Когда она нашла отца, измученного, истощенного, потерявшего счет времени, то сперва решила, что это один из злых духов. Отец же, проведя на болотах почти неделю, не сразу признал в ведунье человека и подумал, что это мираж, пока не получил колом в грудь.

Увидев кровь, ведунья поняла ошибку и помогла ему добраться до своей хижины, где лечила мужчину несколько месяцев.

«Лишь благословение беловолосого бога Хора спасло тебя», – сказала она. После отец обещал отблагодарить ее за спасение.

Он вернулся в те места спустя два года, и, повстречав маленькую Ло, не шибко удивился. Правда, у Ло тогда было совсем другое имя. Ильга – так ее звали. В переводе с хашмирского это означало «ручеек».

Отец предложил ведунье пойти вместе с ним и стать его женой, но та отказалась. Если она уйдет, кто будет охранять людей от болот? Лорианну же она отпустила, сказав, что та вернется, когда придет время. Она тоже будет защищать людей, ведь у нее сердце воина.

Ло ничего не помнила о той жизни – была слишком мала. Единственной ниточкой в прошлое оказалась колыбельная, которую пела одна из нянек, тоже хашмирка. И в памяти сразу всплывал низкий голос матери, раздающийся в безмолвии.

А может быть, это было воспоминанием о забытом сне?

Спустя много лет Ло приезжала в те места, чтобы вновь повидаться с матерью. Она шла той же узкой тропинкой, ведущей к холмам, но ничего не нашла. Никаких следов, словно и не было никогда на свете той хижины. Лишь болота, заросшие рогозом и тростником, и дымка, поднимающаяся над ними.

Местные говорили, что по ночам кто-то воет: то ли птица, то ли собака. Может быть, даже чудовище, ищущее пищу. Ло показалось, что видела что-то или кого-то в туманной дали. А еще этот гнилостный душный запах… Неудивительно, что у всех тут мутился рассудок.

Так или иначе, у Ло действительно было сердце воина. В топи она так и не вернулась, ведь демоны, от которых следовало защищать людей, жили здесь – в столице Королевства.

Ей снился дикий сад, в котором росли высокие яблони с цветами, белыми как снег, и стволами, черными как уголь. Они тянули к ней кривые, словно неправильно сросшиеся пальцы, ветки и драли за косу. Когда Лорианна, наконец, смогла очнуться, в руке у нее был клок собственных волос.

Ло с досадой встала и бросила его в еще тлеющий камин. За окном стояло совсем раннее утро, солнце рдело на востоке, и ее комната с балдахином казалась выцветшей, призрачной. Где-то внизу служанки переставляли посуду, готовясь подавать завтрак. Ло села за столик и стала расчесывать волосы, бездумно водя щеткой по прядям. Предчувствие чего-то неминуемого не покидало ее вот уже несколько дней.

Лени все еще была обижена за тот нечестный выпад, так что за завтраком молчала. Она не стала перед ней извиняться: в конце концов, это не она предложила тот бой.

Лорианна сидела за столом из красного дерева с темной инкрустацией в виде ромбов и разрезала яичницу, задумчиво проглатывая кусочек за кусочком. Она не обращала внимание на возмущенное пыхтение Кисточки, хотя ощущала волны гнева и любопытства, которые исходили от обережницы. Та злилась на Ло, но желание узнать все подробности кипело в ней как вулкан.

Спустя пятнадцать минут после начала завтрака, Лени наконец не выдержала:

– Ну и как это понимать?

– О чем ты? – Она повернулась к Кисточке и удивленно взглянула на нее.

По правде говоря, она даже была рада, что Лени заговорила первой. А то их неловкое молчание уже начало надоедать.

– О вчерашнем. Что все это значило?

– А, об этом! – Лорианна принялась складывать белоснежную салфетку, словно та была куда интереснее их разговора. – Я была слишком увлечена боем.

Лени взвыла от негодования. Напрочь забыв о кодексе, она схватила стул, развернула его и села, обхватив спинку руками.

– Вас что-то беспокоит, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Что с вами творится?

Ло невольно пригладила косу. В последние пару дней она предпочитала собирать волосы в «хашмирский узел»: сплетение из нескольких косичек на затылке. Времени на это уходило больше, зато все выглядело отлично: не слишком строго, не слишком просто. Лени предлагала вплетать туда цветы, чего Лорианна никак не могла себе позволить: в ней должны были видеть главу Королевской Канцелярии, а никак не женщину.

– Это все из-за Лорда-Магистра? Из-за того разговора?

– Уже неважно.

– Значит, из-за Варана, – подытожила Лени.

– Я всего лишь однажды сказала, что с ним приятно иметь дело, а ты уже навыдумывала всякой чепухи, – не выдержала Ло и скомкала салфетку. Ну и какого черта она начала разговор о Варане? – Ты хочешь извинений?

Лени пробормотала что-то невразумительное и поднялась со стула. Она была на пару лет старше Ло, но иногда вела себя как капризный ребенок.

– Ничем хорошим все это не кончится, – покачала головой обережница. – И не надоела вам вся эта канитель?

– Как только надоест, ты узнаешь об этом первой, – пообещала Лорианна.

Лени только вздохнула. Ло бы соврала, если бы сказала, что не мечтает вернуться домой в Аэнор. Особенно сейчас, когда Ибекс стягивает вокруг Канцелярии плотное кольцо заговора.

Лорианна с тоской сидела в кабинете, пытаясь заняться работой. Мысли путались. Дела обстоят куда хуже, чем можно было себе представить. Аматов слишком много, черти не справляются. Инквизиция объединит все ордена магов под общим началом. Будет выбран Лорд-Инквизитор, руки у которого будут полностью развязаны. Как только закончат все приготовления, Инквизиция начнет «чистки».

Они оцепят область за областью и немедленно начнут избавляться от аматов прямо на месте, без высылки в Дома пользы. Повезет разве что детям в возрасте до десяти-двенадцати лет, с которыми еще неясно, унаследовали ли они проклятую звезду или нет. Иными словами, Нефер утонет в крови. Жертв будет куда больше, чем от чудовищ. Так какое из двух зол выбрать?

И что Лорианна может с этим сделать? У нее нет влияния ни на наместников, ни на собственных наказчиков – все в руках Лорда-Магистра. Для того чтобы указ вступил в силу, достаточно подписи большинства и ее собственной. Один Варан здесь ничего не решает, ведь остальные подпишут как миленькие. Последний ход оставался лишь за Ло. Ибекс обязательно найдет способ заставить ее сделать так, как ему нужно.

Лорианна с ненавистью опустила взгляд на бумаги, лежащие на столе. Разве к такому готовил ее отец? Он хотел видеть сильного Канцлера, а не послушную куклу в лапах Ибекса! Отец желал, чтобы люди гордились тем, кто они есть! А она, как всегда, все испортила!

Претендовать на должность Канцлера мог любой дворянин с титулом не ниже графского, с наделом земли не меньше тысячи четвертей, имеющий сто и более человек в услужении. После того, как отец заявил, что хочет уйти в отставку из-за ухудшающегося здоровья, все, кто считал себя достойными, оставляли прошение в Канцелярии, а затем на особом собрании рассказывали, как могут помочь Королевству.

Предложением Лорианны было сделать всю медицину в Нефере доступной, чтобы она оплачивалась из государственной казны. Все лекари и повитухи отчитывались перед Канцелярией, получали необходимые лекарства и помощь для больных. Если они не справлялись сами, могли запросить поддержку. Ибексу это понравилось, и он отдал должность ей. По крайней мере, так казалось сперва. Теперь-то ясно, что она сидит в кресле Канцлера лишь потому, что оказалась Ибексу удобна.

Все считали, что Лорианна стала Канцлером только благодаря отцу, а значит, нечестно. Невзирая на то, что она в двадцатилетнем возрасте подавила два крупных восстания, создала орден Милосердия, всячески боролась с нищетой и раздавала нуждающимся хлеб. Именно Лорианна стала требовать от Канцелярии помощь для вдов и сирот, создала трудовые поселения, где люди могли работать не только за еду, но и за деньги. Разве этого мало, чтобы с ней считались?! Несправедливо!..