Программа на следующий сезон была такая: наигрывать набранный состав, ве­сти поиски способных футболистов в республике, пытаться создать столь же само­бытный коллектив, каким располагал «Пахтакор» летом 1979 года. Но, повторяю, большинство наших руководителей требовало успехов теперь же — перед нами ста­вили задачу войти, как минимум, в десятку лучших клубов страны.

Осложняли, а не только облегчали ситуацию в команде и льготы. Игроки знали, что от конкретных результатов каждого матча судьба команды не зависит, а это действовало расслабляюще. Иные из футболистов позволяли себе играть явно ниже своих возможностей, выступать, что называется, не в здоровом соревновательном духе.

В такой обстановке взаимоотношения тренера и спортсменов, естественно, часто становятся конфликтными. Высокая требовательность к игрокам не всегда встречает понимание, причем не только у них самих.

Для себя я сезон 1980 года разделяю на три этапа. Начали мы довольно не­плохо. Летом, когда я почти на месяц уезжал в Италию на просмотр игр чемпиона­та Европы, наступил провал. И, наконец, осенью мы вновь начали играть более или менее успешно. Удачными были матчи с «Араратом», тбилисским «Динамо» и «Зе­нитом», в ту пору одним из лидеров первенства. Но очень мешало несовпадение моих требований исподволь готовить команду с открытыми призывами некоторых руково­дящих товарищей немедленно добиваться результата...

Перед началом сезона 1981 года ситуация ничуть не изменилась. Я добивался одного, начальство настаивало на другом. Работать же старшим тренером клуба выс­шей лиги можно, лишь ощущая поддержку, лишь на условиях ясных и не вызы­вающих сомнения. Поэтому в феврале 1981 года я вынужден был покинуть команду.

Андрей Якубик:

— При Мосягине команда переживала трудный период. Может быть, у этого тренера и получается работать с юношами, но со взрослыми и притом очень раз­ными игроками, повидавшими на своем веку тренеров разного толка и масштаба, Сергей Михайлович явно не нашел общего языка.

Александр Яновский:

— Мосягин все время тасовал состав команды, как колоду карт,— искал подхо­дящие варианты. Даже для детей это, наверное, не очень правильно, а что говорить о взрослых футболистах. Никто не знал, поставят его на следующую игру или нет. Так не только не достигнуть взаимопонимания на поле, так ведь и нажитое умение растерять недолго.

М. И. Ибрагимов:

— Проблема пополнения футбольной команды — проблема вечная. А попробуйте себе представить, насколько усложняется она в условиях экстремальных, таких, в ка­ких оказался «Пахтакор».

Надо было формировать «Пахтакор» срочно, но не наспех, основательно. А сле­довательно, важно было понимать, как долго собираются выступать игроки, согласив­шиеся приехать к нам. Мы обязаны были исходить из того, что имеем дело с жи­выми и очень не похожими друг на друга людьми. Выбирая лучшего, нельзя ломать судьбу того, кто оказался слабее.

Вот, скажем, спасибо Нечаеву из «Черноморца», что согласился нам помочь! Но мы с самого начала осознавали, что он со временем уедет. А кто его заменит? И вот после армейской службы в «Пахтакор» пришел Мустафа Белялов, уроженец Средней Азии, можно сказать, наш земляк, начинал играть в душанбинском «Пами­ре»... Но на то же место в команде претендовал Анатолий Могильный, игрок еще того «Пахтакора». Он тяжко пережил трагедию своих друзей, ушел играть в Джизак в команду первой лиги, но потом все-таки вернулся в родной клуб. А несколько позже сам осознал, что Белялов теперь как защитник стал сильнее и перспективнее, и тогда по доброй воле покинул поле. Мустафа теперь — наша гордость, первый фут­болист нового «Пахтакора», приглашенный выступать за олимпийскую сборную страны.

Идея воспитания резерва для команды в своей республике не вызывает сомне­ний. Но не так уж просто ее реализовать, особенно если приходится не дожидаться, пока растение само поднимется над землей, а тащить его за стебель из почвы. Ка­залось бы, полтора с лишним десятка команд — это большой резерв. Выбирай самых одаренных и включай в состав. Но тут выясняется, что одаренность довольно труд­но измерить, а вот физические кондиции у воспитанников второй лиги явно слабее, чем надо, техника хромает на обе ноги, тактическое мышление не сравнимо со стан­дартами высшей лиги.

Дело в том, что тренеры этих скромных футбольных клубов заметно уступают по уровню подготовки тренерам футбольной элиты страны, а следовательно, отстают и их питомцы. Да к тому же если и появится в такой городской команде игрок- самородок, то никто не поспешит передавать его в «Пахтакор» — самим тоже хочет­ся выигрывать. Еще и запугают своего ученика: в высшей лиге, мол нагрузки непе­реносимые и в дубле насидишься вдосталь... Это позиция местническая, мы ее осуж­даем, боремся с ней, но она, к сожалению, живуча.

И вообще я хочу вам сказать, что слишком простое решение вопроса в фут­боле нередко оборачивается непоправимой ошибкой.

Так вот Сергей Михайлович Мосягин, в бытность свою старшим тренером «Пахтакора», за недолгий срок пригласил в состав, заявил на участие в играх 37 чело­век (I). А через два-три месяца отчислил многих из них. Это уже не команда, а караван-сарай.

Жесткий, приказной тон тренера, нетерпимость к возражениям, излишне свобод­ное манипулирование людьми — все это вызвало, как говорят в медицине, реакцию отторжения.

Футбольная команда, даже самая стабильная, сыгранная, устоявшаяся, никогда не бывает застывшим до окостенелости организмом. Каждый сезон, а порою и гораз­до чаще кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то приживается и становится своим чело­веком, а кого-то эта подвижная, изменчивая, но достаточно упругая среда выталки­вает, кто-то проводит всю свою футбольную жизнь на периферии человеческого интереса, а кто-то сразу оказывается в центре внимания.

По-всякому складываются судьбы. Но только сумма судеб может стать командой.

«Пахтакор» после августа 1979 года — это не результат обычного стечения мно­гих обстоятельств и соединения разных индивидуальностей. Здесь все нормальные процессы были сжаты во времени едва ли не до предела. Создание команды уложи­лось в невероятно короткий срок

Считается, что театру отпущено определенное количество лет жизни, как и че­ловеку. Он в муках рождается, проходит период детских игр, переживает первую, а затем и все прочие влюбленности, мужает, начинает клониться к закату и наконец умирает. Правда, сам этого иногда не замечает — билеты продаются, афиши выпуска­ются, зал заполняется (часто с помощью культпоходов), актеры вечерами выходят на сцену... Но это уже не живой организм, не искусство.

Футбольная команда — совсем другое явление. Жизнь в ней поддерживается постоянной сменой действующих лиц в декораций. Но ведь знаем же мы некогда гремевшие литаврами футбольные клубы, которые теперь тихо прозябают в конце турнирной таблицы. Ивой раз даже кажется, что лучше было бы иным из них от­правиться в первую лигу, там собраться с силами, возродить былое честолюбие, за­рядиться мечтой в вновь вынырнуть на поверхность, но уже обновленными, свежими, энергичными.

Так бывало в в судьбе «Пахтакора», который то падал, то поднимался во весь рост. Но на этот раз случилось такое, чего не бывает. Команда, погибнув, не ис­чезла.

Пришли новые люди, явились новые герои для этого и будущих повествований (уж во всяком случае, газетных футбольных отчетов). Это совсем другие игроки. Но все вместе они «Пахтакор». Они уловили, унаследовали, переосмыслили и вопло­тили в своей игре то лучшее, что отличало «Пахтакор» от прочих известных клубов. Они творят футбол, и футбол творит их.

У него труднопроизносимое имя-отчество — Ипггван Иожефович. В прошлом из­вестный игрок киевского «Динамо», ЦСКА. «Черноморца». Тренировал тот же «Чер­номорец», «Памир» (Душанбе), «Карпаты» (Львов).

Венгр по национальности, родом из Закарпатья, он в обыденной ситуации изы­сканно вежлив, немногословен, корректен. Откровенное честолюбие органично со­четается в нем со стремлением делать свое дело максимально чистыми руками, быть предельно осторожным в выборе слов и средств. Непорядочности не прощает, хотя к неумышленным ошибкам относится терпимо, С игроками строг, но при этом чрез­вычайно внимательно относится к душевному и физическому состоянию своих подо­печных.