Он хотел застать меня врасплох, и у него это получилось.

— Что?

— Видел её в гараже, прислонённой к задней стенке. — Он не сводил с меня взгляда, ожидая, что я отведу глаза или что-то выдам. Я не отвел взгляд, но моргнул. Не смог удержаться.

— Вы, должно быть, ее не заметили.

— Я... да. Наверное... — Я не знал, как закончить фразу, поэтому просто пожал плечами.

— Я узнал ее сразу по маленькому серебряному колечку на ручке. Дама ходила с ней почти везде, по крайней мере, на острове. Многие люди на Раттлснейк-роуд и за разводным мостом в Виллидж тоже знали ее.

— И коляску, — сказал я.

— Да, она любила гулять с коляской. Иногда разговаривала с ней. Разговаривала с теми умершими мальчиками. Я сам видел это.

— Я тоже.

Он ждал. Я подумал, не рассказать ли, что прошлой ночью эта коляска стояла в моей ванной и мёртвые близнецы катали её.

— Вы спрашивали о змеях. — Он отпил воды и вытер усы ладонью. Маска вернулась на место. — Великая змеиная кампания восемьдесят второго или восемьдесят третьего. Год точно не помню. Или, быть может, вы уже узнали это, Вик?

Я покачал головой.

— Ну, те из нас, у кого не было палок от змей, вооружились бейсбольными битами, ковровыми выбивалками и теннисными ракетками. Всем, чем можно хлестать кусты. А еще взяли рыболовные сети. На Заливе в этом недостатка нет. Все острова на западном побережье узкие, а этот — уже большинства. С одной стороны — залив, с другой — Калипсо-Бей. В самой широкой точке — всего шестьсот ярдов, и это у разводного моста. Этот край, куда перебрались гремучки, когда на юге началось строительство, примерно вдвое меньше. Отсюда видно и залив, и бухту, верно?

— С бокового двора — да.

— Этого дома тогда еще не было. Только пальметто, пляжная наупака — змеи ее обожали — и сосны. И множество кустов, названий которых я даже не знаю. Мы растянулись в линию от залива до Калипсо и пошли на север, продираясь сквозь кусты, волоча за собой сети и колотя по земле. У змей не очень хороший слух, но они чувствуют вибрации. Они знали, что мы идём. Было видно, как шевелится листва, особенно наупака. Для них, наверное, это было, как землетрясение. И когда мы подошли к концу острова, где заканчивается зелень, мы увидели их. Эти гады были повсюду. Казалось, что движется земля. Трудно было поверить. И это дребезжание. Я до сих пор слышу его.

— Как сухие кости в тыкве.

Он посмотрел на меня пристально.

— Точно. Откуда вы это знаете?

— Видел их в зоопарке Франклин-парка, — я произнес эту ложь с честным лицом. — Это в Бостоне. Ну, и по телевизору.

— Хорошо подмечено. Только это были десятки, может, сотни тыкв и целое кладбище костей.

Я вспомнил о большой ванне Грега. И о ручонке, поднимающейся из извивающейся, корчащейся массы.

— Вы бывали на северном конце острова, Вик?

— Ходил туда буквально на днях.

Он кивнул.

— Я не ходил туда пешком со времен охоты на змей, но много раз видел это место на рыбалке. За последние сорок с лишним лет остров сильно изменился, его чудовищно застроили, но северная часть сейчас такая же, как и тогда. Пляж из ракушек, похожий на большой неправильный треугольник, я прав?

— Именно так, — ответил я.

Он кивнул. Маска спущена. Глоток воды. Маска поднята.

— Вот туда мы загнали змей, и им больше некуда было ползти, кроме как на Дейлайт-Пасс. Можно сказать, спиной к воде, хотя у змей с любой стороны спина, не так ли? Пол-акра пляжа было усеяно ими. Ракушек вообще не было видно, разве что на долю секунды, когда змеи двигались, покачивая хвостами. Они ползали друг по другу. Яда в этих змеях хватило бы, чтобы запросто убить половину населения Тампы.

— К нам прибыла куча пожарных со станции в Палм-Виллидж и еще больше с Нокомиса. Большие крепкие ребята. Другие не смогли бы таскать на своих спинах двадцатигаллоновые ранцевые огнетушители "Смоукчейзер". Их раньше называли индейскими насосами. Эти штуки больше предназначены для борьбы с лесными пожарами, которых у нас много, но в тот день в них была не вода. Они были наполнены керосином. Когда мы загнали змей в тупик — большинство змей, потому что люди еще месяцами после этого встречали выживших, — те ребята опрыскали их как следует. Потом мой старый друг Джерри Гант, начальник пожарной охраны Палм-Виллидж, которого уже давно нет в живых, зажёг пропановую горелку "Бернзоматик" и швырнул её в змей. Эти гремучки вспыхнули в пламени, и пошла такая вонь — о Боже, она была ужасной, и я потом не мог вывести ее со своей одежды. Никто из нас не мог. Мыть было бесполезно. Одежду пришлось сжечь, как змей.

Он на мгновение замолчал, не отрывая взгляда от своего стакана с водой. Он словно забыл причину, по которой сюда пришел, сейчас его здесь не было. Он видел тех горящих гремучих змей и чувствовал их смрад, пока они извивались и корчились в огне.

— Дьюма тогда ещё существовала, и часть змей уплыла туда. Может, некоторые даже доплыли, но большинство утонуло. Не знаю, заметили ли вы водоворот там, где вода из бухты встречается с водой из залива...

— Я видел его.

— Тот водоворот... тот вихрь... тогда был сильнее, потому что вода проникала туда с гораздо большей силой. Держу пари, там, где вода закручивается, глубина составляет шестнадцать футов, а может, и больше. К тому же в тот день был отлив, что увеличило поток из залива. Мы видели, как змеи вращались в том водовороте, некоторые при этом ещё горели... Вот такой, Вик, была Великая охота на змей восемьдесят-какого-то года.

— Впечатляющая история.

— А теперь расскажите свою. О том, как вы узнали про Алиту Белл и как вы её нашли.

— Я её совсем не знал и видел всего дважды. Живую, я имею в виду. Во второй раз она принесла мне овсяное печенье с изюмом. Мы съели несколько штук за этим самым столом. Запивали их молоком. Я поздоровался с близнецами.

— Правда?

— Может, это звучит странно, но мне не показалось это странным. Это была простая вежливость. Потому что во всём остальном она казалась мне совершенно здравомыслящей. На самом деле... — Я нахмурился, пытаясь вспомнить. — Она сказала, что знала, что их там нет.

— Хм.

А не говорила ли она также "И всё же они здесь"? Вроде говорила, но я точно не помнил. Если она так сказала, то была права. Я в этом сам убедился.

— И кто-то прикатил эту коляску сюда. Не один раз, а дважды.

— Да.

— Но вы никого не видели.

— Не видел.

— Никого не слышали.

— Не слышал.

— И не заметили, чтобы включались датчики движения? Потому что я знаю, что Акерман их установил.

— Не заметил.

— И не вы принесли сюда палку от змей?

— Не я.

— Расскажите, как вы нашли миссис Белл.

Я рассказал, в том числе и о том, как бросал ракушку (возможно, не одну, я был расстроен и больше не был уверен), чтобы отвадить стервятников от ее тела.

— Всё это я рассказал офицерам Зейну и Канавану.

— Я знаю. Это есть в их отчёте. Если, конечно, не считать того, что коляска появилась у вас во второй раз. Это называется новой информацией.

— Ничем не могу помочь вам. Я спал.

— Хм. — Он опустил маску. Допил воду. Маска снова вернулась на место. — Пит Ито сказал, что вы планируете оставаться здесь до сентября, мистер Трентон.

От меня не укрылось, что он разговаривал с мистером Ито. Не ускользнуло от меня и то, что он обратился ко мне по фамилии.

— Планы изменились. Видите ли, мёртвая женщина, которую клюют стервятники, может заставить пересмотреть свои планы. На сегодняшний вечер у меня забронирован номер в "Дейз Инн" в Брадентоне, а в четверг я вылетаю из Тампы в Кливленд. Как я доберусь до своего дома в Массачусетсе — ума не приложу. В Америке сейчас творится полный дурдом.

Дурдом. Это слово прозвучало с большим нажимом, чем я хотел.

— Дурдом сейчас по всему миру, — сказал Пелли. — Зачем вы вообще приехали сюда летом? Так мало кто делает, если только у них нет бесплатных купонов от "Дисней Уорлд".