Уже заканчивался октябрь, а бабье лето так и не наступило. С первых осенних дней полили дожди, а потом пришли нежданные холода с порывистыми ветрами, к которым сельчане не были готовы. И хотя лето стояло чрезмерно засушливое, и местами на земле образовались глубокие трещины, долгожданные осадки, выпавшие сверх нормы ещё в сентябре, уже порядком надоели. Нужно было убирать огороды, собирать последние урожаи свёклы и поздних сортов винограда и приводить в порядок приусадебные участки – избавляться от высохших цветов и опавших листьев, но из-за непогоды делалось всё очень медленно.

Капельки росы на паутинах ранним утром, словно позолоченные бусинки, переливающиеся в лучах осеннего солнца, являлись предвестниками тёплых дней, и казалось – вот оно, долгожданное бабье лето, однако же к обеду небо снова затягивалось серыми тучами.

Шёл дождь. Фёкла сидела у детской кроватки и смотрела на лежавшую в ней полугодовалую девочку, которая, раскинув ручки в стороны и приоткрыв ротик, крепко спала.

– Доченька моя, Сонечка! Как же быстро ты растёшь! – прошептала женщина, поглаживая крохотные пальчики и вспоминая появление этой малышки на свет.

Всю беременность Фёкла чувствовала себя хорошо, но на последнем месяце её положили в больницу на сохранение. Анализы были в норме. Единственное, что тревожило всех, – это сильная отёчность её ног, ставших похожими на брёвна, отчего передвигаться Фёкле приходилось с большим трудом.

– Когда родите, всё сойдёт, – уверял акушер-гинеколог и этим немного успокаивал женщину, так переживавшую за предстоявшие роды.

«Только бы ребёночку не навредить, а всё остальное я выдержу», – постоянно думала Фёкла, и от этого у неё на душе становилось очень тревожно.

Ей кололи витамины и ставили капельницы против отёчности, но толку от них было мало. Женщина не могла уже дождаться, когда наконец этот кошмар закончится, и ей станет легче.

В конце апреля – чуть раньше намеченного срока – на свет появилась девочка. Её назвали Сонечкой – в честь бабушки по линии отца. Роды были тяжёлые. Фёкла очень ослабела, временами даже теряла сознание, но родить у неё всё никак не получалось. Только когда у ребёнка стал резко падать пульс, и врачи всерьёз забеспокоились, у женщины откуда-то вдруг взялись силы, и в результате всё прошло благополучно.

«Господи, спасибо Тебе!» – в душе Фёкла благодарила Бога и твёрдо верила в то, что именно по воле Всевышнего она стала матерью в свои сорок девять лет. Женщина прижимала к себе крохотное тельце, пахнувшее молочком, и плакала от счастья. «Я теперь мама! – снова и снова с ликованием повторяла она про себя. – Я не одна! У меня есть дочь! Только бы хватило сил её вырастить!..»

Врач, принимавший роды, красивый сорокалетний мужчина, низкорослый, с копной чёрных густых волос и серыми глазами, не отходил от роженицы ни на минуту, развлекая её смешными историями. Медперсонал прекрасно понимал, что на самом деле он очень переживал, но в силу своей должности – главврача родильного отделения – просто не подавал вида.

– Ну как самочувствие, мамочка? – с улыбкой спросил Дмитрий Иванович, – так звали доктора, – когда Фёкле принесли малышку.

– Уже лучше, спасибо. Только слабость есть немного.

– Всё наладится, – улыбнулся главврач. – Отдыхайте. – И быстрым шагом вышел из родовой.

После его ухода Фёкла крепко уснула. Она не слышала, как её перевезли в палату. Не слышала она и того, о чём шептались медсёстры, обсуждая женщину, ставшую мамашей в столь зрелом возрасте… Измотанный организм наконец расслабился после накопленных за всё время беременности переживаний и страхов.

Фёкле снился Николай – её родной и любимый Коля… Во сне она улыбалась. Новоиспечённую маму разбудил пронзительный младенческий плач, дав знать о том, что пришло время кормления.

На третьи сутки их выписали.

Оказавшись дома, женщина поняла, что совершенно не готова нянчиться с младенцем. В таком возрасте уже действительно трудно было вставать по ночам, при этом успевать делать всю работу по дому и плюс к тому – ещё и заниматься созданием фотокартин, служившим основным заработком для Фёклы и для маленькой Сонечки. Спасибо Светлане – подруге, которая была рядом с ней с первого же дня после возвращения из родильного дома. Света показала, как правильно кормить новорождённую, как её купать и пеленать. А самое главное – как успокаивать, когда малышка кричала как резаная.

Однако же время пролетело быстро, девочка подрастала, да и Фёкла уже сама научилась справляться со своими новыми обязанностями.

На улице послышался лай собаки. Выглянув в окно, Фёкла увидела Светлану, открывавшую калитку, с большой сумкой в руках.

Зайдя в дом, Света бессильно опустилась на краешек дивана и посмотрела на подругу мокрыми от слёз глазами.

– Что случилось, Свет? На тебе лица нет!

– От меня Сашка ушёл…

И Светка, опустив голову, начала во весь голос реветь.

– Куда?

– А куда мужья уходят? Непонятно?! К другим женщинам!

– О Господи! Как?! Он что, сдурел на старости лет?! – от переизбытка чувств Фёкла слегка пошатнулась и присела на стул.

– Говорит, полюбил, и всё. Можно я пока у тебя поживу?

– Разумеется, можно. Спрашиваешь! Живи сколько надо.

– Я ненадолго. Пока вещи свои перевезёт к той гадюке.

– А кто она? Наша? Местная?

– Приезжая. Работает инженером на ветряках. Ей и дом дали от организации. Теперь будет с моим мужем жить, – тихо сказала Светка. А после этого добавила: – И как земля таких носит? А, Фёкла?..

– Светочка, родная моя! Я знаю, что тебе сейчас очень больно и страшно. И тут никакие утешения не помогут. Сама через это прошла. Но ты всё же постарайся успокоиться, прошу тебя, родненькая!

Фёкла налила в стакан воды и поднесла его подруге.

– На, выпей. Легче станет. И хватит слёзы лить. Соберись.

– Я очень стараюсь. Очень. Но внутри всё огнём горит…

– Свет, скажи, – после некоторой паузы произнесла Фёкла, – неужели ты не замечала, что Сашка тебе изменял?

– Нет, конечно. Не представляла даже, что мой муженёк может такое выкинуть. Это ж надо было так маскироваться! Думала, мало ли где он задерживается! Сама знаешь – трактор в руках, тому отвези, другому привези… А оно вон что! Загулял!

Светлана перестала плакать и, достав из нижнего кармана куртки носовой платок, принялась громко в него сморкаться.

– Ты её видела? Какая она?

– Я – нет. А вот сестра Маринка видела. Говорит, худощавая, моложе меня лет на десять, но уродина такая, что страшнее калеки Райки.

– А, вон оно что! На молодую потянуло! Ну и Саня, ну и дурак дураком. Столько лет вы вместе… Подлец! Негодяй!

Светка, опухшая от слёз, встала и посмотрела в окно.

– А дождь всё идёт… Ну и погода. Как моя жизнь – сплошная серость.

– Знаешь, Свет, – Фёкла подошла и обняла свою подругу за плечи, – ведь как оно бывает – если одно уходит, то другое обязательно придёт. Хорошее придёт. Вот увидишь.

– Не хочу никого. Я Сашку люблю. Не смогу без него.

– А вот он смог. Может, ещё простишь его, если у него там не сложится?

– Прощу – куда я денусь. Ты ведь тоже Николая простила бы, ведь так? – и Светлана посмотрела Фёкле в глаза.

– А за что мне его прощать? За то, что был женат и не сказал? Так я сама виновата в том, что ничего не хотела знать. Для него это было увлечение, не более того. А время показало, что ему я не нужна.

– Откуда ты знаешь? Сама ведь все связи порвала. Жалеешь?

– Нет, не жалею. Теперь я хоть узнала, что для него значу. Человек, если хочет, всегда найдёт способ приехать, позвонить или хотя бы написать. Пусть даже все на свете телефоны будут отключены! А он за целый год даже не поинтересовался, почему я с ним рассталась. Значит, и жалеть нечего. Всё идёт так, как и должно быть.