в зеркалах, горящие от возбуждения щеки, искусанные губы, сорванное дыхание. – У Кая очень… м-м-м… располагающая к близости атмосфера, – согласилась она, опустив ресницы и скрыв лукавый блеск своих глаз. – И как же ты покажешь мне, что готов на все, Филипп? Я же не доверяю тебе…

Элион уже сдалась. Всем своим видом, всем своим тоном она показывала это. Элион льнула к Филиппу, терлась о него, сверкала глазами. Она соскучилась по своему мужу. Казалось, наваждение вернулось, но стало иным. И теперь Элион просто не могла сопротивляться своим истинным желаниям! Ее тело и сердце молили о этом.

– Я согласна, Филипп, – шепнула она на ухо мужу. – Покажи мне.

Кай оказался не против приютить их на эту ночь. Более того, сказал, что до завтра поедет к каким-то друзьям. Откуда у него взялись друзья, кроме них, осталось неизвестно. Так что Филипп подозревал, что Кай просто решил оставить влюбленных наедине.

Филипп зажег в гостевой спальне несколько свечей. По стенам висели зеркала, больше, чем нужно обычному человеку. В них отражалась мебель из светлого дерева, парящая ткань балдахина на кровати, белоснежный шелк постели. Филипп сбросил камзол, оставаясь только в брюках и расстегнутой на верхние пуговицы белой рубашке, когда в комнату вошла Элион.

– Кай уехал к кому-то в гости до завтра… – сказал Филипп, делая к ней плавный шаг. – Мы одни.

Элион удивленно посмотрела на Филиппа. И неуверенно улыбнулась.

– Прогнал хозяина дома ради меня, да, Филипп? Как не стыдно?

Ее щеки покрылись румянцем, как у невинной девушки, хотя они уже долго были женаты. И после двоих детей стоило привыкнуть к нашей близости, а не заводиться от первого легчайшего прикосновения к ладони.

Элион завелась. И нервно поправила на себе тончайшую ночную рубашку: пену невесомых кружев, больше похожую на платье, в котором на Земле ходили в клуб, а не на вещь, в которой спят. И откуда только взялась здесь? Не иначе, как магия Кая!

– Ты очень красиво здесь все устроил. Только… тебя не смущает, что в спальне так много зеркал?

Смущение не проходило. Элион задала этот вопрос Филиппу, присаживаясь на край кровати и благочестиво опуская глаза.

– Меня нет… А что насчет тебя… – в его голосе появились лукавые, мурлычущие нотки.

Филипп уже подготовился. И теперь в его руках появилось широкое белоснежное кружево, достаточно тонкое и мягкое, приятное на ощупь. Он подошел к Элион, набрасывая его ей на глаза. Аккуратный узел на затылке. Так, чтобы не зацепить даже тончайшей прядки волос. А потом его пальцы скользнули по контуру ее лица.