И толстяк устремился к столу, на который официант как раз поставил свежую порцию устриц. Буник проводил сучку своей мечты тоскливым взглядом.

– Поубивала бы тех, кто красит собакам уши! – прошипела им вслед Машка. – Что за быдловатый дядька?

– Да ладно! Быдловатый! Бабловатый! Знаешь, сколько у него денег? Это Алисин папик. Или, как она его называет, Масик.

– Чем же Масик зарабатывает?

– Маша! Это самый неприличный вопрос на Лазурке. Что-то такое мутит в Италии. Кличка у него – Жирлускони.

Я засмеялась.

– А Алиса?

– Алиса откуда-то из Прибалтики. Когда-то была известной баскетболисткой. Потом ее за что-то из команды вытурили. Приехала во Францию. Говорят, сначала туалеты в отелях драила. Потом за счет нестандартного роста поднялась. Здесь мосластые и губастые в тренде. У нее 41-й размер ноги, но считается – интересная. Наверное, в постели. А выйдет из койки – и поговорить не о чем. Да разве мужикам говорящие бабы нужны? Короче, заарканила она Жирлускони, заставила его купить ей галерею. И прямо из сортира стала специалистом по современному искусству. А что, и там, и там— одно говно. Девка хорошая, но ревнивая. Молодых и красивых рядом не терпит. Здесь ведь девочки дружат до первого каплуна. Как появляется – сразу начинают общаться только с интеллигентными и страшными, вроде меня. Ой, простите, отбегу, вон тот упырь обещал в блог рекламку дать! – И Катя рванула к массивному дядьке, который стоял у бара, держа за задницу юную красотку. Завидев нашу подругу, мужик лапищу с задницы красотки снял и переложил ее на Катину. Я поняла, что реклама требует жертв.

– Тоска смертная! Ну, еще по коктейлю, и пойдем! – вздохнула Машка: она так и не увидела здесь Поля. Местных миллиардеров мы списали со счетов сразу – слишком много длинноногих моделек роилось рядом.

Оказалось, зря.

Взбитые сливки неожиданно заинтересовались нами, как коты, выросшие на элитном корме, – вареной курочкой. Очевидно, мы напомнили папикам их молодость, когда девушки носили еще те лица и сиськи, которые достались им от природы.

Не успели мы допить коктейли, как нас уже два раза пригласили пройти осмотреть каюту, два раза – отправиться на виллу, а один неумеренно пьяный господин предложил просто:

– Девчонки, давайте потрахаемся!

Все кавалеры были крайне изумлены нашим отказом. А последний так и не смог прийти в себя. Он таскался за нами, что-то бурча, а потом схватил за руку проходившего мимо затрапезного приятеля в футболке с принтом DeepPurple и громко завозмущался:

– Нет, прикинь! Я ей говорю: «Девчонка! Пошли развлечемся!» А она: «Не могу, у меня сегодня день без мудаков!» Ты такое слышал? Я!!! Я ей говорю!!!!

– Кто этот жуткий тип? – спросила Машка у пробегающей мимо Кати. – Тоже миллиардер?

– Это?! Это Митек. Местный чмошник. Ходит сюда с парочкой таких же неудавшихся художников побухать и понюхать на халяву. Но как выпьет – строит из себя. Скидывайте его, а то к вам никто не подойдет!

Но скинуть Митька оказалось непросто. Есть такая категория – мужчина-репей.

– Бежим! – наконец вскричала Машка, увидев длинный коридор в яхтенное нутро. И все шесть выпитых коктейлей на двоих весело погнали нас вперед. Сзади мы услышали шаги, Машка рванула ручку первой попавшейся каюты, она подалась, мы влетели внутрь. И остолбенели.

У иллюминатора во весь свой баскетбольный рост воздвиглась Алиса, перед ней стоял молодой человек: он едва доставал ей до плеча. При виде нас подруга Кати вздрогнула и заслонила собой партнера, чтобы мы не разглядели его лица.

– Ничего, ничего, продолжайте! – разрешила Машка. И мы выскочили в коридор.

– Наверняка очередное дарование, чьи извержения таланта оплачивает Жирлускони. Как страшно жить! – хмыкнула Машка и добавила:

– Кстати, репей отстал! Путь свободен!

Мы быстро взлетели по трапу на третью палубу.

И уткнулись прямо в Митька.

– О! Мои кошечки! – пьяно обрадовался он. – Как вы меня нашли?!

Спас нас Поль. Он чуть не врезался в Машкину грудь, когда шел от бара с двумя коктейлями.

– Девчонки без алиби! – улыбнулся он. И, скользнув взглядом по прилипале, милосердно добавил:

– Присоединяйтесь! Митек, это наши! Мы с ними по одному делу проходим!

Компашка Поля расселась на шезлонгах вокруг бассейна.

Длинный потягивал виски. Бедная Лиза, взяв у Поля коктейль, глянула на нас с неудовольствием. Зато крепыш с кудрявой золотой бородой – я узнала в нем весельчака, что тормозил наше такси во время шествия на улице, – тут же повернулся к Машке:

– Где я мог тебя видеть?

– В кутузке. Больше мы здесь еще нигде не были.

– За что сидели?

– Отравили клофелином мужика, задававшего идиотские вопросы. А ты?

– За убийство по неосторожности. Я очень неосторожный, особенно если со мной отказываются потанцевать. А! Вспомнил! Вы были в такси, которое я остановил одной левой! Эти злые глаза нельзя забыть! Если что, меня зовут Марк. Пошли! – И он протянул Машке руку. Та помедлила, но, увидев, что смеющийся Поль тащит с шезлонга вяло упирающуюся Лизу, тоже вскочила.

– Пойдешь с нами? – спросила меня.

Я покачала головой. Танцы в стиле третий лишний – не мое. Уж лучше буду оплакивать свою одинокую судьбу вместе с вдовой Клико. Я поднялась, направилась к бару.

Но одиночество длилось недолго.

– Подержи Буника! – кинулась ко мне Катя: она обладала удивительным талантом находиться сразу везде. – Я быстро подкаст вон с тем мужиком запишу!

И не успела я моргнуть, как лохматый ком уже перебирал лапами у меня на коленях.

– Шампанского! – светски улыбнулась я бармену, больше похожему на хиппующего громилу: одна половина головы выбрита, а вторая – покрашена в фиолетовый цвет. Но тут какой-то парнишка со всей дури налетел на меня сзади. Я оглянулась: парень с остренькой лисьей мордочкой что-то пробормотал, а Буник вдруг щелкнул челюстями – и чуть не откусил несчастному его курносый нос.

Парень в ужасе отскочил. А я, поправляя расстегнувшуюся от удара сумку, увидела, что под ногами валяется целлофановый пакет.

Наклонилась, подняла: в нем лежала очень старая синяя тетрадка. Машинально перелистнула несколько хрупких страниц – какие-то схемы и еле видный текст то ли по-французски, то ли по латыни.

– Извините, тут кто-то уронил! – обратилась я к бармену. – Возьмите, вдруг хозяин вернется.

Бармен повертел мою находку в руках. И небрежно закинул ее в ящик.

Буник в это время залез мордой в тарелку с орехами и увлеченно зачавкал.

Во избежание новых эксцессов я отступила к диванчику в темном углу. И, только плюхнувшись на него, заметила, что там уже кто-то сидит. Это был потрепанный приятель чмошника Мити в футболке с Deep Purple. Он недовольно зыркнул на нас с Буником и отодвинул на край тарелку с лобстером.

– Что ты тут расселась! – услышала я голос Машки. Она слишком быстро бросила своего золотобородого кавалера. – Здесь полно беспризорных миллиардеров, а ты обнимаешься с дворовым псом!

Машка скинула Буника с моих колен. И уселась рядом с видом на Поля: там, у бассейна, он как раз суетился вокруг Лизы – пододвигал шезлонг, заботливо подавал подушку для ног. Даже Длинный отвлекся от своего виски и плеснул его в Лизин стакан.

– Нет, вот скажи! – не выдержала подруга. – Что в них такое есть? То, что привлекает мужиков? Лиля Брик. Саломея. Гала. Или вот эта Лиза. Они же страшненькие! Почему все мужчины на них западают?

– Медицина не знает ответа на этот вопрос, – пожала я плечами.

– А я знаю. Они умеют наводить чары. Почему на фотках все эти фан-фаталь такие уродливые, а современники описывают их как необыкновенных красавиц? Через фотографию чары не передаются. И на женщин не действуют. Такая ловушка природы. Есть же цветы, которые привлекают избранных мошек особым запахом. Только те сядут, а цветок хап! – закрывается и их сжирает. Так и эти!

В этот момент к бедной Лизе подошел еще один молодой человек. Наша бледная моль тут же встрепенулась, повела блеклыми крылышками, изящно забросила одну ногу на другую. Что на женском языке означало: новый парень ее заинтересовал.