Генри такой ответ вполне удовлетворил, и он продолжил рассказ об учительнице литературы.

По пути домой Лаванда посвящала брата в увлекательный мир утреннего города.

– Ты никогда не замечал, как порой бывает интересен свет в разные периоды дня? – спросила мечтательница, наклонившись к только-только прорезавшимся из земли крохотным цветочкам. Генри покачал головой. – Вот, смотри, этот цветок ещё так мал, но уже стремится к свету. В течение дня он беспрерывно движется за солнечными лучами. Это удивительно.

– Думаю, будь Оливер сейчас здесь, он пришёл бы в восторг от твоих наблюдений, – ответил Генри, и они продолжили путь.

Время пролетело так незаметно, что брат с сестрой будто бы вмиг оказались возле дома. На входе они сразу были сбиты с толку: по дому разливались громкий смех и разговоры, доносились мажорные ноты пианино, а застенчивый Оливер проскакал мимо входа в дом на новом деревянном тигре. Всё стало ясно: сегодня были именины юного Грина. Брат и сестра переглянулись, поймали задумчивые взгляды друг друга и резво поднялись к себе в комнаты. Через какое-то время они уже стояли возле именинника и вручали ему подарки, которые были давно припрятаны к этому торжеству. Генри подарил Оливеру подзорную трубу, а Лаванда – большое увеличительное стекло, о котором так часто грезил её брат. Стол был накрыт, и как только гости удобно расселись в комнате, на Оливера сразу же обрушился всевозможный шквал пожеланий и замысловатых поздравлений. За трапезой Генри и Лаванда узнали, что деревянный тигр – это подарок сэра Ричарда, который приобрёл его давным-давно в экспедиции по Индии специально для какого-то особого случая. По-видимому, такой особенностью обладал день рождения его любимого внука Оливера. Во время оживлённого разговора Генри вдруг резко поднялся из-за стола, откланялся и направился к себе. Казалось, он что-то внезапно вспомнил, что-то необычайно взволновавшее его. Старшего брата не было около получаса, а когда он спустился вниз, всё торжество переместилось в гостиную. Поспешив туда, он спел вместе с мамой небольшое праздничное произведение, поддержал дискуссию дядюшек, уделил внимание брату. Заметив Лаванду в компании сэра Ричарда и дамы Матильды, он подошёл к ним и попросил сестру пойти вместе с ним по какому-то очень срочному делу. Девочка положила книгу, о которой они вместе с бабушкой и дедушкой беседовали, и послушно побежала за братом. Генри было шестнадцать лет, и всё, что касалось внешности и манер, досталось ему от отца: телосложение, глаза и волосы в точности повторяли отцовские. Зато любовь к чтению, пению и любому творчеству Генри унаследовал от мамы. Ему удавалось всё, за что он брался, однако предпочтение отдавал только книгам, что тоже оказалось заслугой леди Амилии. Пока они с Лавандой поднимались на второй этаж, брат ни разу не обернулся на неё и был крайне сдержан и серьёзен. Открыв дверь в комнату, Генри повернулся к Лаванде, ожидая пока она зайдёт. Убедившись, что дверь плотно закрыта, а их разговор останется только между ними, мальчик сел за письменный стол, достал из кармана небольшую бумажечку, сложенную вдвое и протянул её Лаванде. Развернув листок, девочка прочла следующее:

«Милый Генри, мне нужно сообщить тебе некоторые новости: мои бабушка и дедушка решили уехать на юг Франции, потому что у нас сейчас не самое завидное положение. Я поеду вместе с ними и сменю школу. Мне тяжело было сказать тебе это, поэтому я попросила Милдред передать это письмо. Пожалуйста, не держи на меня обиды».

Лаванда подняла наполненные удивлением синие глаза на брата, который сидел за столом, смотря в пол. Девочка живо подбежала к нему и крепко обняла. Внезапно отворилась дверь, и в комнату вошёл Оливер.

− Что тут у вас? – резко спросил именинник.

− Ничего. Мне Генри читал очень душевные стихи, я расчувствовалась! – заулыбалась Лаванда, скрывая истину.

− Ясно. Мне потом прочтёте, договорились? Что ж, не буду отвлекать, я лишь на минуточку зашёл спросить, не видели ли вы моей коллекции?

– Разве она не у тебя в комнате? – задумчиво спросил Генри.

– Нигде не могу её найти, но помню, что вчера занимался в зимнем саду.

– Ты уже смотрел там? – уточнил старший брат.

– Да…

– Я думаю, она на прежнем месте, поищи внимательнее, дорогой, – заверила сестра.

– Пожалуй, продолжу поиски, спасибо. Кстати говоря, вас внизу хотели бы видеть.

– Хорошо, мы скоро подойдём, – убедил Генри брата.

Оливер кивнул и покинул комнату. Сегодня юному Грину исполнялось одиннадцать лет, к которым он уже успел стать весьма миловидным мальчиком: пушистые русые волосы, зелёные глаза, как и у его матери, веснушки, круглое лицо. Ростом он был чуть выше Лаванды и во многом уступал старшему брату, но только не в коллекционировании жуков. Мальчик выстроил им целый дом в зимнем саду, кормил их, ухаживал за ними, обеспечивал им беззаботную жизнь и тихую старость. Оливер поступал как истинный джентльмен и только тогда, когда кто-то из его подопечных уходил в мир иной, добавлял его в свою коллекцию. Также младшему брату семьи Грин удавались все смежные дисциплины, связанные с миром природы: ботаника, биология и геология. Именно для этой затеи Лаванда подарила брату увеличительное стекло – так намного лучше можно разглядеть мельчайшие детали из непродолжительной жизни жуков. Старший брат Грин подарил Оливеру подзорную трубу совершенно не случайно: ему хотелось, чтобы Оливер мог разглядеть не только «ближайшие» детали, но и смог открыть для себя большой и далёкий мир с его чудесами и загадками. Возвращаясь к портрету юного именинника, следует заметить также, что Оливер ко всему прочему славился тем, что был самым застенчивым и скрытным из всех детей Грин, чем походил на маму, а кротостью и умением говорить только по делу смахивал на отца. Однако находчивостью и смышлёностью уступал разве что только своему деду – сэру Ричарду. Средний по старшинству Грин находил много общего со своей младшей сестрой Иветтой: частенько они вместе гуляли, засиживались в зимнем саду и изучали растения и насекомых. Маленькая Иветта отличалась любопытством, как и все дети в её возрасте. Что касается Генри, – пожалуй, ему было приятнее общество Лаванды, нежели младшего брата. Объединяли их сестрой излишняя эмоциональность и чувствительность, и, конечно, любовь к чтению. Нередко он спорил на разные темы и выходил из себя. Заметив за собой такую особенность, Генри всегда старался не вступать в оживлённые дискуссии и чаще всего предпочитал прочесть полезную книгу, нежели поддаться бессмысленному спору. Конечно, между Генри и Оливером существовала нерушимая братская связь, которая делала их друг для друга незаменимыми друзьями, однако общество чувственной и понимающей сестры было чрезвычайно важно для Генри.

− Что теперь? Лаванда, я не хотел бы, чтобы всё это происходило. Может, мне стоит подумать об учёбе во Франции?

− Мне кажется, лучше обождать. Всё разрешится, а если и нет, то… найдётся выход и в этом случае. Нужно подождать, Генри…

− Ты думаешь?

− Да, конечно. Время поможет. А пока, чтобы скрасить твоё ожидание, завтра я схожу в библиотеку и принесу тебе новенькую книжку. Согласен? – заинтересованно предложила Лаванда, но брат ничего не ответил, только печально выдохнул воздух и посмотрел в окно.

− Да, пожалуй, ты права. Уехать я всегда успею, – ответил Генри, задумавшись.

− Именно! Я завтра же схожу в библиотеку! Уверена, наш милый мистер Холлидей подберёт солидный томик для тебя!

− Угу, − буркнул брат. – Лаванда, только, пожалуйста, пусть это…

− Останется между нами, − проговорили они одновременно.

Девочка улыбнулась и вышла из комнаты. Когда она подошла к гостиной там снова что-то бурно обсуждалось. Немного замедлив шаг, Лаванда услышала возмущённые возгласы, а затем замерла возле двери, не в силах обуздать своё любопытство и пошевелиться.

− Томас, к чёрту эти пустые разговоры! Если фабрика сгинет за полгода, мы сможем прожить, найдя себе новое занятие. Главное, мой мальчик, не потерять себя! – утверждал сэр Ричард.