– Надо это… – хрипло выговорил Ургольд. – Надо… быстро перескакивать… Понятно?

Марта, зашевелившись во мраке, истошно закричала.

Вот он – шанс. Единственный шанс выбраться отсюда, другого уже наверняка не будет.

Последний раз слабо полыхнув, угас факел, и Берт остался в кромешной темноте. Тьма навалилась на него со всех сторон. Он замер, почему-то боясь шевельнуться. И в этот момент услышал мужские голоса сверху. Слов было не разобрать, но он и не силился понять, о чем говорили… Важно было одно: сюда идут!

И тогда сквозь толщу камня к нему прорвался женский крик.

Марта!

Рыжеволосая Марта!

Они притащили ее с собой. Какого черта?!

Перед ним белел в полной темноте громадный череп – будто светился изнутри. Этого света хватало даже на то, чтобы рассеять мглу на расстоянии двух шагов вокруг. Берт нашарил рядом с собой свой меч. «Ловушка захлопывается намертво, – вспомнил Берт. – И открывается только тогда, когда сюда приходит кто-то еще… Но после того, как опустится рычаг, выход остается открытым всего несколько секунд…» «Кость Войны невозможно уничтожить…» – пронеслась еще одна мысль.

Решение созрело в один миг.

Ловец схватил шлем. Голоса наверху звучали все громче – кажется, эти люди спорили о чем-то. О чем?

Два рычага.

Какой из них опустить?

– Правый… – прошептал Берт. – Правый…

А что будет, если они возьмутся за левый рычаг? Ему не хотелось даже думать об этом. Ведь там, в верхней комнате, – Марта…

Ловец, сжимая громадный череп в скользких от пота ладонях, целиком превратился в слух. Сейчас все – его жизнь и жизнь Марты – зависело от выбора людей там, наверху. Один рычаг запустит механизм опускающегося потолка, второй – раздвинет плиты пола.

Секунды тянулись с надрывной болью, будто жилы, подчиняясь клещам палача, медленно покидали его тело.

Наконец наверху надсадно заскрежетало. Дрожь побежала по каменным стенам. И в верхней комнате раскатился многоголосый крик, в который сверкающей нитью вплетался отчаянный женский визг…

Столько людей набилось в тесную комнату, что трудно было пошевелиться. Ургольд убрал руку с каменной змеиной головы и поспешно отступил назад, тотчас наткнувшись спиной на кого-то, мягко отстранившегося. Баба! Эта чертова баба… Он взял ее с собой, надеясь встретить чужака. Посмотрел бы Ургольд, как бы он бился, если б перед его глазами его бабу держали с ножом у горла. Но чужака не было здесь… Куда он делся? Следы вели в эту странную комнату, следы здесь обрывались.

Северяне, голося, заметались, путаясь друг в друге. Свет нескольких факелов из-за страшной толчеи не давал возможности рассмотреть происходящее – желто-красные пятна прыгали по человеческим лицам, по камням стен, рождали сотни уродливых, бешено скачущих, рваных теней.

– Тихо! – крикнул Ургольд, пытаясь понять, что же так напугало его людей. – Стоять!

Обернувшись, чтобы схватить девушку – кто ее знает, за ней глаз да глаз нужен, – он вдруг увидел, что плита входа, окровавленная понизу, медленно опускается, отрезая путь к отступлению. И в этот момент что-то коснулась затылка северянина. Вздернув руки, он расшиб костяшки о потолок, который почему-то очутился сразу над его головой. И все опускался вниз.

– Назад! – заорал он. – Отходим!

Только двое успели проскочить под опустившейся низко плитой входа. Только двое – но в комнате почему-то стало просторно. Дикие вопли теперь летели отовсюду: Ургольду казалось, что прямо у него из-под ног. Оттолкнув девушку – не до нее теперь стало – он подхватил с пола факел.

И едва не опрокинулся в расползающуюся в полу трещину. От неожиданности он вскрикнул, уронив в черную дыру факел. Пылающая головня прочертила огненный след в темноте, осветив копошение людских тел на дне открывшейся ямы.

Что происходит?! Яма? Откуда яма? И девка исчезла, как и не было ее.

Он попытался разогнуться, но ударился плечами о потолок, опустившийся еще ниже.

Крики ужаса летели из черной ямы, тревожно вопили счастливцы, оставшиеся по ту сторону страшной комнаты – каменная дверь все опускалась. Мерцающий факельный свет превращался в узкую полоску между порогом и окровавленной дверью. Каменные челюсти смыкались. Дрожали стены, скрежетали невидимые шестерни работающего механизма… Ургольд, силясь понять, что происходит и как ему теперь быть, шарахнулся в сторону – и уперся в стену. В стену? Но ведь он стоял в середине комнаты? Как он оказался у стены?

И вдруг увидел, что рядом с ним никого нет. Он остался один, совсем один. В смятении он переступил с ноги на ногу и провалился в пустоту. Рухнул в черную яму, подмяв кого-то под себя…

Нельзя было терять ни мгновения. Когда вокруг него завихрилась адская круговерть, Ловец, уловив огненные отблески, прыгнул, выдирая ноги из зловонной грязи, к свету. Люди, закованные в доспехи, вооруженные длинными тяжелыми мечами, падали на дно ямы, перепуганно орали. Пытаясь подняться, мешали друг другу… Где-то совсем рядом мелькнула копна рыжих волос.

Марта! Она жива. И она вместе с этими ублюдками провалилась под пол, в яму.

Берт скрипнул зубами, но заставил себя не поворачиваться. Только не сейчас. Держа в обеих руках Кость Войны, он оттолкнулся ногами и взлетел вверх. И швырнул череп в сужающийся дверной проем далеко наверху.

Бросок вышел точный.

Кость Войны, звонко щелкнув, влетела на порог верхней комнаты, неуверенно качнулась там… И наверняка упала бы обратно в яму, но дверная плита навалилась на нее сверху.

Кость Войны невозможно уничтожить…

Плита остановилась. От нижнего ее края до порога зиял зазор в локоть шириной, и сквозь него из коридора плескало факельным пламенем.

В это трудно было поверить. Берт стоял, застыв на месте, не видя и не слыша всего, что происходит вокруг. Казалось, тяжелая плита сейчас преодолеет сопротивление костяного шлема – казалось, она замерла лишь на мгновение. Вот-вот хрустнет под чудовищным давлением древняя Кость, хрустнет и рассыплется сотней осколков, а плита с размаху грохнется о порог, навеки замуровав в ловушке всех, кто имел несчастье приблизиться к двуглавому каменному змею.

Стены затряслись сильнее. Механизмы не прекращали работать. Нарастал какой-то гул, перемежающийся странным похрустыванием. С низко опустившегося потолка сыпалась каменная крошка.

Воины, барахтающиеся на дне ямы, словно пойманные в садок очумелые рыбины, затоптали свои факелы. Они не видели Ловца – Тьма наполнила яму.

– Марта! – крикнул Берт.

Слабый свет мерцал сверху в щели над порогом. Ослепительно белая Кость Войны удерживала плиту. Его схватили за руку.

– Марта! – снова крикнул Берт. Но это была не Марта. Татуированная бледная рожа шмякала что-то слабыми губами. Ловец с силой оттолкнул воина. Тот отлетел и тотчас смешался с исходящей воплями и стонами человеческой кучей. Кто-то навалился сзади.

«Дьявольщина! – затрепетала отчаянная мысль. – Меня зарежут прежде, чем я сумею отыскать ее!»

Разворачиваясь, он одновременно выхватил меч.

Растрепавшееся и потускневшее рыжее пламя колыхнулось вокруг искаженного лица, почти неузнаваемого, какого-то серого, будто покрытого налетом Тьмы.

– Что здесь?.. – выдохнула она.

Берт не дал ей договорить.

«Повезло! – вспорхнуло в нем. – Впервые за долгое время – повезло!»

Он схватил рыжеволосую, совсем не чувствуя усталости в истомленных мышцах, поднял ее так высоко, как смог.

– Лезь! – крикнул он.

Она сообразила быстро.

Он видел, как Марта уцепилась за порог, как подтянулась на руках и втиснула свое тело в узкий проем. Он прыгнул следом. Когда он подтягивался, кто-то, в безумии черной ямы заметивший свет из спасительной щели, схватил его за ноги. Берт, не оборачиваясь, наугад ударил ногой, ударил еще раз. Раздался болезненный крик, и тяжесть, тянувшая его книзу, исчезла. Берт сунул голову в щель, загреб руками… Выбрался!

Он распрямился с мечом в руке, намеренный биться до последнего. Сейчас, выбравшись из смрадной ямы, где подстерегала неминуемая смерть, Ловец был готов схватиться с кем угодно. По сравнению с тягучим ужасом Тьмы, со стойким душком смерти, пропитавшим хранилище Кости, ставшее последним приютом для стольких людей, честная битва представлялась Берту едва ли не развлечением.