– А ты что думала? Ты же в чайном доме! Надо… Надо, миленькая.

Я зажмурилась. Если бы у меня было дыхание дракона, я бы испепелила их. Если бы у меня были острые зубы ханъё-волков, я бы откусила и выплюнула их пальцы. Но я была лишь слабым человеком.

Почему они так? Зачем? Что значит – та самая?

Я зашарила под собой ладонями. Что-то… Хоть что-нибудь! Чужие лапы, липкие пальцы… Ободки их ногтей оставляли царапины разом и на теле, и на душе. Я выгнулась, когда Нобу подтянул меня к себе, нащупала бок опрокинувшейся бутылки.

«Разбей…»

Я разбила ее. Не сразу, со второго удара. Они должны были заметить, но нижнее платье раскрылось, и они замерли, рассматривая мою обнаженную грудь. Второй удар прыснул во все стороны осколками.

«БЕЙ!»

Я взмахнула рукой, полоснув разбитой бутылкой по руке Нобу. Тот закричал, и тогда я вывернулась из одежды и ткнула свои оружием в толстый бок Катамы. Нижнее платье на нем было плотным, но ткань начала темнеть.

– Бешеная тварь! – завопил он, зажимая рану.

«Надо было в шею. Так ты его не убьешь!»

– Не троньте меня! Не подходите! – закричала я… И тут дверь распахнулась.

На шум пришла сама госпожа Сато. Она быстро окинула взглядом полуобнаженную меня, баюкающего изувеченную руку Нобу и истекающего кровью Катаму. Горлышко бутылки с острыми краями дрожало в моей вытянутой руке.

Тогда госпожа Сато щелкнула пальцами, и в воздух метнулись синие искры. Воздух вмиг стал тягучим, плотным… застывшим. Влетевший в открытое окно мотылек замер в воздухе, сложив пыльные крылья. Замерли напавшие на меня мужчины, замерли глазеющие из коридора ученицы-юдзе. Выпавшая из рук Минами тарелка застыла в воздухе вместе с фруктами, так и не коснувшись пола.

За спиной у госпожи Сато был лисий хвост, очерченный пробегающими по невидимой шерсти искрами.

– Вы… Вы… Вы – ханъё?

– Вставай. Пошли.

– Куда? Госпожа… – Я выронила из рук бутылку. Та осталась висеть в воздухе. Лисьи чары! Иллюзия! Такая сильная к тому же…

Госпожа Сато подошла ко мне, схватила за локоть и подняла.

– Ты цела? – спросила она, осматривая меня. – Они ничего тебе не сделали?

– Нет, но…

Я вдруг устыдилась своего тела. Собрала кимоно на груди, увидела разошедшийся шов на рукаве, и глаза мне застлали злые слезы обиды.

Ну и дурой я была, говоря Сину, что никогда не плачу. Просто не из-за чего было раньше.

– Не время плакать. Идем, быстрее!

Она потащила меня по погруженному в молчание и сон дому. Мы выбежали к павильону, и я видела на стенках мерцающие символы, которых там раньше не было. Оказалось, весь чайный дом пронизывала магия, что источали множество офуда[27]. Я ничего не понимала. Я была в одной гэта, сухой гравий кусал вторую ногу сквозь белый носок. Наконец мы оказались в маленькой пристройке, в которой я угадала комнату перед баней, где хранились некоторые припасы. Рядом была кухня, где нас ждала Амэя.

Амэя бросилась ко мне, едва завидев. Я стиснула ее руками, все еще ничего не понимая, обернулась на госпожу Сато. Та перебирала на полках сосуды, отодвигала ящики, доставала что-то, рассматривала, отбрасывала…

– Госпожа Сато, что происходит?

– Тебе тут не место, – отрывисто сказала лиса. – Я поняла это сразу, но надеялась, что смогу… Увы, слишком многое на кону. Слишком многим стало про тебя известно. Плохо! Глупая девчонка! Почему не послушалась? Я же просила никому не рассказывать о себе!

– Госпожа Сато, они… Они говорили, что я – «та самая»! Что это значит?

– Не знаю. Не уверена… Лишь знаю, что ты зачем-то нужна генералу. Он сказал спрятать тебя тут до времени. Возможно, не только ему… Знаю только, что тебе надо бежать. Ты понимаешь меня?

– Но куда?..

– Не к своему дяде. Не приближайся к Итре! Беги через лес. Через Море Деревьев в сторону заката, так ты выйдешь к провинции Собаки. Спрячься там… Забудь про все и возьми другое имя!

Что все это значит? Спрятаться… Бежать! Разве не она мне говорила о том, что надо научиться… Что изменилось? Что она узнала? Меня трясло. Амэя гладила меня по спине. По ее лицу бежали слезы.

Наконец госпожа Сато перестала копаться в припасах. Она достала небольшую бутылочку, в которой вспыхивали и гасли синие проблески.

– Это зелье называется «Слезы оборотня». Благодаря нему ты можешь поменяться внешностью с человеком твоего пола.

– Поменяться… внешностью?

– Да. Я хранила это… многие годы. Очень долгие годы берегла. Три сотни лет… – Хозяйка дома бережно вскрыла бутылку. Вырвавшиеся на свободу искры защекотали мой нос запахом фиалок и мускуса.

Три сотни лет?! Боги. Я не могла предположить, что она так стара!

– Что в нем?

– Не знаю. Мне его оставила много лет назад одна девушка… Хорошая девушка. Пусть и дурная. Говорила, что так я смогу уйти отсюда. – На лице лисы появилась и быстро пропала улыбка. Она опустила лицо и нежно провела пальцами по стеклянному боку. И вдруг сказала: – Это была моя дочь. Она была обычным человеком, но… одаренной травницей. Тут моя магия и ее сила.

Сказав это, она взмахнула рукавом по своей щеке, а когда подняла лицо, то была сосредоточена, двигалась быстро, словно давно продумала этот план.

– Послушай. Ты поменяешься внешностью с Амэей и убежишь.

– С Амэей? – Я посмотрела в лицо девушки. Та кивнула, ее голос прерывался, по лицу не прекращаясь лились слезы. Неужели они с госпожой Сато придумали это за моей спиной? Почему не рассказали?

– Госпожа… Вы… Ваша семья… Это моя семья! Вы – моя госпожа! Это мой долг. Я готова его заплатить. Я все сделаю…

– Но… Тебе придется…

– И пусть! Знаешь, каково это – быть рабыней? Я теперь знаю. Так у меня хотя бы появится шанс… на лучшую жизнь. Я сама встречусь с Хэджаймом, главное, бегите!

– Но… Разве не проще нам двоим убежать? Госпожа, раз вы можете останавливать время…

– Не останавливать. Лишь погружать в сон. И нет, не проще. – Госпожа Сато подняла на меня глаза, полыхающие желтыми щелочками зрачков. – Если Хэджайм вернется, а тебя не будет в доме, он убьет всех нас. А я обещала позаботиться о своих девочках.

Мои руки сами собой упали с плеч Амэи. В ушах кровь шумела, как беспокойное Белозубое море. Магия… Сбежать с помощью магии. Ты же этого хотела? Сбежать! Для того, чтобы отомстить, надо выжить. Оставят ли тебя в живых после этой выходки?

– То, что я сделала с теми…

– Ублюдками? Поверь, они заплатят за это. – Лиса взмахнула хвостом. По нему пробежала слабая волна искр. Я услышала, как замерший где-то шмель едва слышно начал жужжать. – Моих сил надолго не хватит. Решайся.

– Амэя…

– Госпожа! Я согласна! Пожалуйста, дайте мне сделать это! Никто не заметит пропажи банщицы. Позвольте отдать вам долг!

Она почти кричала на меня сквозь слезы, внезапно согнулась в поклоне и обхватила мой пояс руками.

Почему я сомневаюсь? Почему так тяжело? Кем я буду, если уйду? Беглянкой с лицом Амэи… Просто девушкой, что бредет через лес? Мне хотелось расплакаться, не хотелось ничего решать, хотелось в комнату, под одеяло… Гулять по парку и смотреть на оранжевых уточек.

Но я была здесь. И я больше не могла бездействовать. Амэя смотрела на меня умоляющим взглядом, и я вдруг подумала: что, если я смогу… смогу вернуться. Дойти до самого Императора, рассказать ему все и вернуться сюда, в эту богами забытую провинцию, и заставить всех… всех, кто участвовал в этом, пожалеть! Казнить генерала. Да. Я смогу. Я сильная. Я – дочь своего отца и своей матери, и я смогу.

Я выпрямилась, поправила рваное платье, кивнула. Госпожа Сато тут же смахнула со стола миски, которые медленно, будто сквозь смолу, начали падать, и взяла нож.

– Нужна магия Матери-Лисы… И ваша кровь. Амэя, Соль.

Мы протянули руки, обменявшись кивками. Амэя отвернулась, когда ее пальца коснулось лезвие, я обняла ее голову и прижала лбом к своему лбу. Порез на моей руке был тонким и горячим.