– Слыхали? – донёсся до меня голос одного из мужчин и все затихли.

Я затаила дыхание, но треск над головой заставил распластаться на земле. Мне на голову посыпались искры, отчего запахло палёными волосами. Не успев ничего осознать, я вскочила и начала тушить волосы. Стуча себе по голове ладонями, крутилась на месте и выплёвывала ругательства. Послышался скрежет металла, от которого я замерла, словно испуганный кролик. Впрочем, именно так себя чувствуешь, когда на тебя направляют огромные сверкающие старинные мечи. Твою мать, я что, попала на съёмку исторического фильма?

– А вот и наша пропажа, – ухмыляясь, заявил мужик в чёрном балахоне. Он стоял ближе всех ко мне и остриё его меча упиралось в мою грудь. – Графиня, заставили же вы нас побегать.

– Вы ошиблись, уважаемый, – сглотнув, произнесла я сиплым голосом. Сорвала, видать, пока кричала. Нужно прекратить этот балаган и ехать в больницу, съёмки съёмками, но мои раны настоящие. – Не дадите телефон? Я хочу вызвать такси и поехать в больницу.

– Она чой-то несёт, Родик? – не понимающе спросил мужик, стоящий за спиной первого актёра. – Блаженная аль тупая? Эй, графка, мы тебя ща резать будем!

– Вы обознались, товарищ, я не из ваших, – убирая пальцем остриё меча, холодно произнесла. Острое… настоящий, что ли? На пальце остался тонкий порез, а ведь я только прикоснулась к мечу. – У вас хорошие актёрские способности, но я не снимаюсь в вашем фильме. Видимо, после аварии случайно попала сюда, не знаю, правда, каким образом.

– Чудная какая. Родик, ты там чего замер, рубай её и работа сделана. – мужик толкнул в плечо стоящего передо мной балахонщика и тот отмер.

Встряхнув головой, неизвестный Родик замахнулся мечом. Эй, сумасшедший чёрт, ты что творишь? Я в последний момент успела отпрыгнуть чуть в сторону, уходя от прямого удара мечом. Лунный свет бликом прошёлся по лезвию и пропал. Покачнувшись, я едва не упала. Потерпев поражение с первым ударом, балахонщики пришли в движение. Они впятером наставили на меня своё оружие и стали приближаться, пытаясь заключить в кольцо. С каких пор в актёры берут сумасшедших? Я же их засужу, по судам затягаю, да так, что света белого не увидят до конца дней. Только для начала нужно сбежать из этого дурдома.

– Мужики, я всё понимаю, но вы ошиблись! – пятясь, попыталась крикнуть я, но голос подвёл. Стена появилась внезапно, отрезая путь к спасению. – Я не ваша графиня! Я – Мария Соколова, адвокат из…

– Тьфу, дурная девка, ты нас не проведёшь, – сплюнул Родик и на его мерзкой роже мелькнула ухмылка, – У нас заказ на графскую семейку и портреты ваши нам давали. Посему, графка Лилия, не надыть дурой сказываться. Прими смерть, как батьки твои, а мы гроши получим и помянем как надыть.

– Да что б вас, – зло просипела, лихорадочно крутя головой.

Да куда бежать, они ведь психи натуральные. Остриё меча просвистело в паре сантиметров от моего плеча и я присела от испуга. Мамочки, они не шутят. Побелев, я едва не рухнула в обморок. Нет, нельзя сейчас тут кисейную барышню демонстрировать. Собрав всю волю к жизни в кулак – признаться, получилось это не с первого раза – я рванула им наперевес. Они явно не ожидали этого поэтому пусть всего и на мгновение, но растерялись и позволили мне проскочить. Рыбкой скользнув мимо мужских тел, отвратно воняющих гарью и кровью, я очутилась по ту сторону их кольца.

Сердце лихорадочно стучало в груди, пока я, сломя голову, бежала прочь от психов в балахонах. Они пришли в себя буквально через пару секунд, бросаясь за мной в погоню. Их топот набатом звучал у меня в ушах, а лязг мечей, словно издеваясь, слышался прямо за спиной. Больные и израненные ноги с трудом выдерживали набранный темп, но меня гнал вперёд страх. Даже скорее ужас, охватывающий при мысли о преследователях. Они же больные на всю голову, такие реально прирежут и закопают под кустом.

Я бежала сквозь заросший сад, который давно следовало отдать в руки хорошего садовника. Ступни холодила высокая трава, юбка зацепилась за торчащие ветки кустарника. От мужиков с мечами спасало лишь чудо в виде наличия у них оружия, которое не позволяло им нагнать слабую и уставшую меня, готовую рухнуть при малейшем неправильном шаге. Внезапно сад закончился, и я вылетела на полосу чистой земли. Впереди возвышался кованый забор высотой в метра полтора. Приплыли, куда теперь? Крики мужиков звучали всё ближе и меня охватила паника. Всё, дороги нет, я опять в ловушке.

По ту сторону забора виднелись двухэтажные дома, однако их очертания терялись в тусклом свете фонарей. Вцепившись пальцами в холодный металл, я отчаянно закричала. Хоть кто-нибудь, хоть один человек, но должен же услышать. Пустота. Даже пожар за моей спиной не всколыхнул людей в городе. Словно нас не существовало, а я не срывала голос в мольбе о помощи. Страшно, дико, непонятно. Балахонщики уже выскочили из-за деревьев, направляясь ко мне с мечами наперевес. Вот так и умирает надежда, догорающая в душе.

– Усё, графка, добегалась. – мрачно выплюнул Родик, я узнала его по голосу.

Он бросился на меня, а за ним остальные четверо. Их мечи сверкали в лунном свете, неся мне смерть. Ноги подкосились и я рухнула на землю, прикрывая голову руками. Глупо, но это самое большее, на что меня хватило. Когда я почти ощутила металл у своей кожи, по телу заструилась неизвестная сила. Страх гнал кровь всё быстрее, заставляя сердце лихорадочно стучать в груди. Оно сейчас выпрыгнет и мужикам даже усилий прикладывать не придётся – сама помру от инфаркта. Упав на задницу, я выставила руки в сторону нападавших. Сила обжигающим потоком устремилась к кончикам пальцев, а после выплеснулась наружу. Огненный поток рванул в сторону балахонщиков, отчего те шарахнулись по разным сторонам.

Пламя гналось за ними, словно живое. Оно подпаливало чёрную ткань на их телах, заставляя кататься по земле. Крики и стоны мужчин разрывали ночную тишину, лаская слух. Так им и надо, гадам. Я мгновенно пришла в себя: почему у меня из рук огонь рвётся? Что за чертовщина? Я в ужасе смотрела на свои руки, что совершенно не страдали от обжигающей силы. Пальцы. Не мои пальцы, слишком тонкие и аккуратные – у меня никогда таких не было. Да и царапины с грязью не скрывают аристократичную бледность. Может, я сплю? Точно, это не фильм снимают, а я в коме лежу. Под аппаратами всякими, обколотая лекарствами, отчего всякая чушь сниться.

Успокоив саму себя, я глубоко вздохнула. Пламя начало постепенно стихать, и теперь я могла видеть обожжённые голые мужские задницы. Балахонщики, что могли стоять на ногах, теперь зло смотрели в мою сторону и их вид мне совсем не понравился. Жуткие типы, аж мороз по коже от их свинячьих глазок и худющих рож. Бандитов нынче не кормят или они просто форму поддерживают? Так я тоже не откажусь от такой диеты, вон как скулы заострились. После осознания того факта, что всё вокруг сон, мне стало гораздо легче. Ведь, если умрёшь во сне, то пробудишься, правильно?

Знать, что после смерти проснёшься – это замечательно, однако всё равно было страшно. Глядя на балахонщиков, меня пробирала дрожь. Пусть их и потрепал огонь, но они всё так же представляли угрозу. Удары мечей явно я прочувствую, прежде чем вернуться назад в реальность. Вжимаясь спиной в решётку забора, я отчаянно молилась. Хочу проснуться. Хочу очутиться на больничной койке, с капельницами и добрыми медсёстрами. Не хочу быть тут, смотреть этот кошмар, созданный повредившимся мозгом. Мамочка, пусть они исчезнут и придёт рассвет. Прошу тебя, я устала от страха и непонимания.

Пока я мысленно ныла, послышался шум из-за кустов. Мужики, вставая и постанывая от боли, начали оглядываться. Мне не понравились усмешки на их рожах, как и переглядывания. Неужели, ещё балахонщики? Только не это. Обхватив себя руками за плечи, я сжалась и попыталась раствориться в воздухе. Ожидаемо, ничего не получилось. Прищурившись, всмотрелась в деревья запущенного сада. В лунном свете мелькнул блеск металла, кто там ещё явился по мою душу? Новые наёмники или кто похуже? Хм, надеюсь, я ошибаюсь.