— Да что ты знаешь, теоретик! — рассмеялся я.

А в целом хорошо поговорили. Пригласил Мишу тоже на новоселье. Давно не виделись…

Положил трубку, а сам подумал, как этот разговор будет потом читать расшифрованным «товарищ майор». Какую информацию из него почерпнет… Поверит ли в то, что это бурная фантазия моей тещи? И вот так теперь каждый разговор…

В среду в университете ко мне подсела в столовке Маша Шадрина и со страдальческим выражением лица рассказала, что Гусев поднял все отчёты «Комсомольского прожектора» за несколько лет и заставил её сидеть и штудировать их вместе с ним.

— Вот же неугомонный, — вырвалось у меня, — и что он хочет там найти?

— Не знаю, — недовольно ответила Маша.

Вот, блин! И надо же было такому случится, что вместо сонного Самедова появился этот новый чересчур энергичный секретарь!

— Его бы энергию, да в мирное русло… — задумчиво проговорил я. — А по последнему рейду на обувную фабрику ты Самедову показала те фотки, где женщины с обувными коробками через лаз в заборе на соседнюю территорию проходят?

— Показала, конечно, — кивнула Маша. — Но в отчёте этого не было. Не знаю, принял он это к сведению или нет…

— Ну вот, обрати на этот момент внимание Гусева, — подсказал я, — пусть он переключится с прошедших рейдов на что-то реальное. И подскажи ему, что там второе предприятие за забором. Может, там и обратный поток существует, и с того предприятия что-то выносят через проходную обувной фабрики. Может, настоящее дело раскрутите. Ты сразу и авторитет завоюешь в его глазах. А в старых делах какой смысл копаться? Столько воды уже утекло…

— Ладно, попробую, — слегка повеселев, ответила Маша.

Что Гусев может найти в старых отчётах? Да много чего, чего не стоит ворошить. Там отчёт по типографии… По меховой фабрике!

— Маш, в любом случае, если какие вопросы будут, всегда обращайся ко мне, помогу, мне не трудно, — заявил я. — Что по новым рейдам, что по старым отчётам. В особенности по старым отчетам, у меня есть дополнительные материалы, которые в отчет не вошли.

— Спасибо, Паш! — искренне поблагодарила она, совсем повеселев.

Кажется, скоро я начну вспоминать времена Самедова с любовью и ностальгией… Вот же не было печали, так черти накачали!

Но что хорошо — хоть эти моменты мы обсуждаем не по телефону, и этот разговор в КГБ анализировать не будут…

Северная Италия. Город Больцано.

Утром Модесто вызвался сам показать Фирдаусу место неподалеку от Больцано, где они все тренируются в стрельбе.

— Серьёзное место, закрытый клуб, — объяснил он. — Вас туда без меня не пустят.

Диане мужчины предложили было пострелять из пистолета. Но она смерила их таким взглядом! Зря она, что ли, полночи оттирала туалетной бумагой смазку со своего калаша? Училась вскидывать его перед зеркалом и снимать с предохранителя? Грозно целиться в собственный силуэт в зеркале?

— Калашников, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.

Мужчины переглянулись насмешливо, но улыбки сползли с их лиц, когда, получив в руки автомат, Диана ловко отсоединила магазин и посмотрела, сколько там патронов.

Она стреляла и стреляла, попадая, сначала, в соседние мишени, но вскоре начала попадать и в свою.

После каждого выстрела она морщилась от боли и зло шипела. Фирдаус озабоченно поглядывал на неё. А когда она решила посмотреть, что с плечом, и увидев здоровенный синяк, злобно чертыхнулась, но продолжила стрелять, Фирдаус испугался за неё и попытался её остановить. Куда там! Легче остановить несущуюся на тебя полным ходом машину!

Недоумённо переглянувшись с Модесто, Фирдаус встал рядом с женой и тоже продолжил стрелять, посматривая на нее горделиво. Зачем она терпит такую боль? Но сам факт, что терпит, наполнял его сердце гордостью. Он же видел уважительные взгляды других мужчин на нее.

Москва.

После пар поехал в Верховный Совет сдавать Пархоменко записки для Межуева. На лестнице нос к носу столкнулся с Марком Анатольевичем, идущим из буфета к себе с тарелкой ещё горячих пирожков в руках.

— О, Паша, — радостно приветствовал он меня и, склонившись к самому моему уху, шёпотом сообщил:

— Ильдар пошёл на доклад к зампредседателю Верховного Совета Камолову по поводу Ираклия.

— Да что за суета такая вокруг простого студента на четверть ставки, — озабоченно прошептал я в ответ. — Где он, а где зампред?

— Да вот, доложил ему кто-то про сигнал из милиции, и я, даже, догадываюсь, кто, — не скрывая раздражения, многозначительно посмотрел на меня Марк, — ты с этим человеком тоже очень хорошо знаком…

— Я понял, — благодарно кивнул я ему, вспомнив, как против был Пархоменко, когда Комитет по миру решил студентов себе в помощь взять.

Да что же он никак не успокоится? — думал я, направляясь, как раз, к нему. Видеть его мне совсем не хотелось. Планировал его помощнице быстренько оставить записки с описанием новинок для Межуева, но Валерия Николаевна задержала меня.

— Талон в стол заказов за ноябрь! — строго произнесла она и открыла ящик своего стола.

Но тут раздался телефонный звонок и она отвлеклась на него. Потом тут же по селектору сообщила начальнику, что его вызывает Камолов.

— Добрый день, Василий Николаевич, — только и успел произнести я тут же вышедшему из своего кабинета Пархоменко. По-моему, он меня и не заметил, так поспешно мимо нас выскочил в коридор. А на лице — радостное предвкушение, как у ребенка, который себя хорошо вел и ждет 31 декабря щедрого подарка от Деда Мороза.

Так-так, сначала Ильдар пошёл на доклад по поводу Ираклия к Камолову, после него тот вызывает тут же Пархоменко… Дважды два — четыре… Всё правильно Марк понял, откуда ветер дует…

— На, распишись, — вывела меня из раздумий Валерия Николаевна и вручила талон на продуктовый набор.

Пошёл на четвёртый этаж к Воронцову, оставил ему копию записок, как велел Межуев. А по дороге всё думал, чем же закончится эта эпопея с Ираклием и зампредом? Как узнать, зачем Камолов вызывал Пархоменко?

Решил вернуться в его приёмную и покомпостировать мозги его помощнице, пока он не вернётся. Может, удастся что-то узнать… Судя по тому, как быстро освободился Ильдар, Пархоменко тоже не будет там долго сидеть. Но ждать его в коридоре нет смысла. В коридоре каждый дежурную морду делает, зная, что на него много кто смотрит. Итоги визита можно понять, посмотрев на его физиономию, когда он к себе войдет, в место, в котором, как считает, можно расслабиться и дать выход эмоциям.

Так что вернулся в приёмную Пархоменко.

— Валерия Николаевна, а нет ли талона в «Детский мир»? — сделал я умоляющее лицо.

— А что ты сразу-то не сказал? — недовольно зыркнула она на меня.

— Забыл, — с невинным видом ответил я. — Близнецы, хронический недосып, частичная амнезия…

— Не прибедняйся, — улыбнулась она, вставая.

Но видно было, что упоминание о детях пробило ее дежурную скорлупу. Так-то я обычный парень, которых тут много бегает по коридорам, мешая ей расслабляться на работе. А про деток упомянул, так сразу в ее глазах в человека обратился.

Поковырявшись в шкафу с верхней одеждой, она вернулась за свой стол и положила передо мной заветный клочок бумаги. Из сумочки своей, что ли, достала? А не может ли быть так, что талон в «Детский мир» мне каждый месяц положен? Надо уточнить у Марка. Но расписаться за него она мне, в этот раз, не предложила.

Потянул немного время, рассыпаясь перед ней в благодарностях за талон и рассказывая про своих мелких, как они спят на балконе, потому что двойная коляска в лифт не входит. Помощница Пархоменко слушала меня с неподдельным интересом, похоже, о таких нюансах она и не подозревала.

Старания мои не прошли даром, совсем скоро в приёмную ворвался наш разъярённый начальник с красной рожей и, хлопнув дверью, закрылся у себя в кабинете.