Высадка была произведена в районе устья реки Фазис (Рион) с намерением, повидимому, ограбить ближайший город Фасис. Оттуда пираты прошли вдоль черноморского побережья в Понт, а затем углубились на юг, в Галатию и Киликию, подвергая разграблению встречавшиеся на пути населенные пункты. Против готов выступил с войском император Тацит, который, нанеся им частичное поражение, поручил продолжение военных действий своему брату Флориану, а сам направился в Европу, но по дороге был убит заговорщиками. Флориан небезуспешно продолжал борьбу, и был даже такой момент, когда готам угрожало полное истребление. Но в это время против Флориана поднял восстание Проб, что заставило первого повернуть силы против своего конкурента. Этим воспользовались готы, и уцелевшие их отряды смогли вернуться осенью 276 г. на север.
Нетрудно представить себе, как должна была отразиться обстановка, сложившаяся в третьей четверти III в. в бассейне Черного моря, на экономическом состоянии Боспора. Само собою разумеется, что о каком-либо регулярном торговом обмене, который до того весьма оживленно велся между Боспором и, прежде всего, малоазийскими городами южного Причерноморья, не могло быть и речи. Черное море на несколько десятилетий превратилось в арену деятельности грандиозных пиратских армий, ставших полными хозяевами положения. При таких условиях обычному черноморскому и, в частности, боспорскому купцу делать было нечего, тем более что торговые центры Малой Азии — основные контрагенты Боспора в римский период — были одним из основных объектов нападения пиратов и в силу этого, конечно, не могли поддерживать тот обмен, на котором зиждилось их процветание, а вместе с тем и процветание Боспора. Событиями 50 — 70 гг. III в. н. э. боспорской торговле был нанесен такой удар, после которого восстановить прежнее положение уже было невозможно.
Вторжение готов и других племен, а также превращение Боспора в организационную базу набегов на причерноморские города и области губительно отразились не только на внутренней хозяйственной жизни Боспора, поскольку с потерей заморских рынков был парализован нормальный товарообмен. Обострились и стали выступать наружу внутренние социальные противоречия, присущие Боспору как рабовладельческому, хотя и сильно варваризованному государству в период его упадка.
У ранне-средневекового историка Зосима сохранилась очень ценная характеристика обстановки, создавшейся на Боспоре в период готских нашествий. В 256 г. бораны предприняли первый поход из Азовского моря на Кавказское побережье, осуществив его, по словам Зосима, «при посредстве жителей Боспора, которые скорее из страха, чем из расположения, дали им [т. е. варварам] суда и показали путь к переправе». Зосим пересказывает то, что он почерпнул из недошедшего до нас сочинения «Σκυθικά», составленного афинянином Дексиппом.23 В нем были описаны войны III в. и. э. между римлянами и племенами, находившимися севернее Дуная, а также в северном Причерноморье, т. е. войны, главным образом, с готами, именуемыми Дексиппом скифами. Дексипп был не только современником этих событий, но и непосредственным участником борьбы с готами, во время вторжения последних в Грецию в 267 г.
Вот что говорит устами Зосима афинянин Дексипп о внутреннем положении в Боспорском царстве около середины III в. «Пока у них [т. е. у боспорцев] были цари, получавшие власть но наследству, т. е. сын от отца, то вследствие дружбы римлян, благоприятно развивавшихся торговых сношений и ежегодно посылаемых им [т. е. боспорским царям] императорами даров они постоянно удерживали скифов, желавших переправиться в Азию. Когда же по исчезновении царского рода во главе правления стали недостойные и презренные люди, то, боясь за себя, они предоставили скифам проход через Боспор в Азию, переправив их на собственных судах... ».24
Таким образом, по мнению современников, благополучие Боспора до середины III в. покоилось на хорошо налаженной торговле, стабильности системы государственного управления, т. е. устойчивом положении боспорской рабовладельческой монархии и денежных субсидиях Рима, предназначавшихся для поддержания хорошо вооруженной армии. При этих условиях Боспор оставался союзником Рима и помогал сдерживать напор варваров («скифов») на римские владения. Под последними у Зосима имеется в виду Азия, т. е. малоазийские провинции Рима. И, действительно, Боспор, как известно, с помощью своего флота успешно вел борьбу с развитием пиратства в Черном море и тем самым способствовал безопасности южного Причерноморья. Вспомним хотя бы Савромата II, при котором в конце II в. и. э. благодаря действиям боспорского флота Черное море у южного берега, вдоль Вифинии и Понта, было сделано «свободным для мореплавателей» (см. стр. 335). Боспор вместе с тем, несомненно, сковывал в Приазовье и на Северном Кавказе активность кочевых алано-сарматских племен. Последних Рим имел все основания бояться, прежде всего, в Малой Азии, поскольку были случаи весьма грозного прорыва туда алано-сарматских племен через Кавказ.
Положение в середине III в. изменилось. Боспор перестал фактически выполнять обязанности римского союзника. Одну из главных причин такого изменения в поведении правителей Боспора Зосим, вернее стоящий за ним Дексипп, видел в нарушении внутреннего порядка на Боспоре. Из слов Зосима можно было бы даже заключить, что на Боспоре в середине III в. прекратилась прежняя династия и власть «незаконно» перешла в другие руки. В действительности имело место, повидимому, не полное устранение прежней боспорской династии Тибериев Юлиев, а лишь временный захват власти какими-то претендентами, которые, однако, спустя некоторое время были вытеснены, а положение старой правящей династии восстановлено.
На основании боспорских монет известно, что с 239/40 г. царем Боспора был Рискупорид V. Его статеры (табл. VI, 94) непрерывно выпускаются до 50-х годов включительно. Но в период, когда стали развиваться бурные события, связанные с пиратскими походами, предпринимавшимися из Азовского моря, параллельно с выпуском статеров Рискупорида V появляются «статеры» некоего царя Фарсанза.25 Последние чеканились в 253/54 и 254/55 гг., причем внешне они имели вид обычных принятых на Боспоре монетных типов: на одной стороне изображен бюст царя и круговая надпись βασιλέως Φαρσάνζου, на другой — бюст римского императора и дата выпуска по боспорской эре.
Выпуск монет от имени правителя, носящего необычное — и притом явно варварское — имя, одновременно с монетами Рискупорида V заставляет считать вполне вероятным, что в лице Фарсанза надо видеть одного из тех «недостойных и презренных людей» на боспорском троне, как именует их Зосим, появление которых якобы способствовало развитию варварских нашествий на римские владения со стороны Боспора Киммерийского. Но пребывание Фарсанза у власти было непродолжительным, поскольку монеты ого охватывают лишь два года, тогда как монеты Рискупорида V продолжаются (с коротким перерывом в 257—261 гг.) до 267/68 г. Затем наступает длительный перерыв в чеканке боспорских монет на протяжении 7 лет (до 275/76 г.).
Весьма вероятно, что и в этот период на Боспоре происходила внутренняя борьба, о которой до нас сведения не дошли. Это были годы самых ожесточенных и разрушительных готских набегов на римские владения. Возможно, к этому времени относится загадочный царь Хедосбий, имя которого сохранилось на одном из фрагментов каменной плиты, найденной в 1913 г. в Керчи и относящейся, судя по форме букв надписи, ко второй половине III в. н. э.26 Это единственный документ, в котором сохранилось имя царя Хедосбия; монет с его именем нет.
К сожалению, мы не знаем ни подробностей этой внутренней борьбы, происходившей на Боспоре, ни ее движущих сил. Резко отрицательное отношение к боспорским правителям, не принадлежавшим к старому роду и представлявшим собой, очевидно, «узурпаторов», переданное у Зосимы и являющееся, несомненно, отражением романофильского взгляда на положение вещей его первоисточника, т. е. Дексиппа, подсказывает определенный вывод. Можно думать, что стремление к ниспровержению установившихся на Боспоре порядков исходило в 50—60-х годах III в. от социальных низов, и прежде всего от угнетенной части населения, пытавшегося поднять голову, пользуясь теми затруднениями, которые испытывало рабовладельческое Боспорское государство в результате вторжения новых варварских племен.
