- Слишком много сил потрачено. Выпейте. И вам нужно поесть. Потом расскажете.

На звонок колокольчика появился слуга. И вскоре Гилэстэл под пристальным вниманием Астида ужинал, не вставая с кровати. Его задумчивый взгляд рассеянно блуждал по комнате. Полукровка молчал, зная, что в эти минуты князь напряженно думает. Бокал вина довершил трапезу. Слуга унес поднос, плотно закрыв за собой двери. Гилэстэл откинулся на подушках, и вполне уже окрепшим голосом спросил.

- Ты хорошо знаешь историю Маверранума, Астид?

- Смотря какой период, - смутился тот.

- Последние годы Железной эпохи. Про битву за Бегред читал?

- Читал… вскользь.

- Я напомню. Городок Бегред был отбит отрядом под командованием капитана Элеаса Мантахэйла.

- «Дикие ястребы»?

- Да. Элитное подразделение тогдашней армии, состоящее исключительно из эльфов. Захваченный городок был невелик, но богат. По законам военного времени победитель берет то, что захочет. Но когда «ястребы» начали его грабить, подошли основные силы. «Ястребам» был дан приказ прекратить мародерство.

- Да, припоминаю. Они хотели свою законную долю добычи. А им пригрозили трибуналом за грабеж. Элеас закрылся в городе, и потребовал отменить приказ, грозя перебить всех горожан.

- Да, именно так. Что было потом, знаешь?

- Армия взяла город после суточной осады. Мантахэйл был обезглавлен за неповиновение приказу. А «Диких ястребов» тогда всех уничтожили.

- Почти всех, - поправил Гилэстэл. – Когда армия вошла в город, некоторым удалось скрыться. Они стали изгнанниками в своей стране, преступниками вне закона.

- И что?

- Воины Элеаса Мантахэйла носили форму и оружие с отличительными знаками. В видениях Касильды есть эпизод -её похититель кидает в стену нож, на рукояти которого изображение пикирующего ястреба.

- Нож можно найти, украсть или купить.

- Я не договорил, Астид. Кроме снаряжения, метка ставилась на тело воина. Касильда помнит и её – тот же рисунок ястреба на груди её похитителя, точно напротив сердца. Именно под этим прозвищем он появляется на «птичьей арене» - Ястреб.

Астид сложил руки на груди.

- Ну, хорошо, теперь нам известно, кто её похититель и по совместительству папа Ригестайна. Что это дает сейчас?

- Многое. Индивидуумы, подобные ему, умеют делать лишь одно – драться. Где угодно – на поле боя, на арене, в городских подворотнях. Другой жизни они не знают. Самое вероятное место, где его можно найти – война.

- Но сейчас нет войны.

- Здесь нет, - кивнул Гилэстэл. - А вот в Сеттии она в самом разгаре.

- Где это? – недоуменно свел брови Астид.

Князь чуть улыбнулся.

- Это очень маленькая страна. На востоке от Вааспурта лежит горный хребет. В одной из долин находится Сеттия. В соседней– Веладия. Между ними не один год идет спор за перевал, по которому проходит тракт на Вааспурт. Обе страны малочисленны, и основной воинской силой с обеих сторон выступают наемники. Есть вероятность, что Ястреб там. Это нам и надо выяснить.

- Вы шутите, Ваша светлость? – усмехнулся Астид. – Как можно по таким скудным сведениям кого-то найти?

- Можно, Астид. Есть еще имя.

- Имя? – встрепенулся полукровка.

Гилэстэл кивнул, чуть улыбнувшись.

- Его зовут Доэйр. Эльф-наемник за пределами Маверранума не такое уж частое явление. Найди его, Астид. И сделай так, чтобы он вернулся в Вааспурт.

- На это уйдет немало времени.

- Мы никуда не торопимся.

- Разве вы не собираетесь рассказать все это Ригестайну?

- Собираюсь. Но не всё.

-/-

Тощий сгорбленный попрошайка, закутанный с головой в пыльное рванье, сидел у террасы. Поворачивая голову на звуки шагов и голоса, водил из стороны в сторону бельмами незрячих глаз. Тянул гнусавым голосом на «васпе»:

- Пода-айте, пода-айте.

На террасе появилась женщина в фартуке, плеснула через перила помои в жухлую траву.

- Эй, бродяга, - окликнула негромко нищего. – Лови.

На колени слепого упала половинка зачерствевшей краюхи. Нищий пошарил руками, нащупывая подаяние, убрал в котомку за спиной.

- Долгой жизни тебе, добрый человек. Пода-айте, пода-айте.

На дороге, вынырнув из-за поворота, показались двое верховых. Медленным шагом подъехали к трактиру, спешились у коновязи. Трактирщица зевнула, глядя на вооруженных мужчин, и скрылась в кабацких недрах. Нищий потянул руку на звук тяжелых шагов – «Пода-айте». Не удостоив его и взглядом, приезжие поднялись на крыльцо. Шедший последним воткнул в столб штык с сеттийским вымпелом.

Рекрутеры расположились подальше от крыльца, в тени навеса. Выложили на стол бумагу, перья, дорожную чернильницу-непроливайку.

- Хозяин! Дай чего-нибудь жажду утолить!

Женщина в фартуке выглянула из дверей, недовольно скривила губы. Но все же принесла тугой бурдюк и две кружки.

- Зряшно приперлися, - проворчала она. – Который день, как нет никого. Всех распугали своими драчками. Была хорошая дорога, спокойный тракет. Кто таперича сюды сунецца?

- Язык придержи, - лениво ответил ратник, снимая короткий плащ с гербом Сеттии – шесть звезд над горным пиком на синем поле. Снял перевязь, бросил её небрежно на соседний стул, оставшись в тунике до колен. – Я в такую жару сюда тащился не для того, чтобы тебя слушать. Пусть твою болтовню муж твой слушает. Наливай.

- Платить чем станешь? Сызнова казенну бумажку сунешь?

- А то, - хохотнул рекрутер. – Вот она, моя оплата.

Он дотянулся до перевязи, вынул из кошеля затертую бумагу с печатью, прихлопнул её ладонью на столе.

- Вот. Читай. «… и оказывать всякую помощь по запросу, в том же числе лошадьми, фуражом и провиантом». Так что будь хорошей сеттийкой, неси провиант, как писано.

- Грамоте я не разумею. Оно и так понятно, что задарма кормиться будете. Да токмо ваши бумажки мне – на подтереться, я под них не подпадаю. Потому как телитория ента – нитрай… нитрана…

- Нейтральная, - подсказал второй ратник, утирая лоб краем туники.

- Она и есть, - подбоченясь, кивнула трактирщица.

- Это пока, - отмахнулся первый. – Скоро Сеттия станет владелицей этого тракта, и тогда не только твой трактир под неё подпадет, но и ты сама можешь подпасть под топор за саботаж. Хватит болтать, живот уж подвело.

- Намедни веладские наймаки тако же хвалилися. И тако же задарма объедали. Поскорее бы вы друг друга поубивали, что ли, - кинув досадливый взгляд на ратников, трактирщица неторопливо удалилась.

Вскоре на столе перед рекрутерами пыхтела ибрызгала жиром широкая сковорода, на которой в шкворчащем сале потрескивал десяток жареных яиц.

- Жрите, дармоеды, - вздохнула трактирщица, ставя на стол корзинку с хлебом и кидая ложки.

Ратники, шикая и дуя на обжигающие шкварки, накинулись на еду. Нищий приподнялся, держась за обрешетку террасы, поводя носом в сторону едоков.

- Пода-айте, люди добрые.

Первый ратник, кинув на него взгляд, передразнил:

- По-ода-айте-е…. А ты заработай. В рекруты пойдешь?

- Я слеп. Какой от меня толк?

- А-а, на это всем плевать. А что? Харч казенный. Хоть живот набьешь досыта. Нынче в сеттийской армии каких только уродов и иноверцев нет. Все едино – мясо до первого боя.

- Что, и северяне есть?

- Есть.

- Ну да! – с сомнением хихикнул нищий. – Эльфы? В сеттийской армии?

- Я же сказал – есть! А тебе какое дело? – спохватился ратник, подозрительно приглядываясь к нищему.

- А сколь платят?

- Тебе до смерти хватит. Так что, записать тебя?

- Нет. Какой из меня солдат.

- Ну и катись отсюдова, - ратник повернулся к яичнице. – Слышал? Не воняй мне тут.

Вздыхая и охая, бродяга поднялся с земли. Нашарил клюку, поправил котомку и медленно, ощупывая перед собой дорогу, поплелся прочь от трактира. Его унылое «Пода-айте» затихло за поворотом.

Жарило полуденное солнце. Безоблачное небо слепило синевой, воздух дрожал зыбким маревом над трактом. Ратники дремали, развалившись на скамьях в тени навеса. Мухи ползали по пустой остывшей сковороде и хлебным крошкам, кружили над лицами наемщиков. Жирная муха проползла по засаленной нижней губе. Ратник всхрапнул, сдувая насекомое, закрыл рот и приподнял правое веко. Солнце заслонила чужая тень - на крыльцо мягким, почти неслышным шагом взошел мужчина. Рекрутер приоткрыл второе веко. Посетитель был молод и худощав. Черные длинные волосы, затянутые на затылке в тугой узел, контрастировали с белой, совершенно лишенной загара, кожей. На широком ремне слева висел длинный меч, правый бок отягощали кинжальные ножны. Ратник открыл глаза шире, приглядываясь. Дернул бровью, задержав взгляд на остроконечных ушах незнакомца, и несильно пнул ногой своего товарища. Когда тот, вздрогнув, открыл глаза, указал взглядом на посетителя.