На небе сияли звезды, и не было сомнений, что шумный Бринвилль давно проводил этот день.

Джефри был расстроен не меньше меня, и всячески корил себя за безрассудство.

— Это все моя вина. Но вы так хорошо танцевали, так веселились, что было просто преступно увести вас оттуда, — сокрушался он.

Искреннее беспокойство Джефри меня немного успокоило. Он предложил срезать путь к нашей двуколке, и потянул меня в сторону темного двора, в глубине которого теплился единственный фонарь.

Жилые дома здесь стояли так близко, что тут едва ли могли разойтись два человека. Над головой, словно привидения, порхали простыни и подштанники на веревках. Что-то прошмыгнуло у моих ног. От неожиданности я вскрикнула, отшатнулась и, наверняка, упала бы, если бы Джефри не обхватил меня за талию. Инграм прижал меня к груди, и я почувствовала, как гулко бьется его сердце. Подняв голову, я увидела, как вспыхнули его глаза, а губы расплылись в улыбке.

— Осторожней, моя дорогая, — сказал он, и, продолжая обнимать за талию, повел в темноту.

И я была благодарна за эту помощь. Слабость и головокружение пришли внезапно. Я смутно помнила, как добралась до двуколки, и очень жалела, что пренебрегла плотным ужином. Кажется, голод и активные танцы дали о себе знать. Ах, да, ведь был еще коктейль! Ноги казались свинцовыми, а тяжесть все никак не проходила.

Дорогу до Холмов я не помнила вообще, кроме кратких вспышек, когда обеспокоенный Джефри, судя по всему, пробовал меня растормошить. Мне было стыдно при мысли, что весь обратный путь я спала на его плече. Но, кажется, именно так и было.

К концу поездки я немного пришла в себя и настояла, чтобы Джефри не провожал меня до дверей. Так оставался шанс проскользнуть в свою комнату незамеченной.

В замковом дворе было тихо и пустынно, Холмы спали. Двор освещали лишь крохотные настенные огоньки в тех окнах, что выходят в коридоры. Даже двери в драгоценные кладовые миссис Смитти заперты на ночь на большой амбарный замок. Я вздохнула с облегчением: какое счастье, меня, похоже, не хватились! Наверняка, все подумали, что я просто рано улеглась спать. Временами, очень хорошо иметь репутацию книжного червя.

Парадная дверь открылась беззвучно. Борясь со слабостью, я сняла туфельки и босиком на цыпочках пересекла холл. Поднялась по лестнице, и вдруг вспомнила, что ночью нельзя пользоваться лифтами, чтобы не перебудить весь замок. Вздрагивая от каждого шороха, я направилась в сторону столовой. Придется пересечь не только ее, но и целую аркаду  комнат, чтобы добраться до лестницы на третий этаж. Не наткнуться бы на Моргулиса с его дурной привычкой бродить по ночам.

Я зажгла крохотный огонек на пальце и, скользнула в приоткрытую дверь столовой. Но едва сделала шаг, как из угла, где стоял пузатый буфет, раздалось подозрительно знакомое и очень недовольное «кхм-кхм». Щелчок. Угол озарился светом. Внутри у меня все похолодело.

— Назовите хоть одну причину, по которой я должен выслушать вас, вместо того, чтобы рассчитать сию минуту?

— Вы сами дали мне выходной, — пискнула я, прижимая туфли к груди.

— И вы решили скоротать время за игрой в прятки?

Казалось, даже температура упала на пару градусов от холодной ярости, сквозившей в голосе Блэквуда. Я сделала на шаг в сторону. Голова слегка кружилась, а потому я не придумала ничего лучше, как положить руку на высокий комод с посудой и незаметно облокотиться на него.

Лорд Блэквуд смерил меня подозрительным взглядом. Его глаза сверкали в полутьме, точно угольки. В усталом сознании мелькнула мысль, что вот такая безотчетная ярость ему даже идет. Он был похож на полубога из старинных книжек, кажется, мгновение и взметнется в небо столпом огня.

Мужчина поднялся с кресла, и я поняла, что он в своем любимом охотничьем костюме. Похоже, успел переодеться после Бринвилля. Неужели, меня искали? Эта была лишь вялая догадка, которая натолкнула меня на идею, что нужно попытаться оправдаться:

— Я хотела пить, — сказала, понимая, что такое объяснение вряд ли удовлетворит Блэквуда.

Однако это совсем не было ложью. Ибо врать я умела плохо, да и в горле действительно першило.

— Поэтому вышли из комнаты при полном параде? — мужчина недоуменно поднял бровь. — Волновались, что Моргулис оскорбится, увидев вас в халате?

— Нет, боялась, что вы устроите на меня засаду, — бездумно выпалила я, ведь он действительно так и сделал!

— Не льстите себе, — он поднял перед собой и покачал бутылкой с янтарным содержимым. — Я тоже хотел пить.

Возникла неловкая пауза. Я не очень понимала, почему лорд Блэквуд в таком состоянии. На губах ехидная ухмылка, а взгляд цепкий, напряженный и злой. Он долго смотрел на меня, сузив глаза, точно пытался мысли прочесть. Сердце мое колотилось, но я глядела в ответ, не опуская взгляд. Потому что… Потому что в конце концов я ему не вещь! А свободная женщина. И никто не смеет меня отчитывать. Он мне не отец, не брат, не муж! Хочет дать расчет? Да, пожалуйста! Но без хамства! Это я себе польстила? Это он караулил меня в темной комнате, потихоньку напиваясь, как его подружка леди Ричадс. Действительно славная парочка из них выйдет.

— Леди Лавлейс, мне надоело ломать голову, поэтому спрошу прямо: вы настолько хитры или чудовищно простодушны?

Я не нашлась с ответом, потому что не поняла сути его вопроса. А  лорд, тем временем, продолжил.

— Ночь. Вас нигде нет. Обед и ужин вами пропущены, — голос его становился все тише и это мнимое спокойствие пробирало меня до дрожи.  — Какой встречи вы ожидали по возвращению? Что я должен был думать?

Он вытащил из-под камзола сигнальный артефакт с двумя яркими кристаллами: белым и красным. Слегка подул на белый, и через какое-то мгновение он вспыхнул и тотчас погас. Похоже, сигнал был принят.

— Егеря уже который час прочесывают лес… — он покачал цепочку с медальоном, точно хотел меня загипнотизировать. — На слугах лица нет, Беатрис устроила отвратительную истерику…

— Я была в городе.

До меня, наконец, начало доходить, насколько глупо было предполагать, что в замке не заметят моего исчезновения. Егеря искали меня… какой стыд.

— Этого-то я и боялся, — назидательно говорил Блэеквуд. — Леди Лавлейс, ваше неведение и наивная самоуверенность заставляют меня седеть раньше времени. Вы в курсе, что в Бринвилле и его окрестностях вот уже которое лето бесследно исчезают молодые женщины? А вы отправились туда совершенно одна. Даже в известность никого не поставили. Как?! Как вы вообще добрались до города? И почему так поздно вернулись? Вы пешком шли обратно?

Он говорил со мной таким же тоном, каким частенько отчитывал Бетти. Я устало потерла виски. Его обвинения были несправедливыми. Я же не сумасшедшая, чтобы поехать в город одна? Тем более, пойти пешком. В посещении лекций нет ничего предосудительного.

— Меня сопровождал лорд Инграм.

— Еще лучше!

— И пока вы не разразились очередной тирадой, спешу вас заверить, он настоящий джентльмен. Порядочный и благородный!

— Даже не знаю, что и думать.

— Ничего не думайте, просто знайте, он и волосу бы не дал упасть с моей головы.

— Очень сомневаюсь. Учитывая, какие слухи ходят про Бринвилльского похитителя, Джефри, будь на то воля злодея, исчез бы вместе с вами.

— Да как вы можете?!

У меня аж дух перехватило от такого заявления. Это очень некрасиво с его стороны так оскорблять лорда Инграма. Обвинять его в трусости или еще  небеса знают в чем. Джефри не сделал ничего дурного. Но Блэквуд, кажется, даже не обратил внимания на мое возмущение: откупорил бутылку и сделал щедрый глоток.

— Послали же небеса соседей. Что сестрица, что братец, шастают здесь, как у себя дома. Хоть ты в родовую книгу Холмов их запиши.

И тут на меня снизошло озарение. Лорду Блэквуду было плевать на то, что я пропала. Его интересовала лишь его собственная персона и глупое противостояние с Инграмами. Волшебным образом все кусочки головоломки сложились в моей голове.