На свет вышли пять стражей, облачённых в блестящие доспехи. Их лица с мрачными взглядами прошлись по всем балахонщикам и остановились на мне. Бог меня услышал? Стражи ведь должны помогать знати, которой меня считают эти сумасшедшие. Сейчас их быстренько упакуют, закуют в наручники или что тут вместо них, и я буду спасена. Фух, аж камень с души упал. Облегчённо выдохнув, я расслабилась, но, видимо, слишком рано. Стражи прошли мимо мужиков и направились ко мне, у всех руки лежали на рукоятках мечей. Эй, что за дела? Это я пострадавшая сторона, а не они!

– Мисс Лилия Нобель, вы обвиняетесь в убийстве своих родителей и поджоге поместья Лайтвуд. Прошу не оказывать сопротивление и пройти с нами, – мрачно произнёс главный стражник, глядя на меня исподлобья. Замечательно, они собрались сделать меня козлом отпущения? Сволочи в железках!

– Снова повторяю, я никакая не Лилия и, тем более, никого не убивала! – едва не срываясь в крик, сказала я. Краем глаза увидела, как балахонщики что-то шептали на ухо одному из стражей. Они что, заодно? – На меня напали эти мужики и пытались убить! Может и графскую семейку они прикончили, я-то тут при чём?

– Мисс Лилия, не стоит упираться, пройдёмте с нами. – упрямо рыкнул стражник, хватая меня за руку. – Не вздумайте использовать магию, иначе мы сочтём это нападением на стражей на службе. Парни, проследите, чтобы господа благополучно дошли до управления безопасности.

– Так точно, командир Шадоу, – хором произнесли стражи, заставляя мои глаза округлиться от шока.

Значит, меня схватили и тащат, а их сопровождали? Что за дурацкий сон? Меня рывком поставили на дрожащие ноги, утаскивая за собой. Этот командующий совсем не заботился о моём комфорте, ведя словно собачонку на поводке. Ноги путались, болели от впивающихся в ступни веток и камней. А он вёл как танк вперёд и не обращал внимание на мои стоны и мольбы остановиться. Не знаю, как раньше себя вели стражи и какие у них были полномочия, но сильно сомневаюсь, что им можно вот так вот обращаться со знатью. От сильной хватки на запястье точно останутся синяки – рука у командующего будь здоров.

Меня, будто преступницу, вывели к воротам. У них уже столпились люди в странной одежде и подпалинах. На них красовались ожоги, раны и их объединяло одно – злые глаза, смотрящие на меня с невероятной злобой. Вам-то я что успела сделать? Прикусив губу, прошла мимо них, оказываясь снаружи поместья. Забор остался позади, а у меня перед глазами продолжали стоять измождённые и злые лица пострадавших в пожаре. Там уже суетились мужчины в белых одеждах, так что помощь им окажут. Однако, почему у меня внутри такое мерзкое чувство, что я последняя дрянь?

Идя по брусчатке, я чувствовала каждый камень. Уверена, за мной тянулась целая цепочка алых следов. Я уже не стонала, не дождутся. Сцепив зубы, шла на чистом упрямстве. Сволочи, а ещё мужчинами себя называют. Когда этот сон уже закончится? Хочу обратно, в мир, где женщин хоть немного, но ценят. Улочки ночного города освещались тусклыми фонарями, в которых плясало пламя. Неужели тут до сих пор используют свечи или это что-то другое? Рассматривая двухэтажные домики, скрытые в ночной тьме, я пыталась понять, куда меня занесло. Это точно не Россия и не Санкт-Петербург, в котором я жила. Слишком… по-европейски, что ли? Насколько могла видеть, строили тут из светлого кирпича и крыши из тёмной черепицы. Опрятные окошки округлой формы, закрытые разрисованными ставнями и большие двери со старинными головами львов вместо звонка.

– Эй, уважаемый страж, нам ещё долго идти? – мрачно спросила я без особой надежды на ответ. Козёл стальной, у меня уже ноги стёрлись, а он всё идёт и идёт.

– Я – командующий Шадоу, а не простой страж. – холодно обронил мужчина, не оборачиваясь.

– Разве графиню… то есть, меня, не положено вести с большим комфортом? – решила спросить, интересно ведь, с чего мне такая «честь».

– Вы обвиняетесь в тяжком преступлении, а значит, не можете рассчитывать на почтительное обращение. – холодно отчеканил командующий и по моей спине пробежал мороз, однако я не собиралась сдаваться.

– А вдруг я не виновна? Как тогда будете себя вести? – угрюмо продолжила засыпать его вопросами.

– Допрос определит вашу степень вины, мисс Лилия, и тогда суд решит вашу дальнейшую судьбу. – непробиваемо произнёс мужчина, наконец-то останавливаясь.

Мы стояли возле обычного двухэтажного здания, каких тут сотни, но с единственным отличием: на окнах были толстые решётки, а возле двери красовалась металлическая табличка с неизвестными каракулями. Точно, во сне ведь нельзя читать. Зря только всматривалась в закорлючки, используемые вместо букв. Распахнув двери – да так, что они ударились о стену – страж втащил меня во внутрь. По коже моментально пробежал холодный ветерок, а в нос ударил сладковатый запах. Нам на встречу вышел паренёк, примерно моего возраста, с кучей бумаг в руках.

– Командующий Шадоу, – почтительно склонился парень, придерживая бумаги, – Вы привели подозреваемую?

– Да, Гарри, – спокойно ответил командующий и продолжил, – Отведи её в допросную, только не смей с ней разговаривать.

– Как прикажете, господин, – учтиво произнёс Гарри и уставился на меня своими голубыми глазёнками.

Он напомнил мне оленёнка, трепещущего перед свирепым волком. Боялся? С чего бы, я ведь простая женщина. Подумаешь, вся окровавленная и в прожжённом платье, тут и не таких должны были видеть. Командующий передал меня Гарри и скрылся на улице. Может, пошёл за теми балахонщиками? Не знаю, у меня тут и без него забот хватает. Парень обошёл меня и встал за спиной. Оглянувшись, я увидела подрагивающие руки, а пальцы, держащие бумаги, аж побелели. Гарри кашлянул и подтолкнул меня вперёд, явно боясь прикасаться. Ну что же, пойдём в твою допросную. Пока шли, я пыталась вспомнить, как в старину проходили допросы, но ничего не приходило в голову кроме пыток над ведьмами во времена инквизиции.

Меня провели к металлической двери с крохотным окошком с решётками. Придерживая подбородком бумаги, паренёк открыл комнату и кивнул мне. Пожав плечами, я вошла и дверь тут же захлопнулась. Вздрогнув, я всмотрелась в полумрак допросной. Твою мать, что это за пыточная? Выпустите меня, я домой хочу! В свете крохотного огонька под потолком блестели орудия средневековых пыток. На столе у стены лежала целая коллекция щипцов и ножей от самых маленьких до огромных тесаков. Глядя на них, к глазам подступили слезы, а в горле стал комок. Мало мне было тех сумасшедших с мечами, так теперь ещё и маньяки?

Прошло минут пять, прежде чем послышался скрежет двери. Я как раз рассматривала орудия пыток, подойдя к ним поближе. Страшные по своей сути, они пребывали в прекрасном состоянии. Начищенные, наточенные и отполированные, словно экспонаты в музее. Я отчаянно надеялась, что всё это добро тут просто ради устрашения. Прикусив губу, я обернулась к двери, напряжённо ожидая пришедшего человека. Каков он? Что меня ждёт во время нашего разговора? Когда же закончится этот кошмарный сон?

Дверь со скрипом отворилась, пуская свет в комнату. В проёме появился мужчина в довольно опрятной одежде и без сопровождения. В его руках был лишь один лист бумаги и странного вида ручка с пером на конце. Он окинул меня быстрым взглядом и вошёл, дверь закрылась сама собой. Я отступила на шаг: что-то в этом мужчине меня отталкивало и пугало. От него исходила аура силы, заставляющая мою кровь стыть в жилах. Зазвенел металл, падая на каменный пол. Я испуганно вздрогнула и оглянулась – чёрт, случайно толкнула стол с инструментами. Теперь орудия пыток валялись на полу, насмешливо поблескивая в свете огонька.

Послышался сдавленный смешок, и я передёрнула плечами. Этот страшный человек насмехается надо мной? Я с невинным видом отошла от стола, как бы случайно отпихивая ногой тесак для мяса. На мужчину я старалась не смотреть, но взгляд то и дело к нему возвращался. Подобно испуганному зверю, я боялась выпустить хищника из поля зрения. Да, мне не нравится сравнивать себя с зайцем, но что поделать. Реальность такова, что на данный момент я слабая и беззащитная женщина в одной тёмной комнате с опасным и сильным мужчиной. Красивым, даже смазливым. Не будь у него этой устрашающей ауры – влюбилась бы. Черноволосый, с потрясающими зелёными глазами, что так красиво переливаются в свете огонька.