На глаза Этуаль навернулись слезы.

– Прости меня, Уинри. Я просто…

– И ты меня, – вымученно улыбнулась Уинри. – Я не думала, что все настолько серьезно.

Женщина принялась за установку. Этуаль лежа наблюдала за ее манипуляциями.

– В этом протезе я сделала более упрощенное соединение нескольких приводов. Это будет создавать меньше нагрузки на мышцы, – объясняла женщина. – Благодаря более детальной связи с нервами, сигналы мозга будут проходить в разы быстрее, что увеличит также быстроту и четкость движений.

Этуаль лишь оставалось удивляться, когда ее мать успела создать нечто подобное. Заметив интерес в глазах дочери, Уинри продолжила:

– Твой отец также очень мне помог. Этот новый сплав из дюралюминия, углеродного волокна, никеля и меди – его разработка. Он более устойчив к низким температурам и не вызывает обморожения. Также он куда легче стали. Это поможет тебе передвигаться гораздо быстрее. Но пройдет еще какое-то время, прежде чем мы сможем ввести его в массовое производство.

– Я просто не знаю, как вас благодарить.

– Самое главное – вернись живой и не подвергай себя опасности лишний раз. Знаю, твой дед очень на тебя рассчитывает, но для нас с твоим отцом самое важное – это твоя жизнь. Обязательно сообщай нам, если что-то случится. Мы обязательно попробуем тебе помочь.

Зная, что Этуаль всегда держит в своей медицинской сумке пару ампул морфия, Уинри достала одну и набрала в шприц.

– Ты пытаешься его не использовать – я знаю это, – пресекла возражения дочери Уинри, – но сейчас особый случай.

Девушка затравленно смотрела на шприц в руке матери. Она помнила это опьяняющее чувство, когда ничего не имеет значения. Легкость на душе и в теле. Свобода от всех устоев и принципов. Та сладкая истома предвкушения… А после хочется еще и еще, и уже невозможно остановиться. Последующие ломки и выводок котят в груди еще больше способствует желанию получить новую дозу. И это пугало.

– Соединение нервов проходит очень болезненно. Без обезболивания ты не сможешь ходить сутки, а тебе еще нужно пережить перелет!

– Но время…

– Его достаточно, чтобы ты отдохнула.

Наложив жгут, женщина точным движением ввела препарат в вену. Когда морфий начал действовать, Уинри взяла Этуаль за руку, крепко сжав.

– Готова?

Не успела девушка ответить, как по ее телу прошлась невероятная волна боли. Сама того не замечая, она держала руку матери настолько крепко, что даже Уинри сжала зубы. Постепенно под воздействием морфия острая боль начинала уходить, сменяясь ноющей по всему телу. Нагрузка на нервную систему во время стыковки всегда давала такой эффект.

Накрыв Этуаль одеялом, женщина вышла из комнаты. За дверью ее поджидал Эд. Вместе они молча спустились на кухню. На столе уже стоял горячий чай и яблочный пирог. Настало время серьезного разговора. Уинри медленно села, задумчиво вглядываясь в кружку. Эдвард, помявшись на пороге, также сел за стол вслед за женой.

– Расскажи мне, Эд. Расскажи что, черт возьми, происходит?!

От прямого пронизывающего взгляда Уинри мужчине всегда становилось не по себе. Он не может попросту ей лгать.

– Я уезжаю в Париж.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас?!

Мужчина сделал глоток. Горячий чай обжигал горло. Но это помогало ему собраться с мыслями. Взяв лежащие рядом документы, Эдвард разложил на столе несколько фотографий. Пентаграммы, израненные трупы. Уинри с ужасом рассматривала фотографии одну за другой. Страшные происшествия снова охватили Париж как двадцать лет назад. Изображения возвращали к тем воспоминаниям, когда нашли родителей Этуаль, а сама девочка пропала.

В тот раз по городу тоже находили тела, изуродованные подобным образом. Хотя смертельные раны у Альфонса и Мей были от выстрелов, кто-то замаскировал это, чтоб всё выглядело как ритуальное убийство. Эдвард верил, что всё как-то связано. И в центре событий был его младший брат. «Найди правду, скрытую за правдой», – телеграмма, что отправил Эду мужчина в день своей смерти, явное тому доказательство.

– Я должен понять, что хотел рассказать брат. Нужно прекратить это.

– Я с тобой!

– Нет, – Эдвард отрицательно покачал головой. – По крайней мере, не сейчас.

Мужчина хотел всё осмотреть до того, как Париж заполнится иностранцами. Всемирная научная выставка приближалась с каждым днем. Уинри тоже была записана в составе делегации. Тогда они и встретятся.

– А Этуаль?

– Чем дальше она будет от Парижа, тем лучше. Надеюсь, Этуаль не влипнет в неприятности.

– Это ваша семейная черта.

Эдвард скептически посмотрел на жену. Но в ее словах была доля правды. Поездку Этуаль в Империю безопасной тоже не назовешь. Играть в шпионские игры – не ее конек. Но Эд и Уинри прекрасно знали, как девушка одержима убийцами своих родителей. И может натворить глупость. Уинри прокручивала все возможные варианты сокрытия поездки Эда, но ничего лучше не приходило в ее голову. Ей была противна мысль обманывать собственную дочь. Но если это сохранит Этуаль жизнь, женщина была готова терпеть это разъедающее в груди чувство.

И Эдвард, и Уинри, каждый по-своему был зол на Хоэнхайма. Как этот мужчина может что-то требовать от своей внучки, после всего, что ей пришлось пережить? Женщина едва держалась, чтобы не разрыдаться. Этот человек… его не было рядом, когда умирала мать Эда и Ала – Триша. Он оставался в стороне, когда убили Ала и Мей. И теперь Этуаль, так похожую на Ала, он тоже решил погубить своими руками.

Хоэнхайм столько времени не выпускал внучку из страны, хранил существование Этуаль в тайне. Даже когда Эд и Уинри ее нашли и удочерили, он нигде официально о ней не объявил. Так почему сейчас он отправляет ее одну в это логово змей? Заставляет снова взять в руки оружие. И кого?! Врача! Эдвард со злости ударил по столу. Он был готов лезть на стену от бессилия. Но военнообязанные не обсуждают приказы.

– Жизнь Этуаль только начала налаживаться.

В глазах Уинри застыли слезы. Эдвард осторожно положил руку женщине на плечо.

– Их… Наша дочь – талантливая девочка. Она сильнее меня. Она мудрее тебя. Уверен, она поступит правильно. Мы хорошо ее воспитали.

– Ты прав, – женщина накрыла руку Эда своей. – Где бы Этуаль ни была, мы обязательно ее защитим!

Последнее, что помнила Этуаль – как Уинри закрыла дверь в ее комнату. Сознание, затуманенное морфием, непроизвольно проваливалось в сон. Каждый раз от препарата в голове мелькали картинки из прошлого, вызывая беспокойные сновидения. Все тело начинало покрываться испариной, а это значит, подходило время для воспоминаний…

***

Уже несколько минут девочка сидела неподвижно. Ну как можно посадить ребенка на стул и приказать ему не двигаться?! Особенно, когда непослушные пряди щекочут со всех сторон.

Золотистые волосы бесшумно падали на пол. Каждую отрезанную прядь Этуаль провожала тихим вздохом. Надзирательница очень не любила шум. Как она вообще работает в интернате, где кругом дети? Для девочки это оставалось загадкой.

Из приюта Этуаль привезли в это место совсем недавно. Вот и верь после этого взрослым! Многие из них твердили: «Ты – избранная», еще с такой хитрой улыбкой. А на деле отправили ребенка в какую-то странную школу, где только строем умеют ходить. И рот лишний раз боишься открыть. Сразу попадет. А то и похуже – останешься без ужина. Смотрители здесь были очень строгие. Даже чересчур.