Размещение царских резиденций на крутых склонах и вершинах холмов привело к развитию террасной планировки, одним из лучших образцов которой является комплекс на микенском акрополе.
Зрелость и самостоятельность архитектурной мысли ахеян сказываются не только в великолепных ансамблях внутри крепостей[338]. Она выражается и в облике раннегреческих деревень и городов.
Деревенское строительство отличалось добротностью, прочностью и некоторым консерватизмом — например, в Элевсине еще в XVIII—XVII вв. длинные, отдельно стоящие дома сохраняли апсидальную стену, по одной из коротких сторон, тогда как на противоположном конце дома часто был открытый портик[339]. Эта среднеэлладская деревня состояла большей частью из однокомнатных домов, самые пространные здания были разделены поперечной стенкой на главную и меньшую, вторую, комнату.
Строительство в деревне велось одинаковыми приемами на протяжении всего II тысячелетия. Как показали раскопки в Кирре, здесь принципы строительного дела оставались неизменными от раннеэлладского времени. Дома имели каменный фундамент, кладка которого состояла из одного-двух рядов камней, скрепленных глиной. Каменные основания завершались ровной горизонтальной поверхностью, на которой возводили верхнюю часть стен из сырцовых кирпичей. Примечательно, что до XVII в. селяне Кирры обычно делали каменные цоколи стен на высоту 0,40—0,50 м (при средней толщине 0,40 м), тогда как в Среднеэлладском-III В периоде каменные кладки основания достигали 0,90—1,20 м при ширине в 0,50 м[340]. Кирряне возводили прямоугольные дома мегаронного типа, разделенные на 2, иногда на 3 горницы. В середине большей комнаты обычно устраивали очаг.
Гораздо более сложные архитектурные формы встречаются в городском строительстве ранних греков.
Вопрос о существовании города в додорийской Греции еще до недавнего времени вызывал ожесточенные споры. Решение его связано с анализом широкой проблемы развития городской жизни в обществах эпохи бронзы.
Следует отметить, что в последнее десятилетие усилился интерес ученых к ранним формам города[341]. Известный исследователь Ю. Неуступный, прослеживая возникновение городских начал на территории Чехословакии, указывает, что первые различия между открытыми и укрепленными поселениями относятся еще к эпохе позднего неолита: открытые поселения располагались среди полей, а укрепления — на высоких местах, вдали от пашен. Это означает, что если в первых жили земледельцы, то население укреплений было занято деятельностью иного рода[342].
Изменение характера населенных пунктов в связи с различиями занятий отдельных групп населения прослеживается и в греческих землях довольно рано. Укрепленные центры появились здесь также в эпоху развитого неолита. Во второй половине IV тысячелетия на акрополе Димини (Фессалия) были возведены простые по конструкции, но шестирядные, круглые в плане оборонительные сооружения. Вскоре Сескло (другой центр) было укреплено четырехрядной каменной стеной. Эти фессалийские крепости, возвышавшиеся лишь на 16—20 м над окрестными поселениями, надо признать начальными вехами[343] того длительного пути, который прошло развитие городских начал в Греции в доахейский период. Как известно, город в развитом виде выполнял многообразные функции, являясь политическим, административным, экономическим и культурным центром той или иной территории. На самых первых порах[344] возникновения поселений городского типа, когда общественное разделение труда еще не зашло далеко, в этих протогородах были развиты отнюдь не все стороны городского быта. Часто ремесленная слобода располагалась в наиболее удобных для производства местах (например, возле воды[345] или глинищ), а военно-административные центры возникали на труднодоступных высотах. Понадобилось много веков для того, чтобы протогорода[346] того или иного типа превратились в полноценные городские центры.
И в III тысячелетии по всей Греции продолжалось возведение укрепленных поселений. Яркие памятники такого рода известны на Кикладских островах в 2600—2400 гг. до н. э. Цитадели этого времени открыты на Сиросе (Кастри, возле Халандриани), Делосе (Кинфос), Керосе (Даскалейон), Наксосе (возле Панорма). Строители применяли различные приемы, возводя крепостные стены и жилые постройки. Кладка оборонительных линий велась насухо, тогда как в стенах домов в качестве связующего материала использовалась глина[347]. Глиной же обмазывали внутренние стены домов. Сходные приемы встречаются и на Крите — в поселении Миртос сырцовые стены домов, лежавшие на каменных кладках фундаментов, обмазывали изнутри глиной, иногда покрытой красной краской[348].
Различие сырья обусловило раннее возникновение локальных строительных традиций: жители Киклад и Крита имели в своем распоряжении камень-плитняк и поэтому не знали системы кладки «елочкой», которая широко применялась в Аттике (в Агиос-Космасе).
Протогорода эпохи ранней бронзы известны во многих областях страны. В островной Греции можно назвать Филакопи I на Мелосе[349]. Полиохни на Лемносе, на Эвбее вырос Левканди[350], где уже в первом слое найдена керамика, изготовленная на гончарном круге. Примечательно, что Крит несколько отставал в области развития протогородских начал. Лишь в Василики, где в раннеминойское время были сооружены массивные большие дома[351], можно видеть эмбрион города. Для остальных критских поселений самым типичным пока остается Миртос с его характерным деревенским обликом.
На территории материковой Эллады во второй половине III тысячелетия встречаются протогорода различного характера. Некоторые представляли собой рядовые укрепленные пункты с развитым ремеслом, например Аскетарион, Рафина, Маника. Другие, подобно Лерне III в Арголиде или городищу на Эгине, были обнесены мощными стенами, укрепленными выступами и башнями. Наличие царского дома, «Дома черепиц» в Лерне говорит о том, что здесь возник военно-административный центр, господствовавший над значительной территорией. Именно такие укрепленные резиденции царей, уже тогда славившихся своими сокровищами[352], явились начальной формой будущих столичных городов II тысячелетия. Но эти же протостолицы в первую очередь подверглись захвату и разграблению, когда в XXIII—XXII вв. во многие области Пеласгии вторглись переселявшиеся греки. Гибель Лерны III и других однотипных и современных ей протогородов показывает, что данное управление градообразования местами было тогда насильственно остановлено.
Правда, очень скоро появились новые эмбрионы городов, возникновение которых, видимо, было обусловлено не столько военно-политическими, сколько производственными факторами.
Уже на рубеже III и II тысячелетий на материке выросли поселения городского типа, в которых ремесленная деятельность носила явно недеревенский характер. Назовем в Пелопоннесе Нихорию, открытую недалеко от современного Ризомило на северо-западном побережье Мессенского залива. Около 2000 г. здесь было развито интенсивное металлургическое производство, о чем свидетельствуют найденные обломки глиняных тиглей с остатками меди и бронзы, шлаки и тонкая серая зола[353]. На северо-западе Эгины около 2000 г. существовала ремесленная слобода, в которой гончары уже пользовались глиняными дисками для быстрого вращения изготавливаемого сосуда. Диск, выставленный в музее Эгины, имеет с нижней стороны отверстие для насаживания на вращаемую рукоятку[354].
