– Ничего. Зарыла неглубоко, лисы найдут, как завоняет. Съедят вместо нас. Тоже неплохо.

Отвечать на его насмешки не было сил. Я придерживала на своих плечах его верхнее платье, продолжая клацать зубами.

– Тебе не холодно? Может, заберешь?

– Мне не холодно, – ответил он. – Отдыхай. До рассвета долго.

И, как родитель, гасящий фонарь в комнате ребенка, Джуро сжал лисий огонь в кулаке, и тот рассыпался мелкими искрами. Я снова оказалась в темноте. Мне бы испугаться, но слезы и утиные похороны иссушили мои чувства до дна.

Когда я приоткрыла глаза, где-то у берега огонь коптил тонкой струйкой дыма и мигал под порывами ветра.

– Вот. – Джуро явно ждал, когда я очнусь.

Он протянул мне деревянную миску, в которую был налит суп. Я не чувствовала его запаха и подозрительно прищурилась на лиса. Наверняка он решил мне отомстить и выкопал утку!

– Я поймал угря. Выбрал кости, чтобы ты потом их похоронила, – сказал он с издевкой. – Еще добавил грибы и ямс.

Живот издал приветливое урчание. Звучало аппетитно.

– Я и не знала, что… Погоди. А как ты приготовил суп? Ты же не нес с собой котелок или что-то такое.

– Ешь, пока теплое, – не стал мне отвечать лис.

– А ты?

– Я поел.

Темные пятна на его лице, когда он принес ту утку… Это была кровь? Не хочу думать об этом.

Я передернула плечами и глотнула суп, не чувствуя вкуса. Съела все до последнего кусочка рыбы и благодарно вздохнула. Внутри потеплело, желудок наполнился. Когда я опустила руки, увидела лежащий в них лист вместо деревянной миски. Магия…

Странно, что ко мне так добр тот, о ком, кроме имени, я ничего не знаю.

– Спасибо, – проговорила я. – Я не знала, что здесь растет ямс и какие грибы съедобны…

– Пришлось научиться. И ты научишься.

– Тебе часто приходится заботиться о беглецах?

Он дернул уголком рта.

– Нет. Иногда. Часто я не могу помочь.

– Что ты имеешь в виду?

– Многие приходят умирать. Море Деревьев называют лесом самоубийц. Другие приходят битые… Слабые. Слабее тебя. Иногда – старики. Часто – младенцы. – Джуро сел, положив хвост себе на бедра. От него веяло теплом и грустью. Он кивнул куда-то в сторону горы. – Где-то там деревушка. Там жили ханъё и люди. Потом пришли злые люди. Девушки-ханъё красивы… Их детей оставляли в лесу, если у них были уши и хвост. Думали, что я их ем.

– Ты их ешь?.. Почему ты? И… стой, ты же не ешь их? – я покосилась на его рот, полный острых зубов. Джуро покачал головой.

– Нет. Они так думают, потому что я Хранитель.

– Что это значит? Я не понимаю. Ты местный лесничий?

Он посмотрел прямо на меня очередным своим изучающим взглядом. Сделал вывод:

– Ты не отсюда. – Я кивнула, надеясь, что это меня не раскроет. – Я храню Море Деревьев. Я Хозяин леса. Защищаю от злых духов и злых людей. Делаю это, сколько себя помню.

Я все еще не понимала, что это значит. Мысли вязли в киселе, после еды меня тянуло в сон. Мне бы стоило продолжить расспросы, но я зевнула и едва смогла открыть глаза.

Джуро владел сильной магией, и даже местные духи побаивались его. Значит, мне повезло, что он считает меня ханъё. Судя по его словам, вряд ли он бы помог девушке-человеку.

Где-то снова завыли волки. Кажется, совсем близко.

– Отдыхай, – негромко сказал он, поднимаясь, а я придержала его за хакама.

Мне было неприятно признать, но без Джуро я бы не выжила тут, в Море Деревьев. Меня прикончили бы голод, холод, болезнь, духи или дикие животные. В его присутствии мне было спокойнее. Поэтому я попросила его:

– Останься, пожалуйста… Пока я не усну.

И он с промедлением вернулся на свое место.

– Хорошо. Отдыхай.

Я закрыла глаза.

Мне показалось, что проспала я совсем недолго.

Я улыбнулась лучу солнца, скользнувшему по щеке. А после встрепенулась. Где лес? Где озеро? Я была до подбородка накрыта одеялом, под головой у меня – не листья, а настоящая подушка. Мне было тепло, хорошо, хоть побаливало горло и спина была мокрой от пота.

Где я?

Я огляделась, стараясь не подавать вида, что очнулась. Крыша. Запах благовоний. На стенах – рисунки тушью, деревянная перегородка не давала рассмотреть больше пространства. На небольшом подносе рядом дымилась глубокая чаша, я учуяла запах мясного бульона и пряных трав.

Как долго я спала?

Видимо, мне было совсем плохо, и Джуро принес меня в убежище ханъё. Сбросив с себя одеяло, я обнаружила, что совсем голая, и поежилась. Выстиранное и высушенное кимоно, которое мне дал Джуро, лежало рядом. Я быстро оделась и осторожно выглянула наружу, дом был такой старый, что скрипел под ногами.

Перед домом стеной стоял хвойный лес. Где-то поблизости шумела река. На скамье рядом со входом сидела, склонившись над шитьем, незнакомка с длинными белыми волосами, я не заметила при ней ни ушей, ни хвоста. Она не ханъё? Человек?..

– Ты проснулась, Соль! – не поднимая головы, произнесла она низким мелодичным голосом. Я кивнула, а потом спохватилась.

Как она узнала мое имя?!

– Как ты…

– О. Видишь ли, я ведьма, – незнакомка заправила длинную прядь за ухо и глянула на меня. Глаза у нее были очень раскосые – две диагональные щелочки – и черные. Лицо оказалось молодым, наверно, она была младше меня. – Я все знаю.

Меня пробрал мороз, и я сделала шаг назад. Хотя она приютила меня, я сжала зубы, сжала кулаки, готовая дать бой. Я уже поняла, что Хранитель леса не любил людей, и надеялась, что другие ханъё, как и обещала мне госпожа Сато, примут меня за ханъё. Как принял меня за лису Джуро. Быть рассекреченной не входило в мои планы.

Я ощупала свое лицо: оно осталось прежним, не моим. Значит, болезнь не помешала «Слезам оборотня» сохранить иллюзию. Я по-прежнему прячусь под личиной Амэи. Даже неровность между передних зубов на месте.

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спросила она.

Хорошо. Почти здоровой. От простуды, которая бросала меня то в жар, то в холод и заставляла мир кружиться вихрем, остались только слабые следы.

– Ты… вылечила меня? Почему?

– Потому что тебя принес Джуро, – девушка воткнула иглу в свое шитье и поднялась. – Меня зовут Хона, если тебя так заботят имена. И не волнуйся, я никому не скажу о нашем маленьком секрете.

Ведьма подмигнула мне, и я совсем растерялась. Она жестом пригласила меня войти. Я прислушалась к кому-то темному внутри меня, но внутренний демон, видимо, еще не проснулся. Так что я зашла в дом ведьмы.

– Я благодарна за вашу помощь, но я все равно не понимаю, почему вы решили мне помочь, – пробурчала я.

Та снова усмехнулась, словно знала мои мысли. Ей не надо было сильно стараться, чтобы учуять мое недоверие.

– В этом лесу есть равновесие, и ты стала его частью. Джуро заботливо принес тебя сюда. Тебе нужна была помощь. А лис редко просит меня о ней.

– Значит, это твой дом? – спросила я, исподтишка поглядывая на Хону. Она была одета в старое кимоно, шла босиком, оставляя на татами следы. Маленькая, хрупкая, она выглядела как девочка, но говорила, как какой-нибудь ханньский мудрец – размеренным голосом и немного витиевато, нараспев.

– В каком-то смысле. Я тут, когда кому-то нужна помощь. Я живу здесь, заботясь о тех, кто оказывается в беде. Встречая тех, чьи судьбы связаны с Морем Деревьев, как, например, связалась с ней твоя.

Непонятно. Я вздохнула, присев на татами. Футона у ведьмы не было, было бы странно, если бы был. Здесь, в этой лесной хижине, он смотрелся бы неуместно. От запаха супа рот заполняла слюна, но я была слишком встревожена, чтобы есть ведьмино варево.

– Это ошибка. Я всего лишь хотела пройти на запад, в другую провинцию.

– Беглянка, значит? Ну, меня это не волнует, – по-простому пожала Хона плечами. – Я чувствую то, что чувствую, девочка. А нюх у меня получше лисьего. Так вот, знаешь что? Ты была больна, и я вылечила тебя. Дальше иди куда хочешь. Только Джуро скажи.