До приезда сына с женой и гостя, он уже подумывал послать людей избить ливанца, чтобы тот начал серьезней его воспринимать, но эти сигналы его успокоили. Ничего страшного, еще с недельку он вполне может обождать. Тем более, тут хороший климат, и рестораны очень неплохие.

Москва. Дом на Котельнической набережной.

Как только дети на балконе подали голос, вся квартира сразу ожила и началась обычная суета: кормить, мыть, пеленать… Загит сразу сказал Галие, что Ксюша ждёт звонка, но позвонить ей на работу так, чтобы Ирины Леонидовны не было рядом, она сумела только где-то через час.

— Была у врача сегодня, — поделилась Ксюша с подругой и рассказала ей о беременности.

— Шесть-семь недель… — стала прикидывать в уме Галия.

— Да, от Ивана, — подсказала ей Ксюша.

— И что ты будешь делать? — забеспокоилась Галия. — Наверное, надо, всё-таки, сказать ему? Он должен знать… Если не хочешь сама говорить, давай я Пашу попрошу, чтобы он сказал. Лично я считаю, мужчина имеет право знать, что у него есть ребёнок.

— Не есть, а, возможно, будет, — поправила её Ксюша.

— Ты что, про аборт подумываешь? — испуганно спросила Галия.

— Ты что, с ума сошла? Нет, конечно! Но, давай, не будем никому говорить, что он уже есть, чтобы не сглазить. Пусть сначала родится. А вырастить и воспитать я и сама его смогу.

— Ну, все в сборе, можно начинать, — объявил Захаров.

А Ганина-то и нет. Точно, по его душу собрались, — понял я.

— На повестке дня у нас вопрос по Ганину, — объявил Захаров. — Что-то он совсем страх потерял. Дали ему шанс, а он им не только не воспользовался, но и дальше продолжает у нас деньги воровать.

И он изложил ситуацию — как Ганин и Яковлев ничего не внедрили на автобазе из того, что им рекомендовали, да потом Ганин еще пытался мне взятку всучить.

— Да что тут обсуждать? — спросил Осипов. — Горбатого могила исправит.

— Последний случай, вообще, из ряда вон, — добавил Ригалёв. — У своих воровать и своим же взятки совать, чтобы прикрыли… Он в своём уме, вообще? Как с ним работать?

— Во-во, как с ним о чём-то договариваться? — поддержал его Майоров.

— Я так понимаю, он финансы на себе замыкал? — уточнил Мещеряков.

— Да, Андрей Юрьевич. А есть какие-то предложения? — спросил Захаров.

— Вы меня извините, но как можно было его на этой функции оставить после первого раза? — спросил наш начальник службы безопасности.

— А у нас вариантов других не было, — ответил за всех Осипов. — Он среди нас один с бухгалтерским образованием, он с отчётностью предприятий может работать.

— Вы меня извините, — опять взял слово Мещеряков, — но у вас товарищ Ивлев на экономическом факультете МГУ учится, в «Комсомольском прожекторе» работал и является непосредственным участником ряда успешных рейдов. Кому, как не ему, поручить эти обязанности?

Так и хотелось ему кулак показать. Пинкертон, блин. Собрал на всех досье и радуется сидит. Но надо было что-то сказать, так как взоры всех присутствующих обратились ко мне.

— Товарищи, — начал я. — Тридцать четыре предприятия требуют постоянного внимания, это полноценная нагрузка, на полный рабочий день. А у меня учёба. Даже если я как-то вывернусь наизнанку и умудрюсь это совместить, то ни о каких уже анализах, оптимизациях и прочем речи быть не может. Если я займусь текучкой, то встанет вся остальная работа, включая и музейный проект. Никаких инноваций, никаких увеличений доходов, не будет больше ничего, кроме текучки.

— Ну, хорошо, — пристально посмотрел на меня Захаров. — И что ты нам предлагаешь?

— Перво-наперво, весь этот объём работы необходимо разделить на двоих человек, — ответил я, — во-первых, чтобы снизить нагрузку и поднять качество работы, а во-вторых, обеспечить взаимозаменяемость и контроль.

— В смысле, они друг друга будут контролировать? — спросил Войнов.

— Тут и контроль как таковой не нужен, — ответил я. — Самодисциплина включается, когда ты знаешь, что на твою кухню в любой момент может заглянуть коллега. Они же будут замещать друг друга во время отпусков или бюллетеней, будут видеть реальное состояние дел в хозяйстве друг друга. Обо всём, что вызовет у них вопросы, будут сообщать нам, а мы уже будем разбираться.

— У нас одного-то бухгалтера нет, а теперь двоих надо, — заметил Нечаев.

— Не надо нам бухгалтеров, — задумчиво проговорил я, глядя на Мещерякова. — Нам сотрудники ОБХСС нужны. Бухгалтера на предприятиях и так есть. Нам надо их контролировать и не только их. Нужен жесткий контроль на местах. Чтобы пресечь весь теневой оборот помимо нашего. Он плох не только тем, что наши деньги на сторону уходят. Главный риск — что наследят, и по душу этих воров могут прийти с проверкой, а заодно и наши дела вскроют.

Присутствующие начали переглядываться между собой. Можно подумать, эта мысль никогда не приходила им в голову.

— Это надо обмозговать, — проговорил Бортко, переглядываясь с Захаровым.

— Да. Давайте пока что вернёмся к Ганину, — поддержал его тот. — Что с ним будем делать? Какие есть предложения?

— Отправить его директором в наказание на самое маленькое предприятие, — предложил Бортко. — Пусть и сидит там до пенсии. Никаких больше процентов от общего дохода. Сумму фиксированную пусть дает нам ежемесячно, а с остального как хочет, так и крутиться.

Захаров закашлялся. Ну да, только что я предлагал покончить со сторонним теневым оборотом, а Бортко, по сути, предлагает благословить Ганина им заниматься. Этот же точно стесняться не будет… Ну а с другой стороны — не с моста же его скидывать вниз головой…

— А какое у нас самое маленькое предприятие? — спросил Захаров, взглянув на Осипова.

— Да есть одна старая типография, — ответил тот.

— Только не типографию! — вырвалось у меня. — Мы же ни одной книжки больше не увидим.

Сатчан сидел, опустив голову, еле сдерживая смех.

— Ну, значит, это будет твоя забота, — сказал Бортко, строго взглянув на меня, — будешь контролировать Ганина. Нет лучшего стимула, товарищи, чем личная заинтересованность.

Вот, спасибо! Счастье привалило.

— А с начальником автобазы что будем делать? — спросил Осипов.

— Перевести его в замы на первый раз, — ответил Захаров, — но строго предупредить. А на его место поставить надежного человека, который быстро внедрит предложения Ивлева.

Москва. Ресторан «Арагви».

Ираклий хорошо погулял, вкусно покушал, прилично выпил. Он бы уже и ушел, но один из парней, Омари, сидел практически трезвым, обещая потом всех на машине по домам развезти.

Всего гуляли впятером. Ираклий был только шапочно знаком со всеми, кроме Джабы. Но посидели неплохо, был только небольшой эксцесс, когда виновник торжества, Джаба, чужих девчонок с танцплощадки к ним за стол потащил. К счастью, обошлось без драки, их парни предпочли уйти без скандала. А девчонки сбежали, едва он в туалет ушел.

Наконец, вечер закончился, и они впятером вышли на улицу.

— Моя ласточка, — подошёл Джаба к «Жигулям» третьей модели синего цвета и обнял капот.

Пьяный уже, — подумал Ираклий.

Он сам вместе с двумя парнями сел на заднее сиденье, его плотно зажали посередине. Ираклия разморило, и он закрыл глаза. Машина тронулась, да вдруг резко ускорилась. Открыв глаза, Ираклий вдруг с ужасом увидел, что за рулем сидит вовсе не Омари, тот на пассажирском сиденье. Рулит Джаба, который выпил намного больше самого Ираклия!

— Джаба! Останови, я выйду! — забеспокоился Ираклий. — Мужики! Ну что вы смотрите?

Но парни только посмеивались, мол, Джаба и пьяный водит так, что не каждый трезвый сможет!

— Слушайте, ну это несерьёзно! — не сдавался Ираклий, но его никто не слушал.

— Джаба, давай остановимся, пока ничего не случилось, — попытался достучаться до водителя Ираклий.

Но тот только переключал скорости, радостно улыбаясь. И гнал машину все быстрее, словно назло ему. Ираклию стало страшно.