– Почему? Он лучше всех бы справился в этой ситуацией.

– Я не отправлю его обратно в это чистилище, – отрезала она, пристально глядя на Дэмиена. – Ты знаешь, что они с ним сделали. Он едва выбрался оттуда живым. Отправить его обратно – все равно что подписать ему смертный приговор.

– Не утаивай такое от него.

– Не буду, но отправлять его туда не собираюсь. Не могу так рисковать его жизнью.

Старая Мать больше никогда не запустит свои когти в Брайна.

– Так кого ты собираешься туда отправить?

Она вскинула брови.

– А ты как думаешь?

Дэмиен обнажил зубы в опасной улыбке.

– Меня.

– Тебя. Если ты не против. У шерифа есть связи со Старой Матерью. Там ты нападешь на его след.

Дракон поднялся со стула и на мгновение навис над ней, а затем взял ее руку в свою и поцеловал тыльную сторону.

– Твое желание для меня закон.

– Если бы, – парировала она. Он выпустил ее руку и направился к выходу. – Оставайся на связи. Не высовывайся. Мне нужна только информация, а не мертвые тела.

– Ничего не обещаю.

Тэмпест закатила глаза и хмуро посмотрела на свою руку.

– Ты оставил на мне свой запах, – обвиняюще проговорила она.

Дэмиен низко рассмеялся.

– Подарок для твоей пары.

Прекрасно.

Чертовы мужчины.

Придя в сознание, Робин несколько раз моргнула. Веки казались тяжелыми и слишком чувствительными к солнечным лучам, проникающим сквозь щели внутрь пустого ствола дерева. Как долго она лежала без сознания? Пять или шесть часов? Дольше? Судя по головокружению, она предположила, что проспала где-то полтора дня. Но как ей удалось не уснуть вечным сном и не пасть жертвой самого глубокого и темнейшего из сновидений без согревающего огня?

Она бросила взгляд на свою рану. Выглядело все ужасно, но, по крайней мере, кровотечение остановилось. Девушка закрыла глаза и прислушалась к своему телу, оценивая повреждения. Каждая частичка ее тела находилась в напряжении и во власти боли. Робин пошевелила замерзшими пальцами и поморщилась. Даже такое простое действие давалось с трудом. На глазах выступили слезы, когда она пошевелилась: рана в плече болела так сильно, что пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Нельзя позволять себе такие слабости прямо сейчас, иначе она умрет.

Поднимайся.

Почувствовав вкус железа на языке, она заставила себя сесть.

Желудок воспротивился происходящему, и она согнулась пополам, испытывая рвотные позывы. Рот наполнился желчью и ничем больше. Когда она ела в последний раз? Вчера? Позавчера? Звезды, она даже не знала, какой сегодня день.

Вытерев рот, она прижалась спиной к полукруглому стволу упавшего дерева и посмотрела на открывшийся взору вид. Столбы света исполняли свой танец на снегу, а большие темные деревья стояли безмолвно, как часовые. Ну хоть что-то. Если бы она слишком сильно отклонилась от нацеленного пути и далеко зашла в темный лес, то света бы видно не было. Или, может, она забежала настолько далеко, что добралась до противоположной части леса?

Хотя сомнительно.

Робин была в плохой форме. Она ни за что не смогла бы пройти через весь темный лес и не попасться под горячую руку или лапу хищников или бандитов. С потрескавшихся губ сорвался смешок. Насколько она знала, ей едва удалось скрыться за деревьями и после пришлось кружить на месте. Вот где таилась опасность. Заблудиться в лесу почти приравнивалось к смерти.

Нужно определить положение солнца и найти ориентир. Направление. Ручей. Мох, характерный для данного региона. Что-нибудь.

Когда она попыталась вернуть пальцам чувствительность, суставы с болью запульсировали. Не помогло. На самом деле Робин не чувствовала ни рук, ни ног – за исключением жжения, словно от кончиков кинжалов, в конечностях, которое говорило о том, что она замерзла. Тело охватила дрожь, застучали зубы. По крайней мере, хоть какая-то реакция. Если она все еще чувствует холод и двигает конечностями, значит, сон продлился не так уж долго. Необходимо прийти в движение, и тогда она сможет найти хворост и подготовиться к ночи. Но глупо для начала не воспользоваться угасающим послеполуденным светом и не выяснить, где она находится.

Изнеможение с новой силой нахлынуло на нее, но девушка стиснула зубы и через силу встала на колени, а затем и на ноги. Она покачнулась и, спотыкаясь, вышла из своего убежища. Под ботинками хлюпал снег вперемешку с грязью. Запрокинув голову, Робин с удовольствием подставила лицо лучам зимнего солнца и прислушалась. С тихим журчанием ручья пришло и облегчение.

Вода и еда.

Девушка медленно двинулась на этот звук. Оставалось надеяться, что она найдет рыбу и водяной кресс.

К счастью, далеко идти не пришлось. Ускорив шаг, она вскоре нашла небольшой, но благословенный чистый источник. Присев на корточки, Робин смочила горло ледяной водой. Холод обжег пальцы оттого, что она сложила ладонь чашечкой и поднесла жидкость к губам. Проклиная отсутствие бурдюка с водой или бутыли, она встала, чтобы осмотреться.

Судя по наклону падающих лучей, солнце сядет в ближайшие два часа. Она посмотрела на пики Жутких гор, едва видимых из-за деревьев, а затем на ручей, текущий в противоположном направлении. В груди затрепетала надежда. Крепость Локсли находится примерно в двух днях пути, если брать во внимание ее нынешнее состояние. Хотя, если память ей не изменяет, она забрела как раз за границу с Бетразом. Девушка поморщилась и вздохнула. Она успела подумать, что хуже уже быть не может. Бетраз – провинция, известная своей безжалостностью, преступниками и бандитами. Всем известно, что женитьба герцога и последующая смерть оказались последствиями заговора Старой Матери. Теперь она властвовала не только над лесами и их обитателями, но и над герцогством. Робин поежилась. Лучше бы убраться отсюда поскорее.

Приложив тыльную сторону ледяной ладони ко лбу, девушка скривилась. У нее сильный жар – признак того, что инфекция пустила корни. Волна мурашек пробежала по телу.

Тепло. Робин нужно согреться. Нужно развести огонь.

Теперь, зная свое местоположение, в путь она отправится утром. Угасающий дневной свет лучше потратить на сбор хвороста, обработку ран и при этом не замерзнуть насмерть за ночь. Хорошо, что она стала экспертом в таких вещах.

Она содрала кору с засохшего дерева и вернулась в свое убежище. После этого бросила ее на пол, справляясь с болью и недомоганием.

Сосредоточься на чем-нибудь приятном.

Несмотря на большое количество придурков среди солдат, Робин смогла найти там и друга. Товарища. Они присматривали друг за другом. Им оказался крупный, дородный мужчина почти на два фута выше нее по имени Боррис. После того как ему стало плохо из-за загноившейся раны на ноге, только Робин ему помогла. В свою очередь, когда Боррис поправился, он позаботился о том, чтобы она получала дополнительный рацион в каждый прием пищи. Их отношения были взаимовыгодными, и Робин их понимала и принимала: если ты заботишься о своих людях, твои люди заботятся о тебе.

Теперь ей оставалось полагаться лишь на себя.

– Все ты сможешь, – прошептала она себе под нос.

Робин старательно собрала мох с ближайших деревьев вместе с соком и аккуратно положила поверх кусочков коры. Затем она сосредоточилась на сборе зимних трав для припарки. Хорошо, что она знала о свойствах растений вокруг и могла их различать. Если только ей удастся развести огонь, она сможет растереть некоторые из них со снегом в горькую и неаппетитную кашицу и затем постарается ее проглотить. Растения помогут остановить инфекцию, а намазанная на плечо паста залепит рану. Затем она погрузится в болезненный, беспокойный сон, но утром должна почувствовать себя лучше.