— У меня много вопросов, — мужчина, сложив руки перед собой, пригвоздил меня к месту мрачным взглядом. — Даже не знаю, с чего начать.

— Я виновата. И сожалею.

— То есть вы предлагаете сразу перейти к финалу?

— Почему нет, если он заранее известен? — пожала плечами я. — Увы, ни одно из обстоятельств случившегося не может оправдать меня в полной мере.

— Повинную голову меч не сечет?

— Вам решать.

Повисла пауза. На миг почудилось, что мое откровенное признание сбило его с толку.

— Быстро же вы раскаялись.

— Главное — искреннее.

— Верю, — внезапно согласился он. — Но за последние сутки по ощущениям я постарел лет на десять. Из-за вас в том числе. Поэтому не сочтите за труд и послушайте.

Он сделал паузу, видимо, ожидая от меня какой-то реакции. Может, ему хотелось, чтобы я начала спорить и упираться? В этом случае его моральная правота была бы неопровержима. Но я молчала. А подняв глаза, увидела, что на лице лорда Блэквуда совсем нет гнева. Точно он уже все давно решил.

— Молчание, стало быть, знак согласия? Хорошо. С чего бы начать?..

11−2

— Например, с того, что я не уследила за вашей дочерью?

— Это полбеды. Такое могло случиться даже с самым заботливым наставником. Как там говорится? У семи нянек дитя без глаза.

Такой поворот был весьма неожиданным. У подопечной сломана рука, девочка чуть не погибла, а лорд Блэквуд говорит об этом, как о чем-то несущественном… Я молча уставилась на него, не зная, как трактовать подобные умозаключения.

— Не смотрите так. Моя дочь обвела вокруг пальца двух взрослых. Будем считать это проявлением тактической смекалки. Осталось только придумать, как направить этот талант в безопасное русло и заодно научить ее мыслить стратегически. Согласны?

— Пожалуй, — осторожно поддержала я. — Признаться, не ожидала от вас такой реакции.

— Рано радуетесь, — серьезно ответил он. — Объясните-ка мне, как вы позволили ребенку шантажировать себя? Право слово, мисс Катарина, я думал, очевидно, кто ваш работодатель.

— Вы, разумеется.

— Прекрасно. Тогда у меня нет ни одного разумного объяснения.

Предположения лорда Блэквуда звучали оскорбительно.

— Простите, но я не понимаю, о каком шантаже идет речь. Беатрис мне никогда не угрожала, — сухо ответила я. — К тому же для шантажа нужен компромат, а я не совершала ничего такого.

— Стоп! — лорд Блэквуд выставил вперед раскрытую ладонь. — Сыграть на отцовской гордости больше не выйдет. Эта карта бита. Моя дочь умна не по годам, согласен. Однако я ни за что не поверю, что она самостоятельно освоила заклинание огня. Ну что? Будете отрицать свой педагогический вклад?

— Нет.

— Тогда к чему все эти оправдания?

— Позвольте, я не преступница, чтобы оправдываться. Тем более за то, ради чего вы меня наняли.

Я шла ва-банк и знала это. Да, отойти от программы обучения, в конце концов, было моей идеей. А Беатрис ко всему прочему оказалась на редкость способной ученицей. Тем более, очень скоро мы признались бы во всем. Но удивительным образом после столкновения с земляной кошкой меня перестала мучить совесть за то, что я научила девочку защищаться.

И вообще, кого мы пытаемся обмануть⁈ Из юной леди Блэквуд не получится сделать степенную даму, мир которой вращается вокруг семьи и детей. Отец хотел для нее именно такой жизни, но как часто дети оправдывают возложенные на них ожидания?

— Да, я взяла на себя смелость и опередила события, протестировав Беатрис на способности к стихиям. И не ошиблась! У нее незаурядные таланты в магии огня и земли.

— Что не удивительно, ведь она моя дочь, — мрачно согласился лорд Блэквуд.

— В таком случае, почему вас смущает решение обучить ее начальному уровню владения стихиями? Или считаете, что такие знания не пойдут впрок вашей дочери?

— Нет, почему же…

— Позвольте, напомнить, что вы предоставили мне самой право решать, как и чему ее учить, — перешла в наступление я.

— А еще обещал сказать, если вы переусердствуете, — добавил он. — Тайные уроки стихийной магии — это чересчур. Ее неспроста начинают осваивать в, скажем так, более зрелом возрасте. Юные чародеи, как вы сами могли убедиться, слишком самонадеянны…

Чувство несправедливости захватывало меня с каждой секундой. Интересно, что сейчас лорд именно так интерпретировал свое желание оставить девочку недоучкой, цель жизни которой удачное замужество, а предел способностей — мелкие артефакты и бытовые чары. Он, безусловно, не говорил ничего подобного, но та откровенная беседа по дороге в Бринвилль явно подразумевала именно это. И теперь лорд Блэквуд злится, что Беатрис оказалась талантливой магичкой, которая легко освоила стихии за какие-то пару месяцев. Будь это сын, он прыгал бы до потолка от такой новости. Более того, давно проверил бы на способности и самолично обучал. Это была горькая правда, и мне вдруг захотелось, чтобы он тоже испил свою чашу.

— А знаете, вы правы! Я действительно пошла на поводу у Беатрис.

— О чем и речь, — вздохнул он.

— Только это был не шантаж! Она хотела вас удивить, хотела, чтобы вы гордились ей, любили, в конце концов!

— Для этого Беатрис достаточно просто быть моей дочерью, — возразил он. — Мои чувства не зависят от ее талантов и способностей. Она — самое дорогое, что у меня есть. Неужели непонятно⁈

— Возможно, стоило бы почаще это показывать! — вырвалось у меня.

— Вот как⁈ Значит, я еще и виноват?

Мне очень хотелось сказать ему, что так и есть. Ведь он, когда я только появилась в замке, действительно слишком часто демонстрировал Беатрис свое недовольство и равнодушие. Он ранил ее настолько, что даже меня, человека постороннего, проняло.

На языке вертелись справедливые доводы, но внезапно мелькнувшая в голове картинка, как лорд Блэквуд виновато опускает глаза, узнав об угрозах леди Ричадс избавиться от девочки, меня отрезвила. Это будет слишком. Да и ссоры ни к чему не приведут. А вот рациональные объяснения вполне способны убедить его продолжить обучение Беатрис стихийной магии. Пока неизвестно, как все сложится дальше, но напоследок можно попробовать немного помочь своей воспитаннице.

— Не мне судить, — уклонилась от прямого ответа я. — Вам прекрасно известно, сколько упорства требует освоение стихи. Даже начальный уровень. Это труд, концентрация, множество неудачных попыток. Не похоже на блажь, верно?

Он молчал.

— Эти тайные уроки стали наградой за прилежность, — продолжила я. — За хорошее поведение, усердие в изучении ноттовея, решение дополнительных задачек по магпроводности. Беатрис их как орешки щелкает. И все ради того, чтобы вместо прогулки оказаться на импровизированном полигоне. Чтобы снова и снова практиковать элементарные чары. Какими бы ни были ее мотивы, об их твердости спорить не приходится.

— И вы согласились, — заключил лорд Блэквуд.

— Речь шла о знаниях. Передать их подопечной — моя прямая обязанность. Я искала способ заинтересовать девочку в учебе и нашла его. Конец истории.

— Беатрис, однако, настаивает на другом.

— Я ее об этом не просила!

— Даже не попытаетесь ухватиться за соломинку?

— Прятаться за спиной ребенка? Увольте! Я не настолько труслива. И вполне готова нести ответственность за собственные решения.

— Хотите сказать, что моя дочь оболгала себя ради того, чтобы выгородить вас?

Прозвучало угрожающе, но отступать было некуда. Слишком много сказано, слишком много черт пройдено.

— Я этого не утверждала. В своем воображение Беатрис могла представлять что угодно. Главное, что мы должны понимать — решение о тайном обучении стихийной магии приняла я. Без какого-либо давления со стороны девочки.

— Прекрасно, — вздохнул лорд Блэквуд. — А мне что прикажете делать? Как, по-вашему, я должен поступить, м?

11−3

— Не знаю. Только об одном прошу, не будьте слишком строги к Беатрис. Не ругайте ее…