– Достаточно, – буркнул Джуро, сделал шаг, другой, сел передо мной на колени и осторожно приподнял мой подбородок. Повернул мою безвольную голову из стороны в сторону. – Ты в порядке? Цела? Не поранилась?

– Нет, Джуро, все в порядке, – ответила я, пытаясь улыбнуться, несмотря на усталость и волнение. – Я цела и невредима.

Он опустил ладонь, продолжая удерживать взгляд на моем лице, как будто проверяя, нет ли там каких-то невидимых повреждений. Непонятно, что он себе вообразил, но мне была приятна его забота.

– Расскажи, что произошло, – попросил он. – Мы слушаем.

Я глубоко вдохнула и посмотрела на Каори.

– Можешь привести Аки?

– Аки? – Ее брови взлетели, даже хвост вопросительно изогнулся. – Джуро, кажется, она врет. Она почти наверняка ударилась головой!

– Это правда? – Лис снова потянулся ко мне своими когтистыми руками, но я фыркнула.

– Она шутит. Мне нужно поговорить со старейшиной деревни ханъё. Возможно, еще надо рассказать ямаубе…

Мой голос звучал достаточно серьезно, чтобы кошка перестала шутить и кивнула.

– Хорошо, я поищу их. Не шалите тут, ладно?

– Хорошо, – ровным тоном ответил Джуро, явно не поняв намека ханъё, в то время как я залилась краской.

Кажется, моя симпатия к Джуро очевидна для всех, кроме него. Или он слишком хорошо притворяется? Он вполне очевидно отверг меня там, у источников… Мы с ним не говорили об этом больше. Словно ничего не было.

Но пока кошка не вернулась с ханъё и ямаубой, мне было что рассказать Хранителю.

Я начала несмело и тихо. Призналась, что меня на самом деле зовут Соль. Что я жила в столице с отцом и была влюблена в ханъё, но отец нашел мне другого жениха. Я не хотела выходить за него, и тогда жених убил моего возлюбленного.

– Его зовут Хэджайм, этого монстра. Он – брат наместника провинции Ворон.

Я говорила дальше: про то, как мы праздновали, и про то, как возвращались домой. Как в пути на нас напал Хэджайм и убил моего папу. Как нас бросили в публичный дом, и мне удалось бежать оттуда. Как я вернулась к Тоширо…

На этом моменте рассказа нас в хижине ведьмы стало больше. Зашел заспанный Аки – было еще раннее утро. Вернулась с Каори и Хона – вымокшая до последней нитки, вся перемазанная в грязи, будто она валялась в ней, как дикий вепрь. Я налила всем чая, дожидаясь, пока они рассядутся, и рассказала им то, что поведал мне Тоширо.

Я рассказала все, кроме того, что я была человеком и поменялась лицом с Амэей. Хотела сказать, но слова застряли в горле. Да и зачем об этом вспоминать? Лисье зелье, кажется, никогда не развеется, и уже не имело значение, мое это тело или нет. Что же до того, что я человек… Лучше сразу броситься животом на катану, чем признаться в этом.

Когда я закончила, стало очень тихо. Джуро барабанил когтями по ветхому полу, оставляя на нем царапины. Каори кусала губы, быстро мотая головой, – переводила свой внимательный взгляд с Джуро на Аки, с Аки на Хону, с Хоны на меня, будто не до конца понимала, как реагировать, и искала в лицах других подсказку. Хона сидела, уставившись в одну точку, с ее бесцветных волос текла дождевая вода, капли срывались с носа, и из-за этого казалось, что ведьма плачет. И только Аки вносил живость в эту картину: он подорвался с места и заходил от стены до стены, хрипло рыча.

– Я, пожалуй, выскажусь первая, – кашлянула Каори, подняв руку. – Я хотела сказать, что тебе очень сильно не везет в жизни, малютка-лиса. Досталось тебе счастья с малую раковину, как говорится. И с семьей… это кошмар какой-то.

Я вяло ухмыльнулась. Кажется, рассказ забрал мои последние силы.

– Тварь, – бессмысленно рычал себе под нос Аки, – какая же тварь… Тварь…

– Сядь, – хрипло повелел Джуро. Аки зыркнул на него, но остановился. Я же потянулась к ямаубе и взяла ее руки в свои.

– Госпожа ямауба, – почтительно обратилась я к Хоне, – вы здесь с сотворения Моря Деревьев… Скажите… Скажи, пожалуйста, это все правда? Здесь правда заключен Бог-Ворон?

Горная ведьма подняла на меня раскосые черные глаза. Все взгляды обратились к ней.

Нет. Скажи «нет». Скажи «нет». Я рассмеюсь, и мы просто будем жить с этим – с вторжением людей в Море Деревьев, да, но без мрачных предзнаменований.

Но Хона кивнула.

– Это правда, – поведала она. – Море Деревьев – это страж, что защищает его темницу. Пока лес жив, ничто не способно пробудить Бога-Ворона. Пока жив его Хранитель, – она многозначительно посмотрела на Джуро. Лис откинул с лица спавшие на скулы медные пряди и кивнул. В этой фразе будто был какой-то второй смысл, который я не понимала.

– Они же не собираются уничтожить лес? – хмыкнула Каори.

– Нет. У них есть другой способ. Древнее предание о том, что врата может открыть кровь прародительницы, что закрыла их. – Тут Хона посмотрела на меня, и я поняла, что она все знает. Она знает, кто я. Сохранит ли она мой секрет? Во рту стало сухо, но ведьма едва заметно улыбнулась. – Джуро, что будем делать?

Лис обмахнулся хвостом, кусая губы. Он помолчал несколько мгновений и начал отдавать приказы.

– Аки. Собери всех воинов, что могут держать оружие, и будьте готовы дать отпор. Остальных пусть уведут в пещеры. Там безопасно. Я спрячу вход. Хона, Каори… Надо найти то место, где скрыт Бог-Ворон. Мы должны охранять это место и не подпускать никого к нему. Призови они. Если надо, разбуди мононоке[33].

Хона покачала головой.

– Ты еще не понял? Ты знаешь, где это место, Джуро. Это старое камфорное дерево. То самое дерево, что породило тебя.

Я посмотрела на Джуро, не понимая, что имеет в виду ямауба. Где он был рожден? Разве он не простой ханъё? Очевидно: сильный, очень сильный, почти наверняка старый, но то, что она сказала…

Ханъё рождаются у ханъё. Иногда у людей, если те делят ложе с ханъё. Они не появляются из камфорных деревьев. Так рождаются только ками… Или ёкаи.

К тому времени я уже должна была осознать правду, но упрямо продолжала закрывать глаза, уши и рот. Не говорить об этом, не слышать и не видеть.

Уши Джуро вздрогнули, прижались к голове. Он поморщился, будто вспомнил что-то неприятное, и кивнул.

– Тогда я хочу, чтобы ты отправилась к тому месту, Хона. Каори, займись разведкой. Возьми других следопытов.

Все разошлись, выслушав приказы Хранителя.

Я не знала что думать. Кто такой Джуро на самом деле? Неужели он… правда ками?! Что это значит – быть Хранителем и Хозяином леса? Какие еще тайны скрывает Море Деревьев?

Неужели отец мог скрывать от меня такую тайну, тайну нашего рода? Неужели моя прапрапрабабушка действительно была столь сильной, что смогла пленить бога? Или он не знал про это?

И на что на самом деле способен оживший бог?

Все эти вопросы жужжали в ушах, невысказанные и сложные, и я даже не поняла, что Джуро все еще здесь, напротив меня. Кажется, он что-то спросил и теперь сидел, наклонив голову набок. Мы остались наедине.

– Извини, Джуро. Я просто в шоке от всего этого. Я даже не знала, что такое возможно.

Он понимающе кивнул и подошел ближе.

– Как мне тебя называть? Как удобней?

– Зови меня Соль, – смущенно улыбнулась я. Он посмотрел мне в глаза. Долгий взгляд, слишком долгий. Когда он так смотрит, у меня все из головы вылетает.

Сейчас это пришлось кстати.

– Соль, – тихо произнес он, и в его зрачках снова отобразилось то самое пламя, что горело у горных источников. Он поднял руку. Его острые когти коснулись моей щеки. Я боялась вздохнуть, чтобы не разрушить этот момент. Боялась моргнуть, чтобы не упустить нежное выражение его лица: чуть подогнутые брови, немного сощуренные веки, приоткрытые темно-розовые губы. – Ты многое пережила. Знал это. Но ты сказала, и я понял.

– Что? – выдохнула я, совершенно очарованная.

– Мы связаны. Не знаю как. Это… очень сильное чувство.

Ба-бам. Сердце пропускает удар.

– Сильное… чувство?

– Ты – часть иного мира. Ты стала частью меня. Я знаю твою боль. И я не хочу, чтобы ты ее испытывала вновь.