– Доброго вам вечера, госпожа.

С этими словами он отвернулся и пошел в сторону группы солдат неподалеку. Ошарашенная Кайсин, которую словно на миг вырвали из болота и теперь снова пытались утопить, отчаянно не хотела, чтобы он уходил. Ею вновь стремительно овладевали холод и уныние. Переборов страх, она сделала несколько шагов вперед и окликнула спасителя:

– Постойте!

Юноша замер и посмотрел на нее через плечо.

– Да, госпожа?

– Как… – сказать это было труднее, чем думала Кайсин. – Как ваше имя?

– Зовите меня Вей Шен.

На прощание он еще раз ослепительно улыбнулся и продолжил путь, оставив Кайсин наедине с мрачными мыслями. Небо вновь расчеркнула молния. На землю обрушились тяжелые капли. Девушка подставила лицо дождю, наслаждаясь бодрящим холодком. Она наконец-то почувствовала хоть что-то за все это время. Хотелось плакать и кричать. Гневаться на мир и радоваться непогоде. Поведение этого молодого воина можно было назвать возмутительным. Он вел себя как равный ей. Еще никто, даже чиновники из Императорского двора не позволяли себе такие вольности. Никто, кроме Лю. Но Кайсин почему-то не могла злиться на него. Вместо этого смотрела на спину удаляющегося солдата, тихо нашептывая его имя:

– Вей Шен…

Чей-то раздраженный голос вырвал ее из раздумий.

– Почему ты сидишь тут, несносная девка?

Это был Тейтамах. Отвратительный прислужник Мага стоял возле открытых дверей экипажа и гневно взирал на Мэйсу, потрясая перед собой тростью. Безволосая голова евнуха скрывалась под капюшоном длиннополого плаща из атласа, но, даже не видя лица, можно было ощутить, как из его маленьких темных глаз выплескивается яд.

– Ты что, думаешь, тебя везут на отдых в горячие источники храма Семи ветров?

– Н-нет, господин, – сестра Кайсин испуганно вжалась в угол экипажа.

– Ты – прислуга. Ты была ею всегда и останешься таковой до конца своей жалкой жизни! Твоя единственная забота – служить супруге магистра Шень Ена! Хоть это может понять твой никчемный крестьянский ум?

Мэйсу быстро закивала.

– Тогда почему ты позволяешь госпоже мокнуть под дождем? – рявкнул евнух, срываясь на визг. – Выметайся и накрой ее плащом!

Побледневшая служанка стрелой вылетела наружу и подбежала к Кайсин. Она принялась расправлять тяжелую накидку из тигра, затем водрузила ее на плечи названой сестры и укрыла голову капюшоном. Движения девушки были дергаными, лихорадочными, неуклюжими. Аура вокруг Мэйсу сжалась от ужаса, став почти невидимой. Закончив, она встала рядом, сцепив пальцы и опустив взгляд к земле.

– Так-то лучше.

Сила вокруг Тейтамаха же трепетала, как вымпел на бурном ветре. Обеспокоенная Кайсин пыталась понять, что все это значит. Она даже не пыталась скрыть удивление от того, как евнух обошелся с недавней союзницей. Довольный Тейтамах опередил ее и дал ответ на все вопросы.

– Госпожа Мао Кай, – он делано поклонился, даже не скрывая фальши и пренебрежения. – Вас хочет видеть владыка Шень Ен, – и добавил с нажимом: – Немедленно.

– Да, конечно, – кивнула Кайсин. Ей вдруг отчаянно захотелось деть куда-то руки, а еще лучше провалиться под землю. – Вы… вы меня проводите?

– Разумеется, – на лице евнуха заиграла привычная, источавшая злобу и желчь улыбка. – Но сначала разберемся с этой несносной простолюдинкой.

Евнух навис над беззащитной Мэйсу и погладил гладкий подбородок. Он долго смотрел на нее, любовался, как капли дождя стекают по грязным после долгой дороги волосам, как дрожат ее плечи и руки.

– Я не могу позволить, чтобы ты подвела моего господина и его супругу еще раз, – сказал он наконец и воздел трость к небу.

Зеленый камень в навершии загорелся тусклым светом. Воздух задрожал, и даже дождь будто перестал идти. Мэйсу вдруг посинела, схватилась за горло и закашлялась. Кайсин, до этого наблюдавшая с небольшой толикой злорадства, как Тейтамах унижает предательницу, вдруг закричала:

– Нет! Остановитесь!

На крики обернулись стоявшие неподалеку солдаты и сидевшие на козлах экипажа возницы.

– Хм-хм, – Тейтамах недовольно покосился, не опуская рук. – Что я слышу? Ты решила заступиться за эту соплячку? За ту, что предала тебя и твою семью, несмотря на все, что вы для нее сделали?

Кайсин чувствовала, как аура евнуха коснулась ее лица, впилась в решимость и начала терзать храбрость. Она призвала свои силы, дремавшие глубоко в душе, и развеяла окутавший ее чернильный мрак. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, девушка выпалила первое, что пришло на ум.

– Мэйсу находится под защитой моего супруга! Так повелел Император, – голос Кайсин на мгновение дрогнул, но она взяла себя в руки, чтобы выдержать тяжелый взгляд прислужника Мага. – И что бы она ни сделала, как бы ни поступила в прошлом, она – моя семья. Все, что от нее осталось.

– Твоя семья теперь – это магистр Шень Ен, – Тейтамах покрутил головой, посмотрел на всех невольных свидетелей и с явным неудовольствием кивнул. – Говорят, умение прощать – признак мудрости. Я же думаю, что это проявление слабости и безвольности. Посмотрим, какой окажешься ты, когда мы вернемся в Нефритовую башню, птичка. А пока… будь по-твоему.

Он опустил трость, и Мэйсу рухнула на колени. Служанка впилась пальцами в траву и сквозь слезы начала хватать ртом холодный вечерний воздух. Кайсин едва заметно вздохнула с облегчением. Она удержалась, чтобы не броситься к ней на помощь. Случись такое в Синем дворце, она бы утешила сестру, приложила все силы, чтобы ей стало лучше.

Но они больше не дома.

И никогда уже не вернутся туда.

Им обеим придется привыкнуть к тому, что новая жизнь станет одним бесконечным испытанием. И Тейтамах решил подтвердить это. Он медленно провел тростью над Мэйсу, нарисовав в воздухе незнакомый иероглиф из тусклого зеленого света.

– Что это? – встревоженно спросила Кайсин. – Что вы сделали?

– Больше она не подведет магистра, – посуровев, ответил Тейтамах. – Непослушание и предательство приведут к смерти.

– Но…

– Люди не заслуживают второго шанса, если упустили первый. На этом все! Нас ждет наш господин. Следуй за мной… птичка.

Бросив последний взгляд на рыдающую сестру, Кайсин понуро поплелась за евнухом. У нее не осталось ни одной мысли в голове. Кошмар наяву набирал обороты стремительно, и с каждым шагом она все сильнее мечтала вернуться в экипаж – единственный уголок спокойствия в этом царстве безумия.

Проходя мимо солдат, она надеялась встретиться глазами с Вей Шеном, снова увидеть его яркую улыбку. Все воины приложили кулаки к груди в знак приветствия Тейтамаха, но молодого человека в повязке вместо шляпы среди них не оказалось.

Дождь усиливался.

Ночь стремительно опускалась над долиной. Кайсин тщетно куталась в тигровый плащ, но ветер проникал под одежду, морозил кожу и остужал и без того заледеневшее сердце. Евнух провел ее сквозь стройные ряды палаточного городка, возникшего на отшибе перед городком Хен Шуй. Всюду сновали патрули и дозоры, и прислуга, возводившая последние тенты для животных и шатры для солдат. Над лагерем витали запахи еды, и Кайсин поняла, что давно ничего не ела. Кажется, этим утром, когда караван только готовился к спуску с гор, ей принесли свежих овощей и рисового вина, но, слишком утомленная размышлениями и переживаниями, она почти не притронулась к еде.

Сейчас же она была готова поесть прямо из солдатского котелка.

Тейтамах невозмутимо шагал, не отвечая на поклоны и приветствия, и его аура постепенно сжималась по мере приближения к главному, самому роскошному и огромному шатру, что стоял в центре стоянки. Сомнений не было: он принадлежал Нефритовому магу, о чем на всякий случай напоминал гигантский стяг с изображением зеленого дракона, свернувшегося в две дуги, которого обрамляли золотые надписи на восточных диалектах.

Чтобы хоть как-то занять себя, Кайсин вчиталась в смысл написанного, благо во время учебы она изучала языки всех народов Империи. На востоке писали и говорили по-особенному, не как в столице, и многие из важных слов имели двойное, а то и тройное значение. На стяге гордо красовалась надпись: