Мужчина, в котором было трудно узнать главу величественного и одного из сильнейших домов, сейчас больше был похож на провинившегося мальчишку, который боялся поднять взгляд на отца.
— Мой хозяин… — тихо начал он, едва сплетая слова в предложения. — Плохие новости я принёс сегодня вам. Одна из ваших святынь, наш величественный храм в вашу честь, сегодня был атакован. Они осквернили его своим присутствием и уничтожили алтарь в честь вашего могущества. И артефакт… они… его забрали…
Последние слова он произнёс совсем тихо.
Столько трудов, столько денег, людских жизней и что самое главное — лет работы были разрушены за один день. Как долго они к этому шли, и так мало не хватило для успеха.
Ристингаузер, едва услышав об этом, был вне себя, но отнюдь не от гнева, а от страха перед своим господином. Он велел казнить всю охрану, что дежурила в этот день и не смогла остановить их. Всех повинных мужчин вместе с их семьями, жёнами и детьми он принёс в жертву своему новому богу, надеясь тем самым загладить вину перед господином. И теперь надеялся на снисхождение.
Вновь сквозняк пронёсся по залу, заставляя дрожать не только пламя, но и двух человек, что склонили колени, даже несмотря на то, что было тепло. И если прислушаться, можно было услышать в этом сквозняке зловещий голос, который забирался в саму душу любому, кто его услышит.
— Да, мой хозяин. Покорнейше благодарю вас, мой хозяин. Я продолжу действовать по плану и сложу головы своих детей, если того вы потребуете… — дрожащим то ли от ужаса, то ли от экстаза, что его простили, произнёс он, склонившись ещё ниже.
Тем временем настал черёд Минали говорить.
— Всё будет согласно вашему величайшему плану, мой хозяин, — тихо прохрипела она. — Уже почти всё готово.
Ветер продолжал гулять по залу, давая наставления своим слугам. Тихий и тёплый, но пробирающий холодом до костей, он пролетал по залу вновь и вновь, слышимый лишь ими двумя.
И они слушали. Слушали внимательно, не поднимая головы, пока лёгкий ветер не затих.
Погасли факелы. В комнате стало темно, и лишь слабый свет пробивался из-под дверей, помогая им найти выход из зала.
Когда Ристингаузер Шолгар вышел в коридор, он глубоко вдохнул. Каждый приём ложился на его плечи тяжёлой ношей, когда ты не знаешь, что будет тебя ждать в этот раз за дверью. Благословение и сила или кара и страдания.
— Надо заняться Барбинери… — пробормотал он, зло глядя в окно напротив.
— Ты слышал моего бога, человек, — произнесла Минали. — Мы следуем плану и не отклоняемся ни на шаг от него, иначе ты позавидуешь мёртвым.
— Не тебе мне приказывать, — огрызнулся он. — Отродье человекоподобное, не забывай, кто тебя создал в этом мире.
— И уж точно не по своей воле, — хмыкнула она. — А теперь иди и делай, что тебе приказали, а я займусь тем, что велено делать мне.
Она развернулась и зашагала прочь, виляя своей филейной частью, на которую так падки были мужчины, что не раз играло ей на руку. Что касается Ристингаузера, ему оставалось лишь смириться с потерей храма. Его не интересовало, что там был один из его младших партнёров. Они лишь расходный материал, те, кто зря надеется, что им что-то перепадёт. Он и только он будет править этим миром, когда его бог вступит на эту землю, а пока…
Слишком много дел предстояло сделать, если он не хочет повторить судьбу тех, кто уже разочаровал их хозяина.
* * *
«Пожар на заводе автозапчастей» — так они обозначили произошедшее. И что-то мне подсказывало, что здесь не обошлось без вмешательства коррумпированных чиновников, так как не заметить горы трупов, что мы оставили после себя, было крайне сложно. Чего говорить, даже взрыв, который обрушил один из корпусов, было не скрыть, однако всё это они прикрыли простым пожаром, и никто не задавал вопросов.
«Пожар начался на складе лакокрасочных материалов из-за несоблюдения правил пожарной безопасности. При возгорании произошла детонация топливных баллонов, разрушившая часть склада, после чего огонь перекинулся на главный цех по производству запчастей. На тушение пожара выехали все пожарные части города, но остановить огонь не удалось. Завод восстановлению не подлежит».
Почти все новости транслировали эту ложь, скрывая истинные причины.
Да, план и состоял в том, чтобы устроить пожар, который прикроет наш отход, но даже с этим без потерь не обошлось. И взрыв был наших рук делом, чтобы похоронить базу сектантов под землёй, однако и это игнорировалось.
Такое ощущение, что никто даже и не расследовал это дело, иначе скрыть подземные комплексы под заводом было бы невозможно. Все попросту закрыли глаза на многие несостыковки, хотя тот являлся в свою очередь важным государственным предприятием, влияющем на его обороноспособность.
Вопрос оставался лишь в том, как они ответят на это. Войной не пойдут, нет причин, ведь они сами сказали, что это вина несоблюдения техники безопасности. Будут подсылать убийц? Организуют нападение? Или будут жечь наши предприятия.
Или они заняты чем-то более важным, чтобы обращать на такое внимание?
Как бы то ни было, мы сорвали их ритуал, и я был доволен этим, пусть и пришлось заплатить определённую цену. Например, помимо десяти погибших, мои руки.
Я был прав. В том измерении воздух был отравлен и пропитан грязью. И когда я прорезал броню своими клинками, то позволил отравленному воздуху коснуться моей кожи. И эффект не заставил себя долго ждать.
Я даже не смог снять сам броню, когда мы прилетели.
Мои руки, они… нет, они были не оплавлены — их поедала зараза. Кожу покрывали фурункулы, язвы и гнойники, она слезала пластами, обнажая голые кровоточащие мышцы. Я терял не только способность двигать ими, но и чувствительность, что было определённым облегчением.
Когда врачи дома обрабатывали мои раны, они то и дело доставали из них личинки, которые прогрызали проходы в плоти моих кистей. Вытаскивали червей и срезали гниющую плоть, которая исчезала из-за бактерий на глазах. Руки представляли из себя обрубки мяса, которые с трудом антибиотиками, противовирусными и ещё десятком других препаратов, включая те, что были в активной броне и на борту корабля, удалось отстоять.
Их буквально искупали в антисептике, промыли все образовавшиеся дыры, наложив тугие повязки, пропитанные мазью, которая убивала всё живое, включая ещё и живую плоть на руках, чтобы остановить заразу.
И теперь я был попросту без рук.
— Тебе налить чаю? — поинтересовалась Катэрия.
— Нет, спасибо, — покачал я головой.
— Может ты хочешь есть?
— Катэрия, пожалуйста, — посмотрел я на неё. — Когда что-то потребуется, я попрошу.
— Прости, — вздохнула она.
Я даже в туалет не мог сходить без чужой помощи, так как руки превратились в перевязанные культи. И теперь Катэрии приходилось бегать за мной и заботиться, выполняя за меня то, что я делал обычно сам. У неё и самой дел было по горло, но тем не менее она не позволяла другим служанкам ухаживать за мной, взвалив всё на себя. То ли получала от этого удовольствие, зная, что я беспомощен, то ли считала священным долгом заботиться о муже — её здесь не поймёшь.
Но это было ненадолго. Где-то, когда инфекция будет полностью побеждена, меня ждал последний укол, что у нас остался, с регенеративной сывороткой, которая вернёт моим рукам более-менее нормальную форму.
И всё же это того стоило. Все жизни, что мы положили, стоили того, чтобы остановить хаос, который был уже готов прорваться сюда. Быть может, Грог и Зигфрид не верили мне до этого после случившегося в Фиалинской империи, но теперь все их подозрения должны были отпасть.
— Уже вечер, — негромко заметила Катэрия, бросив взгляд в окно. — Не пора ли ложиться спать?
Она взглянула на меня подозрительным взглядом.
— Ты хочешь спать?
— Ну… дети заснули, — пожала она плечами.
Её взгляд скользнул по моим рукам.
Честно, спать мне не хотелось. После прилёта я пролежал без сознания целые сутки, радуясь тому, что мне не пришлось столкнуться с кошмаром, который навестил меня в прошлый раз. Я ничего не боюсь — так надо было сказать, но это была неправда.
