– Красивое имена, – согласилась Рагна и, подойдя к подруге, начала поглаживать ей поясницу, стараясь уменьшить боль. – А если это девочка?

Инга ничего не ответила. И после долгого молчания Рагна прошептала:

– А интересно, какое имя получил мой мальчик?

«Если он остался жив», – подумала про себя Инга.

…Это была борьба. Борьба за жизнь. Всё как-то сразу пошло не так. Инга набирала полные легкие воздуха, задерживала дыхания, тужилась. То ли ребенок был слишком большой, а таз Инги слишком маленький, то ли плод лежал неправильно, но ребенок никак не хотел покидать лоно матери.

Женское нагое тело сводило судорогой боли, но Инга не чувствовала этого, она была поглощена мыслями о будущем этого ребенка. «Хорошо бы отец признал его, тогда мальчонке уготована хорошая, безбедная жизнь. Пусть он не имел бы прав на наследство, но всё равно не остался бы с пустыми руками».

– Да, тужься, же! – услышала она злой окрик подруги, стоявшей между ее раздвинутых ног. – Еще немного, и ребенок умрет там.

От мысли о славном будущем ее сына в душе Инги всё запело. И она словно почувствовала, будто сама Фрея бурным потоком вливает в нее новые силы. Еще одна потуга, и женщина ощутила, как скользкий комочек выскользнул из её влажных женских глубин. Обессиленная, Инга упала на ложе.

Рагна схватила окровавленное тельце за ножки и, приподняв, шлепнула младенца. Дитя тут же пронзительно закричало.

– Дай мне моего сыночка! – восторженно, не отводя глаз от ребенка, прикрикнула Инга и протянула к подруге руки.

– Это девочка! – умиленно глядя на ребенка и стирая с тельца кровь, радостно объявила Рагна.

Дочь? Об этом Инга даже думать не хотела. И что ей делать с ней?! Неприятные мысли вертелись в голове, словно мошкара вокруг огня.

«Кто захочет взять в жёны незаконнорожденную?! Девочку отец точно не признает. Зачем она ему?! В поход ее не возьмёшь. Хотя, если…»

Инга не успела додумать, что будет «если», как ее тело снова содрогнулось от боли, извергая послед.

Рагна положила новорожденную в люльку и занялась подругой.

Наконец, помыв и переодев Ингу, она поднесла ей новорожденную.

Дитя таращило на мать глазенки удивительной голубизны. Малютка была прелестна, и еще эти белёсые, словно снег, волосенки…

– Я назову ее Эльда34.

Рагна смотрела на подругу удивлёнными глазами.

– Зачем девочке такое воинственное имя?  – недоуменно спросила она и, поморщившись, добавила, – да еще мальчишеское какое-то.

– Я сделаю из неё воительницу. Она будет сражаться наравне с остальными войнами, – гордо заявила Инга. А про себя подумала: «Может, если он узнает о ее подвигах, он возгордится ею».

Рагна лишь недоверчиво покачала головой и занялась приготовлением сладкой каши, главным угощением в день летнего солнцестояния…

Свен не был «запечником»35 – он помогал взрослым в домашней работе по мере своих возможностей, учился сельскому хозяйству, ремеслам и, конечно же, тренировался в воинском деле, сражаясь с другими мальчишками. Он был дерзким, драчливым и смелым. Он не боялся спорить со старшими, даже порой перечил отцу, который ни только не порицал Свена, а скорее восхищался им, говоря, что сын своеволен, но смел, что и надо для настоящего воина.

Ярл Франмар стоял во дворе и, подбоченясь, наблюдал, как младший сын ловко, не по годам, орудует легким укороченным мечом, скорее напоминающим скрамасакс36, чем собственно меч. Свен, подобно змее, двигался очень быстро, все время переставляя расставленные ноги. При этом он старался держаться там, где солнце светило ему в затылок, тем самым ослепляя старшего брата.

Не спуская прямого, острого и немного жесткого взгляда с соперника, он не давал ему атаковать, нанося упреждающие удары. Асмуд был выше и сильнее Свена, но, казалось, мальчишку нисколько не смущает это. Заметив за спиной брата бревно, Свен, хитро улыбнувшись, стал наносить удар за ударом, тем самым заставляя Асмуда отступать. Наконец, его нога зацепилась за препятствие, и, покачнувшись, он оказался на земле. И в этот же момент на его груди стоял меч отрока.

Франмар, восторженно глядя на сыновей, одобрительно кивал. В этот момент за спиной он услышал недовольный голос жены.

– Он в последнее время только с оружием и проводит. Не меч, так топор, не топор, так копье. А с кинжалом вообще не расстается, мне даже кажется, он спит с ним.

– Он будущий воин, – пожимал плечами ярл. – Я даже подумываю его взять с собой.

– Мал он еще по походам, пятнадцати нет. А вот его обязанностей по дому никто не отменял.

Франмар недовольно вскинул голову и насупил густые белесые брови, придававшие его лицу суровое выражение.

– Вчера должен был принести воды с озера, третьего дня за грибами его послали, а на прошлой неделе просила его бузину собрать, поспела же уже. Так нет же, будет лезвия точить или на щите картинки разные вырезать, – быстро тараторила Тора.

– Постой, – остановил ее муж. – Я проверял вчера. Полные кадки воды. Кто принес? Да и мясо с грибами было, – недоуменно пожимая плечами интересовался хозяин.

– Так что этот паршивец выдумал, – оправдывалась Тора, – подарил Хельге обруч на шею, чтобы она по грибы за него сходила. А сыну твоей сестры пригрозил, что уши ему ночью отрежет, если тот воды не натаскает.

Ярл разразился смехом и, проведя рукой по густым светлым волосам, поинтересовался, кто же собрал бузину.

– Миронег, – склонив голову набок, улыбаясь, ответила женщина. – Свен застращал его, что поведает Бьёргу о том, что малой подсматривает за ним, когда тот забавляется с наложницами.

Франмар картинно закатил слова, а потом гордо произнес:

– Свен будет не просто хорошим воином, а быть ему воеводой Новгородским, а может, с его-то хитростью, и у самого Ингвара37.

Услышав последние слова отца, у подошедшего к отцу Свена загорелись глаза.

– Значит, я пойду в поход с вами! – восторженно воскликнул он.

– Для начала в Хольмгард38, навестим тамошнего воеводу.

Франмар, не торопясь, пошел к дому, но вдруг он развернулся и, хитро глядя на сына, спросил:

– А что за щит ты там делаешь?

– Покажу, когда закончу, – сказал Свен бесцеремонно и быстро зашагал в сторону крепостных ворот.

– Дерзкий наглец, – незлобно прошептал ярл и, приобняв жену за плечо, вошел в дом.

Свен сидел на скалистом берегу озера и размышлял над сказанными отцом словами. Князь Ингвар был то ли каким-то дальним родственником Франмара, то ли дед был в дружбе с Рюриком и поселился в Альдейгъюборге, когда тот подался в Новгород, Свен этого не знал. Да его это и не волновало. Ко всем этим княжеским и конунгским титулам он относился абсолютно равнодушно, будучи уверенным, что силой, ловкостью, хитростью и богатством можно получить всего, чего хочешь.

Вдруг в узком проливе между скалистыми островками и «большой землей» он увидел небольшую лодку. Стоящий в ней, вернее, стоявшая в ней, ибо это была девочка лет двенадцати – четырнадцати, отчаянно пыталась вытянуть из воды, по всей видимости, большую рыбу, которая, сопротивляясь, металась из стороны в сторону, дергая за собой легкую лодку. В конце концов, юная рыбачка, потеряв равновесие, выронила леску и, перевернув лодку, оказалась в холодной воде. Она отчаянно била руками по воде, пытаясь остаться на плаву. Ее голова откинулась назад. Судорожно дыша, девочка хватала ртом воздух.

Свен вскочил и, не раздумывая, быстро стянул шерстяную рубаху и, не глядя, развязывал ремни на щиколотках. Он пристально смотрел на девочку, стараясь не выпустить ее из вида. Наконец, освободив ноги, он прыгнул со скалы в воду. Он неистово орудовал руками, вздымая брызги и оставляя за собой шлейф из пены. Небольшие встречные волны норовили захлестнуть лицо, но тело Свена упорно разрывало поверхность воды.