По классу зашуршали листки с выполненными работами, а Лаванда только-только приступила к своей. Около пяти минут ушло на то, чтобы исписать целый лист на тему: «Как я хочу путешествовать». Закончив работу, девочка вручила её мисс Пенсел и снова вернулась к привычному занятию. Пока учительница проверяла задания, исчезла привычная тишина и класс залился гомоном голосов. Но Лаванда никак не могла этого услышать, потому что она была занята выяснением любопытных деталей пикника за окном. «Молоко, чай, бутерброды… Варенье… которое теперь красуется на белоснежном платье этой мисс…» – размышляла мечтательница, слегка ухмыляясь увиденному. Люди, которые непринуждённо трапезничали на пикнике, смеялись с только что поставленного красно-алого пятна на платье. Вместе они спустились к пруду и принялись замывать ткань, задорно брызгая друг друга капельками холодной воды. Бегающие под ивами дети задевали ветви дерева, отчего последние бросали удивительные блики на воду в пруду.
Итак, − воззвала к ним мисс Пенсел, − все вы написали работы неплохо. Мне бы хотелось прочесть некоторые из них для примера, − закончила учительница, перебирая стопку листочков. Затем она вытащила самый исписанный из них – это был листок Чарли Джонса. Худенького, светловолосого отличника в стареньких очках. Учительница прочитала работу, в которой Чарли описывал своё идеальное путешествие в Лондоне, прогулки вдоль Темзы и посещение городских музеев. Волнение Джонса бросалось в глаза, поэтому с первого взгляда нельзя было заподозрить в нём скрупулёзного отличника, окончательно уверенного в своих знаниях. Закончив чтение, мисс Пенсел похвалила его, а в классе разнеслись различные возгласы: «Ха! Одни книжки на уме!», «Я и моё путешествие в музей!», «Книги – моё все!» − потешались над ним одноклассники. Лаванда, конечно же, не слушала и не слышала этого, так как по-прежнему была занята серьёзными философскими думами. Чарли был ей хорошим знакомым, о котором Лаванда знала, что он поступил на учёбу благодаря тому, что был действительно очень умён и отличился ещё на вступительных испытаниях, да и заслуги отца Чарли на военном поприще сыграли не последнюю роль в этом. Он не славился богатством родословной, как в прямом, так и в переносном смысле слова. Мать Чарли происходила из небогатого английского рода аристократов и всячески поддерживала научные исследования и науку в целом, однако это обстоятельство не создавало конфликтов с её мужем, человеком военной выправки, напротив, познав всю тягость войны, лейтенант Уинстон Джонс как никто другой понимал – ум выше силы. И хоть в семействе не водилось крупных сумм, ученье поощрялось, а мирное существование оберегалось пуще других ценностей. Лаванде также было известно, что Чарли Джонс был большим поклонником набирающего популярность тенниса и шоколадного пудинга, что свидетельствовало о достаточно тесном знакомстве между одноклассниками.
Успокоив учеников, мисс Пенсел взяла следующую работу, принадлежавшую перу задумавшейся девочки, и прочла небольшой отрывок из неё, не скрывая своего интереса:
«Как я хочу путешествовать? Ответ на этот вопрос представляется мне неоднозначным, однако для начала я должна твёрдо обозначить одно: как я хочу путешествовать! Увы, слова не в силах передать моего искреннего желания отправиться куда-то в неизведанные места! Когда я думаю о том, каким должно быть моё путешествие, я, точно не знаю, в какое место я хотела бы отправиться. Однако, по неизвестной мне причине, я всегда представляю, как стою посреди Африки с большим чемоданом; как я брожу сквозь непролазные джунгли, а затем я уже попадаю в солнечное и зелёное место в горах и, мне думается, это могли бы быть чайные плантации. А ещё мне видится моё путешествие к огромному озеру на вершине горы, названия которой я не могу сейчас указать, так как пока что недостаточно осведомлена в этом…».
Спустя некоторое время, после того, как мисс Пенсел закончила читать, по классу разнёсся громкий гул и всевозможные крики детей. Однако всё это мало интересовало автора данных строк, − её лицо не выказывало никаких знаков того, что она хотя бы на минуту вслушалась в собственные измышления по поводу путешествий. Учительница, заметив равнодушный взгляд девочки, отложила её работу, снова успокоила класс и вытащила из большой стопки листочков следующее сочинение для прочтения.
Рядом с Лавандой сидел невысокий, неприглядный мальчик, увлечённый книгой. Вместе с девочкой они представляли странное зрелище, однако добродушная мисс Пенсел никогда не препятствовала творческим детям, потому как сама любила зачитываться книгами. Соседом Лаванды был Джордж Джонсон, принадлежавший к известному английскому роду. Поместье Джонсонов находилось в центре города и носило почётное звание одного из самых красивых строений Бата. Иногда Джордж обращал внимание на Лаванду, но девочка почти всегда была повёрнута в сторону окна и только в редких случаях отвечала ему взаимностью.
Когда урок подошёл к концу, Лаванда нехотя отвлеклась от пейзажа за окном, поднялась из-за стола, собрала книги и поспешила на улицу, скользя вдоль длинного коридора. Как только она выбежала на долгожданный свежий воздух, солнце не заставило себя ждать и щедро одарило девочку и светом, и теплом. Направившись прямиком в парк, мечтательница стала разглядывать деревья, пруд, людей и вообще всё вокруг. Каждый день в Бате интересовал юную барышню, ведь житейские разговоры и забавные ситуации были куда гораздо занимательнее, чем школьные занятия. На душе было спокойно и уютно от большого количества разнообразных деревьев, которые будто бы пускали к себе в объятия, протягивая большие колючие ветви. В парке их было действительно предостаточно: ели, пихты, лиственницы, платаны, дубы, каштаны, плакучие ивы и софоры, а также несколько ясеней. Конечно, пока что крона некоторых деревьев недостаточно распушилась, ведь на улице было только начало апреля, однако хвойные растения восполняли отсутствие пушистых и зелёных крон яркими пятнами зелени. Лаванда прогуливалась по главной аллее, ведущей к пруду: там по-прежнему было многолюдно и весело: все вокруг трапезничали, играли в крикет, пили чай, обсуждали породы собак, политику, искусство и науку, периодически хихикали то с того, то с этого. Девочка не имела желания прислушиваться к беседам и только невольно улавливала отрывки самых громких разговоров. Солнце и вправду припекало, а ветер был учтив с предпочтениями жителей города – он очень мягко скользил по улицам, небрежно касаясь то водной глади, то деревьев, то людей, размякших от солнечных лучей и сытного обеда. Лаванда всегда носила при себе солнцезащитные очки в это время года, потому как яркий солнечный свет делал её глаза уязвимыми, а цвет у них становился как Байкальское озеро, и казалось, что они совершенно бездонные. Именно для того, чтобы не плакать всю дорогу от резкого и яркого солнца, Лаванда и сейчас предпочла надеть их. Надо заметить, что помимо такого довольно странного аксессуара, девочка отличалась ещё некоторыми вещами: во-первых, платье и пальто имели два разных лавандовых оттенка и создавали необычное сочетание, и казалось, будто бы несколько разных сортов лаванды, собранных в огромные букеты, расположились на одежде маленькой девочки; во-вторых, туфли Лаванды были приятного небесно-голубого цвета и отлично сочетались с платьем; так же у мечтательницы при себе всегда имелись наручные часы. Что касается имени и цветовой палитры нарядов девочки, то тут всё объяснялось достаточно просто: в свадебное путешествие родители Лаванды отправились в Европу, где Томас попутно совмещал приятное с полезным, занимаясь также поиском новых ароматов для чая. Его старания были вознаграждены, и на юге Франции он разыскал несколько ароматных видов цветов, идеально подходивших для сочетания с чайными листочками. В дороге молодожёны совершали частые остановки в Провансе, где мама девочки проводила много времени, гуляя по лавандовым полям. Вдохновившись необычайным запахом этого растения, она имела твёрдое намерение назвать дочку Лавандой, а если будет сын – Кипарисом. Однако первым появился сын, и имя ему было выбрано весьма тривиальное (на чём настояли отец и дедушка) – Генри. На пару лет позже родилась Лаванда, затем Оливер и в самом конце – Иветта.
