— Я польщена, правда, — подбирать правильные слова было сложно. — Но в Золотые Холмы я прибыла для того, чтобы обучать Бетти. Только это — и ничто другое — входит в круг моих обязанностей.

— О, да, — закивала Мелани. — Я, как обычно, полетела впереди цеппелина. Просто знайте, если жизнь в этом замке вдруг покажется вам невыносимой, то двери Малиновой заводи, которая, напомню, находится совсем рядом, для вас всегда открыты. Помните, в этих местах вы не одиноки. У вас есть друзья, которые всегда будут рады помочь.

— Почему мне должно стать плохо в Золотых Холмах? — устало спросила я, откидываясь на чугунную спинку скамьи.

— В моей дурацкой шутке с гаданием все, кроме незнакомца, увы, было правдой, — склонившись, затараторила Инграм. — После смерти Вивиан замок превратился в настоящий склеп. Почти всех слуг распустили, а те, что остались, только и живут воспоминаниями о ней. Генри, который, между нами, душкой никогда не был, совсем одичал, а Беатрис… — Мелани махнула рукой. — Вы же успели с ней познакомится и сами видите, что мои слова про скверный характер никакие не выдумки.

Я опустила взгляд, стараясь не смотреть в глаза Мелани. Все, что она говорила, было недалеко от истины, только вот я не собиралась в ближайшее время появляться на пороге бабушкиного дома с чемоданами в руках. Вдруг она меня расспрашивает, чтобы доложить Блэквуду? Все же они давно знакомы, мало ли, какие между ними отношения? Нужно перевести беседу в безопасное русло.

— Гувернантке не подобает обсуждать ни хозяина дома, ни подопечную.

— Конечно-конечно, я и не собиралась ничего обсуждать, просто констатировала факты.

Между нами повисло молчание. И я вдруг осознала, что начинаю невольно ерзать на своем месте. Прямо как в детстве, когда пыталась поскорее закончить какое-нибудь скучное занятие. Нужно срочно найти повод завершить эту странную беседу, но все благовидные предлоги оставить леди Инграм наедине с ее безумными планами, как назло, вылетели у меня из головы.

И тут совсем рядом раздалось звонкое:

«Жила-была магичка в дырявом колпаке,

И зелий наварила для жаб в большой реке…»

Кусты зашевелились, и спустя какую-то секунду оттуда показалась чумазая мордашка Кристофера. А вскоре, к беседке, пыхтя, вышел и он сам, придерживая на плече плетеную корзину с какой-то травой. Вся его одежда была перепачкана землей, а на рубашке висела гроздь репейника.

— Добрый вечер, мисс Лавлейс, — поприветствовал он меня, как только заметил.

А дальше произошло нечто странное. Я вдруг увидела, как улыбка тотчас сползла с лица мальчика, точно солнце вдруг заслонило тучей. В один миг беззаботное выражение сменилось недоверчиво-настороженным, а сам он весь как-то сжался, словно хотел казаться меньше ростом.

— Леди Инграм, — мальчик слегка поклонился в сторону Мелани.

— Кристофер, — голос Мелани сделался ласковым, а лицо вдруг приобрело мечтательное выражение. — Как поживаешь, малыш?

— Э-э-э, хорошо, — ответил мальчик и сделал шаг назад.

Я глядела на этих двоих и не могла найти объяснений. Кристофер казался мне веселой обезьянкой, мальчишкой-сорванцом, а тут такая странная реакция… Страха или обиды? Трудно представить, чтобы Мелани при всей своей своевольности стала проявлять жестокость к сироте. Она была слишком не похожа на тех аристократов, что готовы отдать приказ выпороть кого-то на конюшне за мнимую дерзость. Или все же мальчик действительно успел провиниться перед леди, получил наказание и теперь опасается ее?

— Простите, мне надо бежать, — Кристофер, будто оправдываясь, приподнял в воздухе свою корзинку, демонстрируя содержимое. — А то повариха мне шею намылит, если я не принесу шафран.

Не дожидаясь пока ему ответят, мальчик уже без веселой песенки, быстро припустил по тропинке и скоро совсем скрылся из виду. Я бы с удовольствием последовала за ним, жаль только, что такое поведение не для леди. Вот и Мелани тоже смотрела ему вслед с какой-то тоскливой задумчивостью.

— Бедный сиротка, — наконец она нарушила тишину. — Такой славный мальчик. И совсем один.

— Не все так печально, — осторожно добавила я. — Здесь его приютили, дали хлеб и кров…

— Да, он предпочел Холмы Заводи. Понятия не имею почему.

— Не знала, что раньше он работал у вас.

— Работал? — Мелани улыбнулась, словно я отпустила шутку. — Нет. Я хотела и все еще хочу сделать его своим воспитанником.

— Не может быть! — не удержалась я.

Наверное, начни леди Инграм распевать неприличные песни, сидя голышом на сосне, я удивилась бы меньше. Она совсем не походила на тех дам, что прижимая к глазам шелковые платочки, бесконечно попечительствуют над обездоленными. Или все дело именно в Кристофере?

— Еще как может! Мне казалось, вы меня уже достаточно хорошо знаете, чтобы понять, где я видала все эти светские условности. Плевать, из какого сословия мальчишка. Когда я вижу его, мое сердце обливается кровью.

— И что вам помешало?

Кажется, для этой женщины не существует слова «нет». К тому же, в таком благом деле. Стать воспитанником обеспеченной женщины, вроде леди Инграм — шанс, выпадающий раз в жизни. Неужели Блэквуд был против?

— Кристофер не вещь и не животное, — в голосе Мелани появились нотки сожаления, казалось, она спорит сама с собой. — Его нельзя вот так взять и присвоить. Мне необходимо его согласие и добрая воля, однако пока он не осознает, какие прекрасные возможности перед ним откроются. Видимо, Малиновая Заводь и любящая семья представляются ему пусть и золотой, но клеткой. Воспитанник Инграм, сами понимаете, должен быть хорошо обучен, а Кристофер, хоть и смышленый, но тот еще шалопай…

— Что верно, то верно, — согласилась я, думая о том, что мальчик, быть может, просто пока не осознает всей непрочности своего нынешнего положения. Слишком юн и не может понять, какой счастливый билет вытянул в лице чудаковатой Мелани, которая прониклась к нему такой симпатией. Или просто Кристофер, как и я, мастер упускать возможности?..

— Но я не теряю надежду! — леди Инграм снова стала собой прежней, уверенной и сильной, особой, которой все по плечу.

Я смотрела на Мелани, словно на актрису из театра, чьи роли меняются быстрее, чем зритель успеет заскучать. Она казалась то самоуверенной до зубовного скрежета, то беспардонной, точно городская прачка. И при этом, стоит копнуть глубже, открывается ранимая душа, полная сентиментальных надежд и романтичных устремлений.

Наверняка, она мечтает о светлой любви. Но замки из грез развеивает печальная правда: с таким свободолюбивым характером и беспечным отношением к правилам, леди Инграм следовало бы родиться мужчиной. Или, как минимум, невероятной красавицей. Быть может, тогда бы появился шанс устроить свою судьбу.

Впрочем, женщинам вроде Мелани, нужен не просто муж, им нужен герой. Видимо, где-то в глубине души она это понимает и осознает свое грядущее одиночество. Вот и грустит ее сердце. Отсюда желание заботиться о ком-то, опекать. А Кристофер и, правда, очень милый ребенок: веселый, жизнерадостный проказник. Попробуй уследить за таким — времени тосковать просто не останется.

Мелани, как ни в чем не бывало, скребла ногтем чешуйки старой краски на столике, и от этого показного безразличия мне стало не по себе. Леди Инграм заслуживает счастья! Особенно, если это счастье в том, чтобы дать любовь и заботу одинокой душе.

Что ждет мальчика в Холмах? Вряд ли его учат грамоте или дают какие-то полезные знания. Так и проведет жизнь, работая до изнеможения на строгого хозяина.

Нужно обязательно поговорить с Кристофером и попытаться убедить его принять предложение Инграм. Объяснить, какое прекрасное будущее его ждет. Будет просто замечательно, если мне удастся поучаствовать в этом деле и помочь этим двоим.

Так, в задумчивости, я только сейчас обратила внимание, что тени стали длиннее, а зной уступил место прохладе. Легкий ветерок холодил плечи, которые уже начали зябнуть, покрываясь гусиной кожей.