– Кажется, я успела – начала Лаванда, пытаясь отдышаться.

– Подыши немного, − сказала сова. – Мы решили, что Патрик должен сопроводить тебя и заодно напомнить о времени… Вы ведь знакомы, верно? – спросила сова, угукнув в конце. Лаванда часто закивала.

– Как показало доскональное изучение литературы… – высокопарно промурчал Уинстон, – болезнь Томсена – дело очень нехорошее. Тебе удалось узнать, предположения Холлидея были верны?

– Эм, я… − замялась девочка. − Понимаете, я не уверена, что в семье кто-то болен этим заболеванием и не знаю, по какой причине бабушка интересовалась этими книгами.

– Угу, – задумалась сова, открывая книгу. – Ты знаешь о симптомах? У-у больных могут проявляться «тонические мышечные спазмы, насту-у-пающие в начальной фазе активного движения…». Так-с… Что там дальше… Так… «спазмы захватывают мышцы конечностей, ту-у-ловища и лица» – не то. «Спазмы у-у-усиливаются при волнении и охлаждении» – угу. А, вот же: «Первые симптомы миотонии развиваются в детском или ю-ю-юношеском возрасте и сохраняются у-у-у больных всю жизнь» – это значит, милая, что, если в вашей семье кто-то болеет, то необходимо как можно скорее принять соответству-у-ующие меры…

– Но что я могу сделать, если никто не подаёт даже вида… И потом, насколько я поняла, мы говорим о детском заболевания, а я не замечала ни разу таких симптомов у моей сестры или братьев… – растеряно говорила девочка.

– Сегодня утром я был на окне вашего имения, – начал Уинстон. – Я достаточно много времени провёл у вас и, наблюдая за всеми твоими домочадцами, заметил, что маленькая девочка иногда останавливалась посреди комнаты и замирала в таком положении на несколько секунд. Это повторялось неоднократно, на протяжении где-то двух часов. По всей вероятности, твои родственники знают о происходящем, но предпочитают держать тебя в неведении.

– Что? Этого не может быть! Моя сестра не может… – отрицала девочка.

– Я уверен в этом, потому как симптомы совпадают.

– Но как? Нет, это невозможно! Хотя… Я её в последнее время стала так редко видеть…

– В такое всегда тру-у-дно поверить. Мы постараемся тебе всё рассказать об этом, а ты проверишь всё ещё раз хорошенько, – успокаивала её миссис Допл.

– В записной книжке моей бабушки было написано, что для того, чтобы снизить спазмы необходимо употреблять большое количество хинина, – уточнила девочка.

– Да, это верно. В растворе нужна цинхона Леджера или же кора хинного дерева.

− У вас же дома есть этот препарат? – внезапно уточнил Патрик.

− Нет, наверно… Я не знаю, − честно призналась девочка.

− Для Европы и Англии – это старинное лекарство, не пользующееся попу-у-улярностью, поэтому его можно достать только в дни завоза большой партии всевозможных лекарств на территорию Англии. Однако его привозят так мало, что буквально за день всё раскупаю-ю-ют и нужно действовать быстро. Мы же с У-у-уинстоном уверены, что каждодневная терапия и правильная диета помогу-у-ут твоей сестре обеспечить полное выздоровление.

− А где можно найти это лекарство? – спросила Лаванда, на что сова и Уинстон переглянулись, а Патрик с нетерпением выжидал ответ. Ничего не говоря, Уинстон удалился в отдел карт мира и спустя пару минут принёс маленький свёрток и атлас растений. Сова подала ему чернила, в которые кот обмакнул лапы.

– «Среда произрастания хинина, – начала читать птица, открыв книгу на нужной странице, – «от Колумбии до Боливии, во влажных лесах на восточных склонах Анд, на высоте от полторы до трёх тысяч метров над уровнем моря. Встречается и в северной части Анд, на восточных склонах. В настоящее время его также разводят в тропических странах – на островах Ява, Цейлон и в Восточной Африке», – когда миссис Допл закончила читать, на карте появились следы кошачьих лап в указанных местах. Перед тем как сова закрыла книжку, она оторвала кусочек страницы, на которой было изображено хинное дерево, а кот передал карту девочке.

– Я не совсем понимаю, вы предлагаете мне отправиться в кругосветное путешествие? А как же аптеки и больницы? – удивлённо спросила Лаванда.

– Другого выхода нет, – ответил Уинстон. – Корабль, который должен был доставить это лекарство в Англию, затонул на прошлой неделе в тихом океане, поэтому очевидно, что сейчас хинина не будет, как и многих других препаратов, которые перевозило затонувшее судно.

– Я не понимаю, почему? Вообще почему всё этот происходит, будто бы я в каком-то сне? Почему я слышу голоса животных, почему бабушка от меня что-то скрывает и даже не только от меня, но и от моих братьев? Более того, вы… Вы ведь ещё не знаете, что произошло сегодня со мной в школе… Представьте, из-за меня ожили все чучела нашего преподавателя… Это немыслимо, мне кажется, это уже за гранью.

– Не волну-у-уйся. Сейчас ты во власти паники, это быстро пройдёт. Но ты должна знать наверняка, кто болеет и есть ли у вас хоть какие-то препараты… Понимаешь, голу-у-убушка?

− Бог ты мой… Лаванда, − восторженно произнёс Патрик.

− Да, эта юная леди полна загадок… − проухала сова. – Но мы ещё вернёмся к этой истории…

– Мы советуем сначала обзавестись фактами, а не догадками, – дал обобщённый ответ библиотекарский кот.

– Что ж… Я и сама это понимаю, но это займёт время, − ответила уже спокойнее девочка.

– Очень важно знать всё абсолютно точно, – заметил Уинстон.

– Хорошо. Тогда думаю, вы не станете возражать, если я это сделаю прямо сейчас. Но прежде мне нужно вас покормить, – вздохнула мечтательница, вложила в карман всё, что ей передал мистер Уинстон и достала корм.

Когда Лаванда покинула библиотеку, её внутренний мир был поражён эмоциями. Всё, что случалось с ней до этого дня было уже далеко позади, там, где Лаванда была простой летающей в облаках девочкой. Обдумывая всё это, юная Грин тяжело шагала в сторону дома. Вдруг громкий и знакомый голос окликнул её и заставил остановиться.

– Лаванда, я здесь! – это кричал юный Джонсон, который стоял неподалёку с вещами девочки. Лаванда уже и вовсе забыла о нём и, изобразив на лице что-то вроде неуверенной улыбки, направилась навстречу.

– Ты знаешь, мистер Поупол настолько зол, то забыл дать нам задание на дом! Надеюсь, ты отдаёшь отчёт тому, что делаешь? – манеры Джорджа никогда не позволяли ему быть более заинтересованным, чем сейчас.

– Да, пожалуй.

– Что ж… Как же это, ах, да – получается, это – одухотворение? Вроде бы так это называется…− не смог усмирить любопытство Джордж.

– Вероятно, – неохотно отвечала измученная всеми происшествиями девочка. – Но знаешь, сейчас мне меньше всего хотелось бы об этом говорить…

– И снова скажу, что надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Однако ты ведь понимаешь, что Поупол может принять меры? Уж родителям он точно скажет, я уверен, – настороженно продолжал Джонсон.

– Да.

– В таком случае, я должен пожелать тебе удачи. До скорого, Лаванда.

– До свидания, Джордж. И спасибо, что пришёл, – тепло попрощалась Лаванда. Теперь можно было идти домой.

Глава V

Потрясённая этим насыщенным днём, юная Грин вошла в свою комнату, где всё не подавало никаких признаков изменений и по-прежнему казалось таким спокойным и привычным: никаких говорящих животных, болезней, разорений и шумных событий… Лаванда успела только присесть и выдохнуть прежде, чем в комнате раздался стук. Когда дверь открылась, мечтательница увидела сестру и растерялась, потому что ждала кого угодно, но не Иветту. В последнее время она очень редко виделась с младшей сестрой, а последние события диктовали совершенно иное отношение к ней. Иветта зашла в комнату и уселась рядом с сестрой. В руках она держала маленький цветочек, который подарила ей бабушка. Юная леди Грин старалась скрыть чрезмерный интерес к сестре, а та рассказывала о своём насыщенном дне и просила, чтобы Лаванда помогла ей выбрать новый наряд для куклы. Девочке ничего не оставалось, кроме как согласиться и помочь сестре. Когда маленькая Иветта выбегала из комнаты за всем необходимым, у самого выхода она остановилась и будто бы приросла к полу, держась за дверную ручку. Впервые лицо Лаванды выражало непередаваемый ужас и страх. Чувства настолько сильно захлестнули её, что она была не в силах даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы заговорить. В этот же миг она всё поняла и тешить себя надеждами, что Холлидей может ошибаться, уже было бессмысленно. Через пару секунд сестра снова зашевелилась и побежала к себе в комнату. Когда она вернулась с куклой и нарядами для неё, Лаванда несколько раз пыталась направить мысли на то, как Иветта бегает по их семейному скверу абсолютно здоровой. Девочке казалось, что если она смогла представить чучел живыми, и они действительно ожили, если фейверк зажёгся так же необъяснимо, но именно после мыслей Лаванды то, если увидеть в воображении здоровую сестру – это тоже случится в реальности, и Иветта пойдёт на поправку. Однако попытки оказались тщетны, и Иветта замерла ещё два раза так же непродолжительно. Лаванда огорчённо изучала сестру, которая, похоже, ещё не до конца понимала, что с ней что-то не так. Задавать какие-то вопросы юная мечтательница не стала, ведь это не имело никакого смысла. Через четверть часа наряд был выбран, а Лаванда окончательно поняла, почему Иветта проводила всё свободное время с нянечкой и бабушкой. Это означало, что только они знали о болезни.