Она повернулась, чтобы уйти, когда её внимание привлек плач. Рыдания Мими остановили её. Плач стал криком, гневной болью преданной юной девушки, и звук вернул её в прошлое, в квартиру в Собачьем районе. В тот момент, когда паралич окончательно охватил легкие её матери, оставив Нхику по-настоящему, неотвратимо одинокой.
Она мечтала о кем-то в тот момент, о своей бабушке или своем отце, о том, кто знал бы её горе глубже, чем она сама. О ком-то, кто мог бы сказать ей, что все будет хорошо, и знать, что это правда. Но её отец был потерян в море, а бабушка умерла в пожаре, который уничтожил её дом детства, и Нхика никогда не чувствовала себя никем иначе чем последний Гравер крови, даже не способная спасти свою мать.
Теперь Нхика понимала боль Мими, возможно, даже лучше, чем Трин или Андао. На мгновение она задумалась, не следует ли ей открыть дверь, быть тем человеком, которого она мечтала иметь, когда её мать умерла.
Но это было не её место.
Пока она собиралась уйти, тень пробежала по входу в фойе. Испуганная, Нхика спряталась за дверью шкафа, когда в комнату вошел доктор Санто, неся накрытую блюдом выпечку. Он направился прямо к двери и постучал, без той нерешительности, что была у неё.
- Мими, Андао, это дядя Шон. Я принес ваши любимые лакомства, - сказал он. Даже издалека она почувствовала запах масла и теста.
Трин впустил его, и когда за ним закрылась дверь, Нхика вышла из укрытия, чтобы прислушаться к приглушенному разговору внутри.
- Я не хочу идти, дядя Шон, - процедила Мими сквозь полный рот.
Доктор Санто выдохнул с сочувствием. - Я понимаю, это тяжело, Мими.
- Я не знаю, смогу ли я выдержать увидеть его тело снова. - В этот раз её слова сопровождались всхлипами, намекая на слёзы.
- Это не для нас, для тех, кто любил его лично. Это для его друзей, коллег, знакомых - для тех, кто любил его публично. Они тоже заслуживают возможности попрощаться с ним, - сказал он, принимая тон, который почти напоминал Нхике голос её бабушки: нежный, строгий и наставнический одновременно.
- Но как мы должны себя вести? - Несмотря на успокаивающий тон доктора Санто, голос Мими нарастал. - Мы должны притворяться, что это просто похороны, что все присутствующие его любили?
- Мы должны показать свое лицо, держать голову. Помните, мы там, чтобы почтить память вашего отца.
- Я не понимаю, как нам это удастся, когда...- Голос Мими прервался от слёз, и Нхика затаила дыхание, ожидая её следующих слов. - ... когда убийца отца может быть гостем.
Глава 8
Убийца.
Никогда раньше Нхика не чувствовала себя такой чужой, как сейчас, даже когда она была связана на заднем сиденье катафалка, потому что Конгми забыли упомянуть маленькую деталь о своем соглашении: они просили ее исцелить свидетеля убийства.
Ну, её пребывание у Конгми было роскошным, но оно закончено. Она уйдет сейчас, пока Трин занят. Нхика отступила от двери и выскочила из комнаты. Это была часть каждого взаимодействия клиента с фальшивым врачом, когда она убегала. На этот раз она заберет что-то в качестве сувенира, чтобы сделать эту ситуацию стоящей. Её новую одежду, или косметику Мими, и определенно драгоценность из библиотеки.
Нхика поспешила по лестнице к своей комнате. Там она наполнила сумку наволочками, штанами, бумажными грузами. Она только выходила из комнаты, когда ее ноги остановились сами по себе, и Нхика застыла перед дверью Хендона. На мгновение она не могла двигаться, и дверь пульсировала своим собственным сердцебиением.
В её воображении она переместилась - уже не величественная дверь особняка Конгми, а обветшавший вход в квартиру в Собачем районе. Полуокунувшись в воспоминания, Нхика открыла её.
Внутри была её старая квартира, вырванная из прошлого, и её мать, спящая в постели. Бросив свою сумку с украденными вещами, Нхика приблизилась к ней и увидела степень её болезни - тощие руки под простынями, больше похожие на кости, и морщины, разглаженные сном. Еще раз Нхика своей силой успокоила её.
Она погрузилась в прошлое. Такая знакомая анатомия, мозоли на ладонях матери и глубина линий ее улыбки. И такая знакомая проблема: разрушение тканей где-то внутри мозга, что-то, что Нхика могла чувствовать, но не могла исцелить. Даже сейчас эта рана оставалась непокорной, как будто издеваясь над ней. Напоминание о том, что даже спустя шесть лет на улицах, используя Целительство сердца для заживления царапин и обмана клиентов, она ничего не выучила.
Память отступила, когда Нхика убрала руку, обнаружив себя не у постели матери, а у постели Хендона. В комнате было тихо - в первый раз она была здесь без кого-то, чтобы охранять ее, - и она позволила себе погрузиться в спокойную компанию Хендона, в этом бодрствующем воспоминании перед ней.
- Почему ты должен был нанести себе такую травму? - спросила она сквозь зубы. Разве Мать Создательница все еще дразнила ее, посылая ей видения состояния ее матери, единственное, что Нхика никогда не смогла исцелить?
Или ... это был второй шанс?
Нхика коснулась кольца на своей шее. Она могла убежать, оставив позади эту неразбериху со Скотобойней и Конгми. Если их заговоры были правдой, возможно, это задание приносило больше неприятностей, чем оно стоило, и более умная Нхика воспользовалась бы шансом уйти. Вернуться в ее забытый уголок Теумаса и попрощаться с бесконечными ужинами и золотыми библиотеками.
Но это также означало отказаться от возможности использовать свое Целительство сердец так, как оно предназначалось. Извлечь уроки из бесконечной библиотеки ресурсов, финансируемой богатством Конгми.
Исцелить ту рану, которую она не смогла исцелить раньше.
- Сволочь, - сказала Нхика Хендону, зная, что ее сердце не позволит ей уйти. - Надеюсь, ты стоишь этого.
Даже когда она проклинала его, Нхика взяла сумку с краденым и вернулась в свою комнату. Она вернула вещи в шкаф, на свой стол, зная, что каждая из них была еще одним якорем ее решения, пока оно наконец не осело внутри нее: Она оставалась. Даже если исцеление этого человека связано с похоронами и убийцами, она должна была хотя бы попробовать.
- Нхика, - раздался голос у двери, и она обернулась, чтобы обнаружить Трина. Он выглядел запыхавшимся, словно только что бежал по лестнице. - Я думал, ты убежала.
Она пожала плечами, пытаясь скрыть, насколько серьезно это рассматривала. - Почему? Есть какая-то причина, чтобы я ушла? - Нхика подталкивала его к правде. Разве она не заслуживала ее, учитывая, что они от нее требовали?
Но он лишь сказал: - Назовем это рациональным подозрением.
С насмешкой она отмахнулась. - Я никуда не собираюсь. Впереди похороны к которым нужно подготовиться, и фальшивая личность, которую нужно отрепетировать.
Только тогда она вспомнила, что сказала Мими ... убийца отца может быть гостем.
Подозреваемые находились среди посетителей поминальной церемонии.
К утру Конгми почти почти пришли в себя, хотя под глазами были заметны темные круги. Даже Мими выглядела изможденной за завтраком, пряди волос выпадали из ее заплетенной косы а макияж остался с предыдущего вечера. Андао, ну, он всегда выглядел лишенным сна. Завтрак прошел молчаливо, и после него все отправились готовиться к похоронам. Даже Нхика. Мысли о вчерашнем открытии заставили ее молчать даже больше, чем траурная обстановка.
Теперь Нхика не жаловалась на перчатки - это было на одну причину меньше для семьи поругать ее - но похоронное платье было стесняющим, простое черное платье с шелковыми брюками и белой повязкой на лбу.
Они отправились в путь до полудня, с Нхикой в автокарете - настоящей, на этот раз - рядом с Трином, в то время какбрат и сестра ехали впереди. По дороге она напомнила себе, что теперь она Суон Ко Нхика, и что ей следует оставаться тихой и не выделяться. По крайней мере, это было то, к чему она привыкла, и она могла отыграть горе вполне прилично.
Когда они заехали во двор с воротами, Нхика поняла, что тело не находится в похоронном доме, как это делают большинство людей. Скорее всего, это было частное поместье, гораздо меньшее, чем их поместье, но не менее элегантное. Линия карет образовывала круг по центральной дорожке, высаживая гостей у двери, толпа в черном и белом. Когда их карета повернула к лестнице, водитель открыл дверь, и они вышли, найдя среди толпы сестру и брата по их выдающимся белым нарядам.
