Имеются основания предполагать некоторое расширение внешних связей Боспора в первой половине II в. На это указывает появление имен боспорских царей далеко за пределами Боспорского царства. Известен декрет, изданный около 160 г. до н. э. в Дельфах в честь Перисада и царицы Камасарии.⁵⁶ Та же Камасария упоминается еще раньше, в 178/77 г., в списке крупных жертвователей храма Аполлона Дидимского в Бранхидах (близ Милета), где находился известный оракул Аполлона.⁵⁷ Царь Перисад в 154/53 г. также дарит золотую фиалу в святилище Аполлона.⁵⁸ Дело здесь, очевидно, не ограничивалось религиозными интересами. Боспорские цари, выступая щедрыми жертвователями в крупнейших греческих святилищах, несомненно проявляли одновременно и торговую активность в западной части Малой Азии, а также в других районах Эгейского бассейна.

Оживление торговых связей во II в. все же не могло обеспечить Боспору той мощи, которой он обладал раньше и которая особенно необходима была для сохранения государства во второй половине II в., когда резко усилилось давление на греческие города в Крыму, в том числе на Боспор, со стороны вполне сложившегося к этому времени скифского государства. К концу II в. Боспорское государство оказалось в катастрофическом положении, подробности чего будут рассмотрены позднее.

Из приведенных выше данных следует, что с конца V в. и вплоть до начала III в. до н. э., т. е. в период наибольшего культурно-экономического расцвета Боспорского государства, основная торговля велась с Афинами.

После Пелопонесской войны, на протяжении IV в. до н. э. развитие социально-экономической жизни в Афинах пошло по такому пути, при котором импорт продовольствия, и прежде всего хлеба, приобретал совершенно исключительную роль. Пауперизация значительных масс населения — крестьян и мелких свободных ремесленников — вследствие интенсивного проникновения во все отрасли хозяйства рабского труда создавала в Афинах огромное количество но занятых производительным трудом неимущих людей, которых государство вынуждено было кормить, чтобы поддержать их существование.¹

Между тем в возродившемся после войны сельском хозяйстве Аттики усилилось развитие специальных культур, а не хлебных посевов. Владельцы денежных капиталов, потеряв прежние возможности обогащения на торгово-посреднических операциях, процветавших во времена афинского морского могущества, стремились в IV в. вкладывать свои средства в те отрасли хозяйства, которые обеспечивали, прежде всего, возможность производства товаров, пригодных для импорта. При таком положении сельское хозяйство Аттики способно было удовлетворить лишь незначительную часть общей потребности Афин в хлебе, тем более в пшенице, так как из всей посевной площади лишь около 18% было возможно использовать для этой цели.² Все остальное было занято, главным образом, ячменем.

Афины получали хлеб в IV в. из разных мест: с о-ва Эвбеи, из Фракии, Сицилии; через Родос поступал спорадически хлеб из Египта.³ Но этот импорт все же не был достаточно регулярен и надежен; покрывал он к тому же примерно только половину всей потребности в привозном хлебе. Остальную половину необходимого количества хлеба Афинам поставлял Боспор.

Об этом мы знаем из речи Демосфена, произнесенной им в 355/54 гг. перед народным собранием Афин при обсуждении внесенного афиняном Лептином законопроекта об аннули ровании таможенных привилегий, которые выражались в свободе от уплаты пошлин.⁴ Демосфен настойчиво доказывал, что распространение такого закона на боспорского правителя Левкона I и его детей, пользовавшихся ателией, т. е. правом беспошлинной торговли с Афинами, было бы не только несправедливым актом, но и повлекло бы за собой большой ущерб экономическим интересам Афин.

В ответ на лишение ателии Левкон мог аналогичным образом поступить в отношении афинских купцов, которым было предоставлено право беспошлинной торговли на Боспоре. Демосфен напомнил, что архонт Левкон I, подобно своим предкам (πρόγονοι), «постоянно оказывает благодеяния и притом такие, которые наиболее нужны Афинам».

Разрешив беспошлинный вывоз хлеба в Афины из своих владений, откуда поступало, по словам Демосфена, около 400 000 медимнов,⁵ или 1 миллион пудов, ежегодно, Левкон тем самым давал афинянам как бы бесплатно около 13 000 медимнов (более 32 000 пудов) хлеба, поскольку за вывозимый из Боспора хлеб обычно взималась пошлина, равная 1/30 стоимости экспортного груза. Приведя эти соображения, Демосфен далее отметил, что Левкон не только не предполагает лишить афинян указанной привилегии, но, напротив, разрешил беспошлинный вывоз хлеба из вновь устроенного торгового порта Феодосии, который, по рассказам моряков, не уступает Боспору, т. е. гавани Пантикапея.

Повидимому, окончательное присоединение Феодосии к Боспору и последовавшее затем переустройство ее порта для массового хлебного экспорта представляли собой совсем, недавние события, и в приведенные выше цифровые расчеты Демосфена, по всей видимости, не входил импорт хлеба, начавшего поступать в Афины из нового порта Феодосии. Между тем, на основании передаваемых Страбоном сведений, заимствованных, несомненно, из источника, хорошо осведомленного в боспорских делах времени Левкона I и Нерисада I, известно, что Левкон вывез в Афины только из Феодосии 2 100 000 медимнов (около 5 250 000 пудов) хлеба.⁶

Все это позволяет считать, что экспорт хлеба из Боспора в Афины не ограничивался ежегодно 400 000 медимнами, но был значительно больше с тех пор, как в действие вступил феодосийский порт.⁷ По словам Демосфена, Левкон настолько обильно снабжал Афины, что даже в особенно неурожайные годы, когда во всей Элладе ощущался острый недостаток хлеба, Афины были не только полностью обеспечены, но и выручали за проданный боспорский хлеб значительную прибыль — 15 талантов,⁸ поступавшие в городскую казну.

Демосфен был горячим сторонником дружественных взаимоотношений с Боспором. По его предложению на афинской агоре были поставлены бронзовые статуи членов боспорской царской семьи (Перисада, Сатира и Горгиппа). Правда, злые языки говорили, что Демосфен не бескорыстно ратовал за боспорских правителей. Афинский оратор Динарх утверждал, что Демосфену якобы из Боспора присылали «в дар» 1000 медимнов (2500 пудов) хлеба ежегодно,⁹ но насколько это утверждение соответствовало истине, мы не знаем.

Торговля Боспора хлебом не ограничивалась Афинами. Эпиграфическим документом засвидетельствован, например, ввоз боспорской пшеницы в Митилену (город на о-ве Лесбосе), для которой при Левконе I была установлена льготная экспортная пошлина в 1 1/9 % стоимости груза, если она достигала в денежном выражении цифры 10 талантов; если же стоимость не доходила до этой цифры, митиленцы должны были платить пошлину в размере 1 2/3 % стоимости груза.¹⁰

Экспортировался боспорский хлеб и в другие центры, в том числе в некоторые малоазийские города. Кроме пшеницы, Боспор вывозил в большом количестве соленую рыбу. Страбон отмечает вывоз соленой рыбы (τάριχος) из Меотиды в Грецию как вторую по важности статью экспортной торговли Боспора, уступающую по своему значению только хлебу.¹¹ На пантикапейских монетах IV в. в качестве одной из эмблем богатства государства фигурирует изображение осетра (табл. I, 18, 23).

Предметами вывоза, кроме того, были продукты животноводства (кожи, шерсть), а также рабы, которые скупались греческими работорговцами у кочевников, делавших набеги со специальной целью захвата пленных. Часть рабов использовалась на Боспоре, часть вывозилась. Впрочем, торговля рабами для вывоза их за пределы Боспора, повидимому, не была особенно значительной. Из всех боспорских городов только Танаис, лежавший в низовьях Дона, упоминается Страбоном как пункт, где существовал невольничий рынок.¹²